Анна Клири - Дни под солнцем
И Валентино дотронулся. Его руки обхватили ее запястья, и по жилам Пии пробежал огонь желания.
Она могла бы стряхнуть его руки, но ей почему-то этого не хотелось. Наоборот, Пии хотелось большего. Хотелось прижаться к сильному, поджарому телу, снова ощутить вкус его губ, тепло рук на своем теле…
Валентино наклонил голову и властно прижался к ее губам. И Пиа безвольно подчинилась мужской силе. И не просто подчинилась, она со стоном вернула ему поцелуй и сама стала целовать его в ответ, прижимаясь к нему все сильнее.
Прервал поцелуй Валентино.
— А теперь что? — задыхаясь, спросила она. — Ты снова?.. Ох!
Валентино поднял ее на руки и понес в спальню. Этого времени оказалось достаточно, чтобы Пиа осознала, что происходит.
— Что ты делаешь? — потребовала она, хотя голос у нее срывался.
Валентино уложил ее на середину постели и стал срывать с себя рубашку, джинсы, трусы. Пиа умолкла, любуясь его отлично сложенным телом и загораясь от желания. Как же он был возбужден! Возбуждение Валентино передалось ей. Хотелось, чтобы их обнаженные тела поскорее переплелись, хотелось поскорее ощутить его силу, почувствовать исходящий от него жар.
Без всякого смущения, что за ним наблюдают, Валентино вытащил упаковку презерватива.
Губы у Пии пересохли.
Валентино лег поверх нее.
— Как ты думаешь, что я делаю? — ответил он вопросом на вопрос. Желание темным пламенем сверкало в его глазах. — Проверяю, так ли мягка и упруга кровать, как ты мне сказала.
Приподнявшись, Валентино стянул с нее топ. Пии пришлось помочь ему расстегнуть лифчик. Зато когда ее груди оказались на свободе, вознаграждением стал выдох Валентино и его расширившиеся глаза.
Он что-то простонал на итальянском.
— Что ты сказал? — потребовала Пиа.
— Ты не догадываешься? Ты прекрасна. Твои груди как персики. Боже, ты сводишь меня с ума!
Он поцеловал каждую грудь, поддерживая их руками. Спина Пии выгнулась дугой. Она учащенно задышала. Другой рукой он проник ей под юбку и стянул с нее трусики. Почувствовав, как его рука накрыла увлажнившийся холмик с порослью мягких волос, Пиа не смогла сдержать стона.
Валентино что-то пробормотал и нетерпеливо избавился от юбки — теперь Пиа лежала перед ним полностью обнаженной. В ней разгорался огонь желания. Пиа чувствовала, как ее охватывает страсть. Но тут же к ней пришло напоминание. А что, если страсть оставит ее в последнюю минуту? Может, ей следует предупредить Валентино?
— Валентино, — прошептала она, остро ощущая свою наготу. — Есть кое-что, о чем мне нужно тебе сказать.
Он нежно убрал прядь волос с ее лица.
— Ты чересчур волнуешься, дорогая. Доверься мне. — И одним движением он очутился внутри ее. Пиа услышала его стон, а затем и вопрос, произнесенный хриплым голосом: — Все хорошо?
Пиа прислушалась к себе, но не чувствовала ничего, кроме нараставшего желания. Она улыбнулась ему и кивнула.
— Все прекрасно, — прошептала она. — Не останавливайся.
Валентино коснулся ее губ:
— Я не смог бы, даже если бы захотел.
Он задвигался внутри ее, и с каждым его движением Пиа чувствовала, как ее словно поднимает вверх какая-то волна. Она плыла в море наслаждения, но ей этого было мало, мало!
Ритм убыстрился. Ее тело сотрясалось, но Пиа жаждала еще большего удовольствия.
— Ты потрясающая, — услышала она словно издалека.
На ее губах появилась чувственная улыбка. Она дотронулась ладонью до щеки Валентино, сильнее обхватила ногами его талию.
— Ты тоже, — прошептала она. — Ты тоже великолепен.
Пиа снова закрыла глаза и унеслась к берегам неземного блаженства. Дорога на пик заканчивалась, и скоро Пиа уже кричала, не слыша и не видя ничего, испытывая только необыкновенное удовольствие. Чуть позже к ее крикам присоединился стон Валентино.
Позже они лежали, прижавшись друг к другу в наступавших сумерках. Валентино то и дело целовал ее в обнаженное плечо, в грудь, снова и снова ласкал ее тело, что-то благоговейно шепча по-итальянски.
Пиа уже не интересовалась переводом, захваченная собственными обостренными чувствами. И самое главное — она больше не испытывала страха, что у нее может что-нибудь не получиться. Счастье так и переполняло Пию.
Иногда Валентино просто смотрел на нее, и в глазах его сияло такое восхищение, что Пиа чувствовала себя самой прекрасной женщиной на свете. Это было необыкновенное чувство.
Но спустя какое-то время она поймала его ставший серьезным взгляд и увидела прорезавшую его лоб морщинку.
— Что случилось? — тревожно спросила Пиа. — Почему ты выглядишь таким мрачным?
Она провела пальцем по его словно высеченному из мрамора лицу, поцеловала его грудь.
По жилам Валентино снова пробежал огонь желания. Губы Пии коснулись его соска, опустились ниже. Затем она подняла голову, и в ее глазах сверкали смех и обещание. И в них было что-то еще, чему Валентино не знал названия.
— Разве ты не рад, что остался? — шепотом спросила Пиа.
Валентино коснулся ее лица:
— Пиа, сокровище…
Необыкновенным усилием воли Валентино заставил себя подняться. Встав с кровати, он обернулся и увидел потрясенное лицо Пии.
— Ты уходишь?
Валентино избегал смотреть ей в глаза.
— Я был бы рад остаться, правда, но сегодня вечером мне нужно кое-что сделать.
Пиа смотрела на него, словно видела впервые в жизни. Затем, словно осознав свою наготу, закуталась в простыню, как если бы это была броня.
Валентино быстро оделся, чувствуя себя не в своей тарелке.
— Ладно, — сказала Пиа, и ее собственный голос показался ей чужим. — Спасибо за потрясающий секс.
Валентино ощутил укол вины.
— Мне правда нужно идти, — беспомощно произнес он. — Секс и вправду был потрясающий. Пиа, я ничего не обещал…
— Знаю, — ровно произнесла она, встречаясь с ним взглядом и плотнее укутываясь в простыню.
Повисла неловкая тишина. Валентино подумал было снова заключить ее в объятия и утешить, но он себе не доверял.
— Ну ладно, — неловко произнес он. — Еще увидимся.
С этими словами Валентино ушел.
Глава 9
Оставшись одна, Пиа задумалась.
«Неужели я влюбилась в Валентино Сильвестри? Нет, такое невозможно!» — поспешила она успокоить себя.
Но как понимать поведение Валентино? Он целует ее, занимается с ней любовью и уходит, как будто между ними ничего не было. Это задевает. Пиа все-таки живая, и у нее есть чувства, пусть даже после болезни она еще не полностью восстановилась.
Но во всем этом была и положительная черта. Пиа чувствовала — она действительно восстанавливается, к ней возвращаются эмоции. Значит, не за горами и ее утраченная способность рисовать. Осталось немного потерпеть — и она совсем исцелится.
