Памела Дэффни - Любовная пытка
Николас колебался. Хэлен надеялась, что ее замешательство не слишком очевидно; девушка хотела, чтобы он отказался, хотя ради Сью ей следовало бы желать обратного.
Ковбой уселся на пол, скрестив ноги. Он держал куклу так осторожно, словно она могла взорваться.
— Ну и что? — спросил он племянницу.
— Сначала ты должен посадить «Николаса» на лошадь. Мама подарила мне ее в прошлом году на день рождения. — Девочка вручила дяде блестящую белую лошадку. — Она такая красивая, — восхищенно прошептала Сью. — Раньше ее звали Вити. Но теперь это Доджер, — гордо заявила она.
Сью терпеливо ждала, пока Николас прилаживал куклу на лошадь. Хэлен едва удержалась от смеха. Ковбой посмотрел на девочку, ожидая дальнейших указаний.
— Теперь ты должен накормить скот.
— Да. Верно. Но где… — Николас в замешательстве огляделся в поисках скота.
Сью показала на пол возле дивана, где сидели Хэлен и Пэтси.
— Вон там. Ты должен его представить, дядя Ник. Ведь у меня нет игрушечных коров.
Николас повернулся, неся коня так, словно тот скакал.
Сью вздохнула.
— Не так. «Николас» лучше ездит верхом. Представь, что он настоящий.
Ковбой, как мог, изобразил лошадиный галоп. Доскакав до ног Хэлен, он остановился и быстро посмотрел на нее. Девушка смутилась. Тогда он поднял ее ногу за носок.
— Ник!
Он не обращал внимания.
— Это еда? — спросил ковбой Сью и, улыбнувшись, пощекотал пятку Хэлен большим пальцем.
Девушка дернулась, пытаясь поджать ногу под себя.
— Ник, прекрати, — возмущалась она.
Сью захихикала.
— Еда.
— И как же я накормлю этим скот? — спросил Николас. — Можно мне их распилить? — Его указательный палец очертил линию вокруг пальцев ноги Хэлен. У девушки мурашки пробежали по телу.
— Нет, глупый, ты только схвати носок и сними, — приказала Сью.
Через секунду носок был снят, и теплые мозолистые пальцы Николаса накрыли обнаженную стопу Хэлен.
— Так?
Сью снова хихикнула.
— А теперь другой, — заявил ковбой и, прежде чем Хэлен успела отодвинуться, ее вторая нога была поймана, а носок стянут. Николас изображал, как лошадь вытаскивает клочки сена из стога.
— Он ест тебя маленькими кусочками! — Сью взвизгнула от удовольствия, одобрительно улыбаясь дяде, — Доджеру нравится?
— Конечно, — ответил Николас, все еще обхватывая ноги Хэлен. — Может быть, мне тоже попробовать? — Их взгляды встретились.
Девушка стала совсем пунцовой.
— Не надо, — сказала она, отдергивая ноги. — И вообще скот уже поел.
— А что мы будем делать теперь? — спросил ковбой Сью.
— Ну… — Девчушка на мгновение задумалась, потом заявила: — Ты должен поцеловать ее!
Николас застыл на месте. Хэлен тоже.
— Сью, я не думаю, что… — начала было девушка.
— Послушай, Сью, я… — одновременно с ней произнес Николас.
Сью вздохнула.
— Я говорю про кукол. Я же тебе объясняла. Они собираются пожениться и поэтому целуются. Понятно? — Девочка сердито посмотрела на настоящую Хэлен и повернулась к дяде. — Давай, — приказала она.
Николас неловко взял кукол и изобразил нечто вроде поцелуя в щеку.
— Не так, — осудила Сью. — Вот, я тебе покажу.
Она поставила игрушки на пол, тесно прижав их друг к другу, так что казалось, будто они обнимаются. Их губы встретились. Сью держала кукол в таком положении довольно долго, и по выражению ее лица было видно, что таким поцелуем девочка довольна.
— О Боже, — простонала Дотти.
Пэтси даже присвистнула.
Хэлен была готова провалиться сквозь землю.
Николас молчал, словно проглотил язык.
Наконец Сью разняла кукол и посмотрела на него.
— Ну что, понял? — спросила она. — Вот так они целуются!
Ковбой откашлялся.
— Понял.
Хорошенькие игры! Ладно. Все и без того плохо. И с каждым днем становилось все хуже и хуже. Вместо того чтобы думать о работе, Николас думал только о Хэлен. Проводя почти весь день на лошади, ковбой представлял себе, как он целует девушку с той же страстью, какую изображали куклы Сью; он вспоминал аромат ее волос, вкус ее губ, нежные прикосновения ее рук.
В понедельник, как раз накануне Дня Благодарения, уже вечером, Николас ехал верхом, продираясь через заросли, разыскивая отбившихся коров. Как всегда, он думал о Хэлен, вспоминая, как утром она раскатывала на кухонном столе тесто для имбирных пряников.
Вместо фартука девушка обвязала вокруг талии кухонное полотенце; рукава ее полосатой рубашки были закатаны до локтей. Две верхние пуговицы были расстегнуты, приоткрывая мучительно манящий краешек белого кружевного белья и нежную кожу под ним. На кухне было тепло, и Хэлен разрумянилась. Ее нос был испачкан в муке. Николасу так хотелось поцеловать его, всю ее; ему хотелось высвободить груди и погладить розовую плоть, изучая, наслаждаясь… — А черт!
Доджер метнулся в сторону и понесся вперед сквозь заросли; острая боль неожиданно пронзила левое колено ковбоя.
Николас выругался и стиснул зубы, чтобы не вскрикнуть. Он с трудом дернул поводья.
— Стой! Глупая скотина! Проклятье! Лэндж спешился, ожидая, пока утихнет острая боль, потом осторожно дотронулся до колена; оно распухало. Николас слегка нажал на него и вздрогнул от нового приступа боли.
Слава Богу, не перелом. Тогда бы он не мог ступить на ногу.
Ему надо было немедленно возвращаться в сторожку и приложить к колену лед, но он заставил Доджера ехать прямо к пролому в изгороди. Несколько коров уже перебрались на чужое пастбище. Чтобы загнать их обратно, Николасу потребовалось больше времени, чем он предполагал. К тому моменту, когда все было сделано, его колено уже не гнулось. Ковбой слез с лошади, поправил изгородь и допытался снова вскочить в седло. Но это было не так-то просто; стиснув зубы, Николас с трудом взгромоздился на Доджера.
Только в седьмом часу он добрался до дома. У ворот его встретила Дотти.
— Почему ты так долго?
— Нужно было вернуть несколько потерявшихся коров и починить изгородь. — Николас осторожно высвободил ногу из стремени и соскользнул на землю, потом протянул Дотти поводья. — Можешь сделать для меня приятное? Позаботься о Доджере.
— Я? Сама? — девочка недоверчиво посмотрела на него.
— У тебя прекрасно все получится. Да, и скажи Хэлен, что я не буду ужинать. Я не голоден.
Когда Дотти ушла, ведя за собой Доджера, Николас заковылял к сторожке. Он знал, что, как только Хэлен увидит его колено, она начнет суетиться. В другое время ковбой еще мог вынести ее хлопоты, но сейчас он был слишком уязвим. Немножко сочувствующего мурлыканья, поцелуй, чтобы облегчить его страдания… Николас поморщился: у него уже не останется шансов. Поэтому он решил держаться подальше от дома.
