Ким Лоренс - До любви один шаг
– Хорошая подделка.
– Он еще и в антиквариате разбирается! Как ты узнал, что я здесь?
– Никак. Я знал, что у тебя гроша ломаного нет, а это ограничивает возможности. – Он швырнул на диван ее кошелек. Кошелек раскрылся, и из него беспорядочно посыпалась мелочь. – Отели исключались. Я позвонил по всем номерам в твоей записной книжке и ничего не добился. – Тяжело дыша, он впервые посмотрел ей в лицо.
– Как ты смеешь рыться в моих личных вещах?
– Смею, потому что ты без малейших объяснений бросила меня в канун нашей свадьбы.
Лайам был зол, ужасно зол. Атмосфера сгустилась, как воздух перед грозой. Джо вдруг представилось, как Лайам раскрывает кулак, чтобы извергнуть разряд голубоватых молний. В нем кипела ярость, делавшая его голос низким и спокойным, замедлявшая его движения, как будто ему приходилось заставлять себя задерживаться на мелочах.
– И знаешь, кого я откопал в твоей черной книжечке? Судьба навела меня на твоего верного бывшего возлюбленного Джастина. В чем дело? Неужели его телефон так же легко забывается, как и он сам? – Лайам раздул ноздри и злобно осклабился. – Когда я увидел, как он отъезжает, я первым делом подумал: нет, она не здесь. Только бездарный идиот покидает любимую женщину в таком состоянии. Какой мужчина способен уйти от такой многообещающей ситуации?
– Не все мужчины готовы воспользоваться чужой слабостью. – Это было, конечно, не совсем справедливо, но ей доставило болезненное удовольствие наблюдать, как дрогнули уголки его губ.
Лайам пристально посмотрел на нее.
– Большинство использует ложь.
– Как ты попал сюда?
– Очень просто: я объяснил консьержу, что мы с женой – возможно, он ее уже видел: небольшого роста, рыжеволосая, беременная – гостим у Джастина. Не слишком осуждай его.
– Не буду, я знаю, как ты умеешь врать. – Заметил ли он, что ее трясет? Она сцепила в замок пальцы и прижала их к животу, чтобы скрыть эту мелкую дрожь.
– Ты слишком любезна. – Кривая улыбка исчезла с его лица. – Думаю, вопрос о том, как я сюда попал, исчерпан. О чем бы нам поговорить теперь? – Он изо всех сил нахмурил брови, словно искал тему.
– Я вообще не хочу с тобой говорить, Лайам, уходи. – Она не удивилась, когда он не двинулся с места. Джо боялась подумать, чем может кончиться эта встреча. Только бы ей сохранить спокойствие и не расплакаться.
– Может, об этом? – Он вытащил лист бумаги и швырнул в ее сторону. – Главное – заранее предупредить. Я, наверное, должен благодарить тебя за то, что ты не заставила меня просто стоять и ждать у аналоя.
Она резко втянула воздух и мучительно закусила губу.
– Я понимаю, что ты расстроен, но…
– Расстроен?! – Густая краска проступила у него под загаром. Он смотрел на нее с ледяным презрением. – Как хорошо ты меня понимаешь, Джо! – процедил он сквозь зубы.
– Конечно, факс – это несколько безлико, – робко признала она и решительно закончила:
– Но иначе ты уговорил бы меня. – Хватит ходить вокруг да около.
– Ну да, ты ведь такая податливая, тебя так легко убедить, – презрительно бросил он, нисколько не тронутый ее признанием.
– Просто ты бессовестно навязываешь свою волю, – огрызнулась она, напрочь забыв, что собиралась вести себя разумно. – И вообще я хочу за тебя замуж, то есть, – поспешила она исправиться, было бы гораздо проще пойти за тебя замуж. Проще, но не правильно. – Это звучало неубедительно даже в ее собственных ушах.
– Вчера ночью это было правильно. Сегодня утром, когда я говорил с тобой по телефону, правильно. Что изменилось с тех пор?
– У меня в голове все запуталось. – Джо почемуто не могла оторвать глаз от пульсирующей у него на виске жилки.
– Зачем изменять установившимся привычкам?
– Это не могло бы продолжаться долго. Казалось, он наконец услышал ее. Ярость не угасла, но в голубых глазах пробилась тоска. Он пересек разделявшее их пространство и взял ее за плечи. Она подумала, что он сейчас сильно тряхнет ее, но он только пристальнее взглянул ей в глаза.
– Гарантий не бывает, ты это знаешь, Джо. – Ярость еще кипела в нем.
– Не надо мне гарантий, – огрызнулась она, но хоть какуюто надежду.
Лицо у него перекосилось, будто она задела живую рану. Правда всегда причиняет боль, уныло подумала Джо.
– Ты считаешь, у нас ее нет?
Она печально покачала головой, положила голову на его руку и почувствовала, как его пальцы впиваются ей в плечо. Он обнял ее склонившуюся голову и прижал к груди ее лицо.
– Ты вообще не собирался жениться, во всяком случае на мне. – Как хорошо он пахнет. Остаться бы так навсегда. Это казалось так правильно.
– Не собирался.
– Даже на Сюзанне?
– На ком?
Джо подняла голову, Лайам уронил руку.
– На той Сюзанне, о которой ты столько страниц исписал в своих письмах. – Именно тогда он был с ней искренен.
– Ax, эта Сюзанна, – произнес он примирительно.
– Да, эта. – Ничего, пусть понервничает. – Я познакомилась с ней сегодня.
– Что? Не может быть…
– Утром она приходила к тебе на квартиру. Искала тебя.
– Весьма типично для нее, – задумчиво произнес Лайам. Джо с отвращением наблюдала, как губы у него изгибаются в легкой ироничной улыбке. Он разбивает женские сердца, как будто щелкает орехи.
– Боюсь, я сказала ей, что ты женишься, – процедила она. – Ее это не обрадовало.
– Представляю себе. Ничего, переживет.
– Лайам! – Джо была почти шокирована. Она испытующе смотрела на него: а вдруг это очередное притворство?
– В чем дело?
– Нельзя так отбрасывать людей, – строго сказала она. – Это… беспощадно.
– Кто бы говорил! А ты сегодня как действовала: беспощадно, бескомпромиссно, эгоистично?..
– Ты влюблен в Сюзанну? – Она не позволит ему отклониться от темы.
– Нет.
Ответ был немедленным и категоричным. Ей сразу стало легче.
– Когдато ты был со мной более искренним, проворчала она, поднимая на него полный укоризны взгляд.
Лайам резко выдохнул.
– Не знаю, зачем понадобилось спрашивать, если ты все сама решила.
– В своих письмах ты…
– Эти письма были… – Стиснув зубы, он на мгновение отвернулся от нее, бормоча чтото себе под нос. Неожиданно глаза у него сощурились, уголки рта поползли вверх. – О, боже! Да ты ревнуешь.
Джо напряглась.
– Размечтался! Я просто не хочу, чтобы твоя новая зазноба обращалась со мной как с твоей секретаршей.
– Тебе было так неприятно думать о Сюзанне, что ты выдала себя.
Ей хотелось дать ему оплеуху, чтобы сбить эту самодовольную мину. Как он смел забавляться ее болью и унижением?
