Дженнет Лавсмит - Любовь вернулась
— Нет. Хотя… Я еще не решила.
Ее мысли вернулись к событиям минувшего вечера. После того как она увидела Талберта с Санди, первым ее желанием было уехать и никогда больше не видеть его. Но поздним вечером, когда Элиз уже готовилась ко сну, позвонил Оксли и пригласил ее на ужин. Не успев возмутиться его поведением, она неожиданно для себя дала согласие. Когда девушка положила трубку, у нее подкосились ноги, и она долгое время просидела на стуле, приходя в себя. Почему я позволяю этому человеку издеваться над собой?! Каков невежда! Он даже не удосужился, с возмущением думала Элиз, попросить прощения за сегодняшнее! Гневно сверкая глазами, она обвиняла Талберта во всех смертных грехах, решив высказать ему при встрече все, что думает. Но в глубине души она понимала, что не сможет этого сделать, потому что… Не важно почему! Не сможет и все!
— А что ты знаешь о мистере Оксли? — спросил Брайс.
— Почти ничего. Мы познакомились совсем недавно, — девушка почувствовала, что краснеет.
— Хм… — припомнил дядя. — В баре казино. И с тех пор он давит на тебя.
— Он на меня не давит! — возмутилась Элиз. — С чего ты взял? Наоборот, мистер Оксли помог мне арендовать автобус и…
— …И он уже успел побывать здесь. Кстати, с кем ты разговаривала вчера вечером? — спросил он, лукаво прищуриваясь.
— С мистером Оксли, — она опустила глаза как нашкодившая девчонка. — Но мы с ним толком не поговорили… Я имею в виду о деле. Просто он пригласил меня поужинать с ним сегодня вечером.
— Вот это замечательно! — радостно сказала тетя, которая всегда интересовалась романами своей племянницы. — Он приятный мужчина?
— Да, он…
— А ты спросила об оплате? — перебил ее дядя.
— Какой оплате? — не поняла Элиз.
— Сколько тебе надо заплатить за то, чтобы присоединиться к его компании?
— О, почти ничего. Как я поняла, надо будет только оплатить аренду офиса. Но он мне не понадобится. А в дальнейшем выплачивать определенный процент из прибыли. Но я в это особенно не вникала… — Она даже не взяла рекламный проспект.
— Ага! — Брайс ударил кулаком по столу. — Вот так всегда! Ты не вникаешь ни во что, а они этим пользуются и обманывают тебя. Я думал, у тебя есть голова на плечах.
— Но, дядя, Талберт… мистер Оксли не такой! — Элиз терпеть не могла, когда при ней незаслуженно обвиняли кого-либо. — Я не хочу, чтобы ты подумал, будто…
— Сегодня вечером я сам с ним поговорю, — тоном, не терпящим возражений, сказал Брайс. Он отодвинулся вместе со стулом и встал, показывая этим, что разговор окончен. Девушке осталось лишь безропотно вздохнуть: если дядя что-нибудь решил, его никто не сумеет переубедить.
— Но, милый, — сказала Хильда, облизывая пальчики, испачканные в соке дыни, — по-моему, племянница уже достаточно взрослая, чтобы самой принимать решения.
— А кто спорит? Просто одна голова хорошо, а две лучше. Я должен сам заняться этим делом как опытный юрист. — Он наклонился и чмокнул свою обожаемую жену в нос. — А ты занимайся своими дынями и бананами.
— Не глупи! — отмахнулась от него Хильда, улыбаясь во весь рот. Затем она повернулась к Элиз. Ее глаза блестели живым интересом. — А что, он молодой, красивый?..
За полчаса до назначенного времени Оксли позвонил в дверь дома Элиз. Каково же было его удивление, когда дверь ему открыл низенький мужчина с пепельными волосами.
— Вы Талберт Оксли? — спросил он вместо приветствия, подозрительно оглядывая гостя.
— Да. Мы с Элизабет договорились поужинать…
— Я знаю, — перебил его мистер Пейдж. — Проходите. Я рад, что вы пришли пораньше. Мне надо о многом с вами поговорить.
Тал прошел в дом, невольно вспомнив свою юность и тот ужас, который он испытывал, когда ему приходилось сталкиваться с суровыми отцами своих подружек.
— Кстати, позвольте представиться. — Мужчина, встретивший его, наконец-то вспомнил о правилах хорошего тона. — Меня зовут Брайс Пейдж. Я дядя Элиз.
В гостиной, куда они вошли, царил беспорядок. Создавалось впечатление, что какой-то великан встряхнул этот маленький домик, в результате чего мебель и штукатурка остались на месте, но все вещи вывалились из шкафов и рассыпались в беспорядке по всей комнате. На всех креслах и диване была разбросана одежда, на полу лежали раскрытые пустые чемоданы. Посреди этого хаоса сидела миниатюрная миловидная женщина. Трудно было определить, сколько ей лет. Ее глаза блестели, как у молодой девушки, а волосы не тронула седина. Правда, Тал засомневался, были ли они натуральные или крашеные. Ее, казалось, совсем не беспокоил беспорядок в комнате. Она спокойно сидела за столом и перебирала фотографии и открытки, грудой сваленные на столе.
— Здравствуйте. — Она посмотрела на него восхищенным взглядом и воскликнула: — А вы действительно очень красивый!
— Здравствуйте, — ответил Талберт, смутившись от такой похвалы. Он чувствовал себя очень неловко, став объектом слишком пристального внимания.
— Я Хильда Пейдж, тетя Элиз, — представилась женщина, протягивая через стол маленькую сухую ручку.
— Очень приятно. Я Талберт Оксли. — Он осторожно, чтобы ничего не свалить со стола, пожал ее.
— Присаживайтесь, мистер Оксли, — сказал Брайс, освобождая для него кресло. — Вы не возражаете, если я задам вам несколько вопросов?
— Милый, дай человеку отдышаться, — прервала его Хильда. — Вы хотите что-нибудь выпить?
— Да, спасибо, — Тал сел в кресло и про себя подумал, что неплохо бы выпить виски, чтобы чувствовать себя более раскованно. Вслух же он сказал: — Что-нибудь на ваш вкус.
— Хорошо. — Хильда удалилась на кухню.
Брайс тем временем разгреб часть стола, сдвинув кучу открыток в сторону, и сел на него, оказавшись выше Талберта. В таком положении он чувствовал свое превосходство над собеседником. Оксли не мог не восхититься его талантом психолога.
— Итак, мистер Оксли, — сказал Брайс строгим голосом, глядя на него проницательным взглядом опытного юриста, — надеюсь, вы поняли, что Элиз находится под моей опекой. Я вправе защищать ее.
— Конечно, — кивнул головой Талберт, не понимая, от кого или чего собрался защищать свою племянницу дядюшка. Если ему не изменяет память, девушка уже достигла совершеннолетия. И он уже успел убедиться, что она вполне может постоять за себя, не прибегая ни к чьей помощи. Теперь я понимаю, подумал Тал, в кого она такая подозрительная. Это наследственность.
Не успел Брайс продолжить свою мысль, как из кухни вернулась Хильда с огромной чашкой в руке.
— Вот, — сказала она, протягивая ее Талберту, — это чай, заваренный на рисе и особых травах. Он очень полезный и освежающий.
