Марта Поттерс - Время не властно
8
Алан увидел, как глаза Дороти широко раскрылись от неожиданности. Несколько мгновений она смотрела на него, потом потупилась, но он успел заметить, как в светло-карей глубине промелькнуло виноватое выражение.
— Не понимаю, о чем вы, — сказала она, пытаясь изобразить удивление, но голосу не хватило убедительности.
— А я думаю, прекрасно понимаете, — сказал Алан, отметив, что она упорно избегает его взгляда.
Его вопрос больно уязвил ее. Выходит, Алан поручил Клоду докладывать ему о ее словах и действиях, иначе откуда мог он узнать, что она спрашивала об отце. Не приходилось сомневаться, что он не доверяет ей, и Дороти поразилась, когда поняла, до чего тяжело ей это сознавать.
— Я уже объясняла, что приехала сюда, чтобы работать с Алмазом, — сказала Дороти неестественно спокойным тоном. — А с Клодом мы просто болтали.
— Почему-то я вам не верю, — раздраженно произнес Алан и, резко оттолкнувшись, встал.
Дороти ногой затормозила пришедшие в движение от рывка качели.
Становилось прохладно. Она тоже поднялась и зябко поежилась.
— Если вы хотите, чтобы я уехала, я уеду, — сказала она, страстно молясь, чтобы до этого не дошло.
Алан круто обернулся к ней.
— Нет, черт возьми, вот этого-то я и не хочу, — пробормотал он.
Даже в полумраке веранды она разглядела в его глазах досаду и еще какое-то непонятное выражение. Ее переполняло желание довериться ему, рассказать правду, чтобы только не хмурилось это красивое лицо. Но все же она удержала объяснения, готовые сорваться с губ. Ей было понятно стремление Алана оградить от тревог своего бывшего тестя, которого, судя по всему, он очень уважал, и ее это восхищало. Но сначала ей необходимо во что бы то ни стало поговорить с отцом с глазу на глаз и выяснить, как он отнесется к нежданному и негаданному появлению взрослой дочери.
А что, если он скажет, что вовсе не является ее отцом? Такую возможность нельзя было сбрасывать со счетов. Она старалась защитить себя от боли — на случай, если он отвергнет ее снова.
— Вы что-то скрываете, ведь так? — настаивал Алан.
Дороти встретилась с его пронзительным взглядом и почувствовала, как гулко застучало в груди сердце.
— К вам это не имеет никакого отношения, — сказала она, понимая, что ходит вокруг да около, но надеясь, что он удовлетворится этим. — Я, пожалуй, пойду в дом. — И она сделала шаг в сторону двери.
Но ей не удалось далеко уйти. Быстрым движением он удержал ее, сжал плечи, и Дороти показалось, что сейчас он встряхнет ее. Его прикосновение напугало ее и одновременно привело в восторг. Она, молча, покорно посмотрела ему в лицо, слегка запрокинув голову и чувствуя себя пойманной в западню птичкой. Синие глаза заглянули в самую глубину ее глаз.
— Алан, пожалуйста… — пробормотала она, но не успела договорить — он приник к ее губам.
Поцелуй был жарким и неистовым. Мысль о сопротивлении ни на миг не посетила Дороти. Через секунду она отвечала ему с не меньшей пылкостью. Желание мгновенно затопило ее, готовое перелиться через край. Только сейчас она поняла, до чего ей хотелось снова испытать его поцелуй.
Пламя пробежало по ее нервам, по всем клеточкам, пробуждая их к новой полнокровной жизни. Его губы дразнили, требовали, соблазняли, совсем близко уже маячила запретная черта. Одними только поцелуями он разжег в ней желание такой силы, что, казалось Дороти, утолить его могла лишь полная близость.
Ею овладела всепоглощающая потребность ощутить рядом его тело, вверить ему себя, совершить наконец последний прыжок в женственность.
Алан был охвачен огнем, грозившим поглотить его целиком. Он хотел только одного — окунуться в ее огненную плоть, навсегда затеряться в этом соблазнительном теле. Страсть, несравнимая ни с чем, испытанным прежде, ворвалась в него, словно ураган, сметая все на своем пути. Никогда он не испытывал ничего подобного, даже с Этель.
Мысль об Этель подействовала на него, как ведро ледяной воды. Притушив пылающий факел, она привела его в чувство. Он выпустил Дороти и, покачнувшись, отступил назад.
Дороти безвольно уронила руки. Алан всмотрелся ей в лицо и увидел в глазах болезненное выражение. Он перевел взгляд на ее губы, припухшие и влажные, и у него отчаянно застучало сердце — до того ему захотелось снова привлечь ее в объятия.
— Нет, только не все сначала… — пробормотал он и, резко повернувшись, сбежал по ступенькам и исчез в темноте.
Ночью Дороти долго лежала без сна, взволнованная не только опустошившим ее поцелуем, но также словами, которые Алан произнес перед тем, как убежать от нее. Дороти понимала его негодование и досаду на то, что она упрямо не желала объясниться, но вот смысл последних слов «только не все сначала» постичь не могла. Что он имел в виду?
Перед тем, как заснуть, она дала себе клятву держаться как можно дальше от Алана. Как только она выполнит то, что от нее ждут, поможет Алмазу преодолеть страх перед стартовыми воротами, она переберется в город и сама устроит встречу с отцом.
В течение следующих нескольких дней Дороти придерживалась жесткого графика работы. Она сумела свести общение с Аланом до минимума, они виделись теперь преимущественно за ужином. Особенно тщательно избегала Дороти оставаться с ним наедине.
Алан в свою очередь продолжал наблюдать за Дороти, следил украдкой за ее занятиями с Алмазом, а затем беседовал с Томом или Клодом. Что касается Алмаза, то красавец скакун делал определенные успехи. Каждый день он приветствовал Дороти радостным ржанием, а во время занятий старался, как мог, чтобы угодить ей.
После каждого урока Дороти вела его на скаковую дорожку, где стояли учебные стартовые ворота, рассчитывая по мере возрастания его к ней доверия убедить Алмаза, как и в случае с фургоном, что ему ничего не угрожает со стороны данного металлического приспособления.
Вначале, используя прежний прием, она подвела его поближе к воротам. Алмаз занервничал, отпрянул назад и стал поворачиваться боком, но Дороти, ласково приговаривая, настойчиво водила его мимо ворот, вперед и назад.
После полдюжины заходов Алмаз начал понимать, что у нее нет намерений протаскивать его через ненавистное сооружение. Во время последнего захода Дороти сменила тактику и на несколько секунд задержалась у ворот, прежде чем идти дальше, позволив Алмазу поглядеть на них вблизи.
Она гладила его и хвалила, и уверяла, что все идет хорошо. Потом она повторила это упражнение еще несколько раз, изменив направление движения, всякий раз увеличивая продолжительность остановки и делая так, чтобы Алмаз коснулся боком металла. К ее облегчению он практически никак не отреагировал на это, что ее очень обнадежило.
