Дафна Клэр - Рыцарь из моих снов
— Ты не можешь этого сделать! — Кэтрин подбежала к нему.
Зак повернулся к ней, и она сжалась под его яростным взглядом.
— Я не совсем беспомощен!
— Я имею в виду, что ты не можешь вот так уехать! Куда ты поедешь?
— Найду куда. — Кэтрин попыталась взять его за руку, но он через силу произнес: — Не трогай меня! Иначе я за себя не ручаюсь.
— Зак, нам надо поговорить…
— Вряд ли я когда-нибудь захочу с тобой разговаривать. Иди беседуй со своим женихом.
Она стояла, охваченная дрожью, а он, хлопнув дверью, поковылял в спальню собирать вещи.
Кэтрин решительно направилась в свою комнату и тут же вышла, зажав в кулаке обручальное кольцо.
— Кэллум, я вела себя совершенно по-дурацки во всей этой истории. Мне действительно очень жаль. Ты не заслуживаешь такого отношения. Но… я не могу теперь выйти за тебя замуж.
Он посмотрел на протянутое кольцо, но брать его не стал.
— Может быть, нам надо с тобой просто поговорить, — резко сказал он.
— Не думаю, что из этого что-нибудь выйдет.
— Я люблю тебя, Кэтрин. И ты говорила, что любишь меня.
— Я думала, что люблю. Да, я люблю тебя, но не так, как ты этого заслуживаешь. Я не чувствую…
— Ты не чувствуешь того, что чувствуешь к нему? — Кэллум кивнул головой в сторону спальни. — Ты думаешь, что любишь его, не так ли?
Она даже самой себе не признавалась в этом.
— Я… не знаю. Я просто хотела помочь ему. Я должна была быть там с ним. — Ничего более важного для нее сейчас не существовало.
Губы Кэллума сжались, и он почти с жалостью взглянул на Кэтрин.
— Ты просто зациклилась на нем. Вообразила себе героя! И все это из-за детских переживаний. Мне почти жаль этого парня: слишком высоко ему придется падать с того пьедестала, на который ты его водрузила.
— Возьми кольцо, Кэллум, — пожалуйста. Я только могу еще раз извиниться. Надеюсь, ты найдешь кого-нибудь лучше меня.
Он неохотно взял кольцо и положил его в карман.
— Я никого не полюблю так, как люблю тебя, — отчеканил он. Затем схватил ее за плечи и отчаянно поцеловал в губы. — Когда придешь в себя, позвони мне, — Кэллум выпустил ее. — Я буду ждать.
Он вышел из дома, хлопнув дверью. Кэтрин рукой вытерла слезы. И только теперь заметила мужскую фигуру в дверях комнаты. Как долго стоял там Закери?
Он подошел к ней с телефонной книгой, неловко зажатой в руке с костылем.
— Можно мне воспользоваться телефоном? — с ледяной вежливостью в голосе спросил он.
— Коне… Нет! — поправилась она. — Я имею в виду — зачем?
— Позвонить другу и попросить приютить меня на ночь. Завтра я улечу к Венди.
— Ты же говоришь, у нее и так забот полно.
Зак поджал губы.
— У меня больше нет выбора. — Он оглянулся, заметил телефон на антикварном столике и проковылял к нему.
— В этом нет никакой необходимости, — пыталась удержать его Кэтрин. — Тебе не надо уезжать.
Зак иронично поднял брови.
— Кэллум и я… мы расторгли помолвку.
— Очень сожалею. И поэтому ты плачешь?
— Нет… да! — Она откинула со лба волосы. — Все это слишком сложно!
— Ты, по-моему, сама создаешь себе сложности. — За нарочито спокойным тоном угадывался еле сдерживаемый гнев. — Если у тебя остались какие-то сомнения, заверяю, что у меня нет намерения заставлять тебя соблюдать нашу так называемую помолвку.
— Я никогда никому не говорила о том, что мы помолвлены. Меня просто неправильно поняли.
— Но ты и не пыталась исправить ошибку.
— В больнице мне сказали, чтобы я поддерживала у тебя хорошее настроение.
— Например, тем, чтобы придумывать отношения, которых между нами никогда и не существовало.
— Но ты и не возражал против них! Если бы ты спросил меня напрямую, я бы рассказала тебе всю правду, конечно, когда ты почувствовал бы себя лучше.
— Однажды я спросил. Но потом подумал: тебе обидно, что я об этом не помню. Поэтому решил больше не затрагивать эту тему — надеялся, что память вернется и я пойму, как это я ухитрился обручиться с тобой в перерыве между ужином и аварией. — Он немного помолчал. — Меня было нетрудно обмануть, не правда ли?
— Я не собиралась! Просто так получилось…
— Да, конечно, ты случайно оказалась в больнице, случайно проходила мимо палаты интенсивной терапии и случайно меня там увидела…
Кэтрин вспыхнула от этого намеренно вежливого тона.
— Когда я узнала об аварии, то сразу же прилетела и попросила, чтобы меня к тебе пустили. Если бы они знали, что я не твоя невеста, меня бы ни за что не пропустили. Поэтому я и промолчала. А потом репортер увидел мое… кольцо Кэллума и сделал свои выводы. После этого все покатилось как снежный ком, я просто ничего уже не могла поделать.
Он кивнул.
— Я понимаю.
— Правда? — с надеждой спросила Кэтрин.
— Ты действовала по доброте души, — саркастически произнес Зак.
— Кэллум не прав. Не только потому, что я пожалела тебя…
Он с минуту смотрел на нее, обдумывая ее слова.
— Нет, конечно, у тебя в голове засела мысль, что ты мне обязана чем-то.
— Я и обязана…
— О, ради Бога, Кэтрин! Избавь меня от своей благодарности!
— Я знаю, что не могу не…
— Если ты мне чем-то и обязана, то давно уже расплатилась. Считай, что мы в расчете.
— Я обидела тебя. Я ни в коем случае не хотела…
— Обидела? — Он вскинул голову. Потом резко расхохотался. — Ты льстишь себе. Ты, конечно, красотка хоть куда, и мне безусловно льстило, что ты приняла мое предложение. Но в то же время я думал, что, наверное, сошел с ума, когда делал его.
С тем же успехом он мог ударить ее.
— Ты говорил, что любишь меня, — напомнила она.
— Ну, как же иначе, — усмехнулся он. — Мужчина, который собирается признаться, что не помнит о помолвке, перед подобным признанием должен по крайней мере заявить, что любит свою невесту. Кстати, как долго ты собиралась ломать эту комедию?
Кэтрин начала злиться на саму себя.
— Я просто хотела помочь. Я бы рассказала тебе…
— Когда?
— Когда поняла, что не нужна тебе больше.
Она увидела, как он весь напрягся.
— Ты мне не нужна! И никогда не была нужна. Мне кажется, я говорил тебе, что мне вообще не нужна постоянная женщина.
— Я не забыла.
— Хорошо. Тогда ты должна понять, какое облегчение я испытываю, зная, что мне не надо на тебе жениться.
И он повернулся к телефону. Ему долго не удавалось справиться с кнопками, наконец Кэтрин услышала короткие гудки. Зак выругался про себя и начал набирать номер снова.
Выносить это зрелище долго было невозможно.
