Бетти Райт - Частный случай из жизни красавицы
Она покачала головой.
— Напротив, прихожу к выводу, что лучшего климата, чем в Англии в это время года, и желать нельзя.
Девушка махнула рукой в сторону окна, где наступали октябрьские сумерки и в лучах заходящего солнца медленно розовело бледное осеннее небо.
— Мне так нравится этот старинный холл! Особенно теперь, когда миссис Билль начала топить в нем камин.
— Да, ничего нет лучше живого огня в камине, — согласился он, обводя взглядом дубовые стены и наблюдая, как блики пламени играют на древних, отшлифованных временем панелях. Он поднял глаза к темной галерее, куда величественно восходила парадная дубовая лестница, и замер с трубкой в руке, сощурившись, думая о чем-то.
Еще утром Каприсия нарвала хризантем и поставила их в бронзовую вазу на темный — почти черный — дубовый сундук у подножия лестницы. Теперь, при мерцающем свете камина, красно-коричневые и золотые цветы обрели особенную красоту, наполняя весь холл резким сладковатым запахом.
— Конечно, если бы этот дом был моим, я позаботился бы о нем должным образом, — произнес он внезапно, словно бы про себя.
Каприсия, продолжая тему, рассказала Винтертону о школьной подруге Салли Кэрфакс, которая приедет сюда через несколько дней. Она очень удивилась, увидев, что ее собеседник на несколько секунд потерял дар речи.
— Примроуз Фолкнер? Вы в самом деле хотите сказать, что она приезжает сюда?
— Да. — Каприсия в упор посмотрела на Винтертона, и в ее глазах блеснул вызов. — У вас есть возражения?
Он помолчал, почесывая за ухом одну из собак.
— Да нет, отчего же?
— Но видно, вам не очень-то по душе такая перспектива.
Он нахмурился и прижал острые уши Беатрисы к голове, так что собака стала похожа на выдру.
— Дом ваш, — заметил он сдержанно, — вы можете пригласить сюда любого, кого сочтете нужным.
— Спасибо, — холодновато улыбнулась Каприсия. — Я рада, что вы это осознаете.
— Можете поверить, я осознаю… многое. — Продолжая хмуриться, он отпустил наконец собачьи уши. — Значит, я прав, делая вывод, что вы сегодня виделись с Салли?
— Да.
— И она снова пыталась вам что-нибудь продать? Или это пытался сделать кто-нибудь из ее друзей?
— Я купила у нее лошадь.
Каприсия слегка покраснела, признавшись, что он угадал правильно. Но, конечно же, мистер Винтертон знал Салли гораздо лучше, чем она, в этом не было никаких сомнений.
— Очень милая маленькая лошадка. Мисс Кэрфакс любезно предложила держать ее пока в своей конюшне.
— Вот как? В своей конюшне?
— Да.
— И она собирается кормить ее, прогуливать и регулярно посылать вам счета за эти маленькие услуги?
Каприсия молчала, но ее пламенеющие щеки подтверждали правильность его слов.
— Простите мне прямой вопрос, а сколько вы заплатили за эту лошадку?
Помедлив несколько секунд, Каприсия назвала цену. Сейчас, когда она произнесла ее вслух, сумма показалась ей еще более впечатляющей, чем когда она выписывала чек.
Винтертон присвистнул.
— Ну и ну! — воскликнул он. — Прекрасно! Что ж, я полагаю, вы можете себе это позволить. Конечно, Салли всегда нуждается в деньгах, только все же придется научиться говорить «нет», когда вы видите что-нибудь, вам понравившееся. Или когда другие решат за вас, что вам это должно понравиться. Иначе вам, пожалуй, навяжут целого слона, которого мисс Кэрфакс любезно согласится поставить в свои конюшни, либо пригласят сюда бригаду рабочих с бульдозерами, поручив им срыть Ферринфилд до основания.
— Ну нет! — воскликнула она с негодованием. — Можете быть спокойны, такого не случится никогда.
— Не знаю, не знаю. — Он скептически поглядел на нее и отвернулся. — Но до тех пор, пока вы не позволите мисс Фолкнер выкрасить деревянные панели в голубой цвет, а потолок в библиотеке расписать золотыми звездами, я не стану выражать протест открыто. (Как будто у него есть на это право, возмущенно подумала Каприсия.) А теперь, я думаю, животным пора гулять. — И он свистом подозвал собак.
— Вы идете с ними на прогулку? Можно мне с вами? — вдруг неожиданно для самой себя произнесла Каприсия.
Он обернулся и посмотрел на девушку с изумлением. Его взгляд скользнул по ее изящной фигуре, задержавшись на темноволосой, красиво причесанной головке. Затем он посмотрел на ее ноги.
— В этих туфельках?
— Я могу переобуться, — сказала она и вновь неудержимо покраснела, увидев, что Винтертон взирает на нее с иронией. — Если вы немного подождете, я поднимусь наверх и сменю туфли.
— Что ж, раз вы и в самом деле чувствуете необходимость в прогулке…
Вряд ли в его голосе прозвучало радушие. Не чувствовалось, что он рад ее компании, мистер Винтертон всего лишь нехотя давал ей разрешение.
— И долго вы будете переобуваться?
— Несколько минут.
Он взглянул на часы.
— А то я сегодня ужинаю с друзьями, и у меня не слишком много времени. Надо вернуться, успеть переодеться, да и собаки должны нагуляться вволю.
— Хорошо. — Она чувствовала себя жестоко обиженной, словно ей было грубо отказано. — Не в моих правилах просить кого-либо ждать.
Он пожал плечами и направился к двери. Собаки, ринувшись, обогнали его и выбежали во двор.
Каприсия задержалась в холле, бросив взгляд в сад, где спокойной красотой сияла небесная даль, розовая полоска заката становилась с каждой минутой все ярче и прекраснее, и листья цвета меди покачивались на деревьях. До нее долетел терпкий манящий запах сырого леса, и она почувствовала неудержимое желание броситься вслед за ним, даже рискуя быть безжалостно осмеянной. Но ей удалось преодолеть этот порыв.
В дверях Винтертон обернулся и взглянул на нее. Ей показалось, что на его губах промелькнула довольная улыбка.
— Вы, конечно, можете передумать, — сказал он, неожиданно смягчившись. — И, несмотря на то, что сегодня я действительно спешу, мы готовы вас подождать.
Но она медленно покачала головой.
— Нет, не стану вас задерживать.
Он вдруг улыбнулся ей, просто и приветливо, и она почувствовала, что этой улыбке очень трудно противиться. Собаки нетерпеливо прыгали у крыльца и громко лаяли.
Ей страшно хотелось пойти вместе с ними… Но она упрямо покачала головой.
— Я остаюсь.
Он снова пожал плечами, улыбка исчезла с его лица, и он отвернулся.
— Как будет угодно, — произнес он сухо и сбежал вниз по ступеням.
А Каприсия почувствовала себя маленькой, одинокой, всеми бессердечно покинутой… Хотя, конечно, предаваться такому настроению было совсем неразумно с ее стороны.
7
