Нора Робертс - Рискованные мечты
Она откинула одеяло, встала, надела шерстяной халат и вышла из спальни.
В доме утренняя тишина уже уступила место праздничной суете. Все собрались у наряженной елки, и в течение часа слышались радостные восклицания, шуршание упаковочной бумаги, звуки поцелуев. Позже Хилари выскользнула из дому в старой рабочей куртке отца. Под ботинками поскрипывал тонкий ледок. В воздухе чувствовался вкус зимы, тишина покрывала все вокруг своим мягким пологом. Отец был в амбаре, и Хилари машинально принялась привычными движениями помогать ему отмерять зерно, словно делала это только вчера.
— Все-таки фермерша еще жива в тебе, — шутливо сказал отец, и при этих словах Хилари остановилась и серьезно посмотрела на него:
— Кажется, да.
— Хилари, детка, — произнес он мягко, заметив выражение ее глаз, — что случилось?
— Сама не знаю. — Она тяжело вздохнула. — Иногда Нью-Йорк кажется мне таким тесным. Возникает чувство, что ты заперта.
— Мы думали, ты там счастлива.
— Я счастлива… была… и есть, — поправилась она и улыбнулась. — Это очень оживленное, беспокойное место, где каких только людей не встретишь. — Она словно наяву увидела перед собой пронзительные серые глаза и лицо с решительными чертами… — Но иногда мне так не хватает тишины, спокойствия, искренности. Такая вот я глупая. — Она покачала головой и зачерпнула новую порцию зерна. — В последнее время я что-то часто скучала по дому. Я как раз закончила один очень интересный проект, но он отнял слишком много сил. — Не проект, а человек, подумала она.
— Хилари, если ты несчастна, если тебя что-то гнетет, я хотел бы тебе помочь.
На мгновение ей захотелось прижаться к отцовскому плечу и выплакать все свои сомнения и разочарования. Но к чему обременять отца своими заботами? Что он сможет поделать с тем, что дочка полюбила человека, который видит в ней лишь временное развлечение, изделие массового спроса, способное повысить популярность журнала? Разве возможно объяснить, что несчастна она оттого, что ее любимый без особого труда завладел ее сердцем и разбил его, даже не подозревая об этом? Все эти мысли промелькнули в ее уме, и Хилари покачала головой и снова улыбнулась:
— Все это пустяки. Наверное, я просто переутомилась. Пойду-ка покормлю цыплят.
Вскоре пришли гости, в доме зазвучали веселые голоса, детский смех. Привычные дела и любовь родных помогли заполнить мучительную внутреннюю пустоту.
Когда праздник отшумел и в комнатах осталось лишь эхо, Хилари долго сидела в гостиной одна, медля перед тем, как подняться в спальню. Она свернулась в клубочек в кресле и смотрела на мерцающие огоньки елки, невольно гадая, как провел этот день Брет. Тихо отпраздновал его вдвоем с Чарленой? Или шумно и весело в загородном клубе? Но теперь он наверняка сидит у камина, а Чарлена, переодевшись в красивый новый пеньюар, уютно устроилась у него на коленях?
Ее пронзила боль, острая, как отточенная стрела. Терзаясь от ревности и отчаяния, Хилари пыталась отогнать мучительное видение. Но оно не желало исчезать.
Праздники пролетели быстро. Это были славные дни, и Хилари с благодарностью погрузилась в умиротворяющий домашний уклад. Канзасские ветры унесли с собой добрую толику ее печали. Она подолгу гуляла по пологим холмам, любовалась на засеянные озимыми поля, кружилась, раскинув руки. Городским жителям не понять этого, размышляла она. В элегантных квартирах с видом на асфальт и бетон не испытать восторга от единения с природой. Она удивленно всматривалась в горизонт… Земля неукротима, вечна. Раньше на этих равнинах жили индейцы, переселенцы, фермеры. Приходили и уходили, жили и умирали, а земля оставалась. Уйдет и она, Хилари, придет новое поколение, а пшеница все так же будет колыхаться под ярким летним солнцем. Щедрая и изобильная земля дает все, что нужно для жизни, год от года родит акры зерна. А в ответ просит только честно трудиться.
«И я люблю ее, — думала Хилари, — люблю трогать ее руками и ощущать под босыми ногами летом. Люблю ее сытный чистый запах. Наверное, в глубине души я по-прежнему остаюсь деревенской девчонкой, несмотря на всю мою благоприобретенную утонченность…»
Она повернула в сторону дома.
«Как же быть дальше, что делать? У меня карьера, у меня свое место в Нью-Йорке. Мне двадцать четыре. Хорошо ли будет сдаться, вернуться сюда насовсем? Нет!»
Она энергично тряхнула головой, и черные волосы взметнулись водоворотом вокруг лица. Нужно вернуться и продолжать делать то, что она умеет. И Хилари решительно заглушила тихий голосок, уверявший, что это решение внушено одним из жителей Нью-Йорка.
Едва она вошла в дом, как зазвонил старый телефон, висевший на стене. Сбросив пальто, Хилари сняла трубку:
— Алло?
— Алло, Хилари?
— Брет? — Она и не представляла, что при звуках этого голоса ее боль вернется к ней так стремительно.
— Хорошее начало! — услышала она знакомый смешок и прижалась лбом к стене. — Как дела?
— Прекрасно, просто прекрасно. — Она силилась нащупать под ногами островок спокойствия. — Я не ожидала, что вы позвоните. Какие-то проблемы?
— Проблемы? — Она поняла по голосу, что он улыбается. — Неразрешимых, по крайней мере, нет. Я решил напомнить вам о Нью-Йорке. Никому не хочется, чтобы вы позабыли вернуться.
— Я не забуду. — Она набрала в легкие воздуха и придала голосу оттенок делового интереса: — Вы придумали для меня еще какую-нибудь работу?
— Придумал? Да, можно сказать, я придумал кое-что. — Он чуть помедлил. — Не терпится вернуться к работе?
— Да, очень. Не хочется простаивать.
— Ну, понятно.
«Разве ты можешь что-то видеть со своего олимпа?» — подумала она с тоской.
— Мы что-нибудь подыщем, когда вы вернетесь. Глупо не использовать ваши таланты, — проговорил он как-то рассеянно, словно в голове у него уже складывался новый проект.
— Я просто уверена, что вы найдете что-то выгодное для нас обоих, — предположила Хилари, старательно подражая его деловому тону.
— Вы вернетесь в конце недели?
— Да, второго числа.
— Я с вами свяжусь. Пока не берите на себя никаких обязательств. — Это прозвучало как приказ. — Вы снова предстанете перед объективом, если того желаете.
— Хорошо. Я… Спасибо, что позвонили.
— На здоровье. И до встречи.
— Да. Брет… — Хилари лихорадочно искала, что бы еще сказать ему, чтобы немного продлить разговор и хотя бы еще раз услышать, как он произносит ее имя.
— Что?
— Нет, ничего. — Зажмурившись, она ругала себя за ненаходчивость. — Так я буду ждать вашего звонка.
