Мерлин Лавлэйс - Строптивая невеста
– Я считаю иначе.
– Да, мы это уже заметили, – сухо протянула Элена Мэйсон. – Джина, хочешь еще чаю со льдом?
Слава богу, их было всего четверо. Они сидели на застекленной террасе трехэтажного дома с белыми колоннами, что когда-то был самым сердцем процветающей табачной плантации.
– Спасибо, но я стараюсь не злоупотреблять кофеином, лучше просто воду с лимоном.
– В моей молодости, – начала Элена, наливая воду в стакан и щипчиками добавляя кусочки лимона, – беременные и слов-то таких еще не знали. Наверное, это отчасти объясняет неукротимую энергию моего сына.
Джина сумела сохранить спокойное выражение, но при этих словах ей сразу же вспомнились последние ночи. Неукротимая энергия. Точно подмечено.
– Не сомневаюсь, тебе хочется побольше узнать о родословной ребенка с отцовской стороны. Давай я покажу тебе нашу портретную галерею, пока Джек с отцом обсудят последние политические слухи и сплетни.
– С удовольствием.
Герцогиня водила их с Сарой по всем лучшим музеям мира. Лувр, Уффици, Эрмитаж, Национальная галерея искусств… Неудивительно, что при таком воспитании Сара стала настоящим ценителем и знатоком прекрасного, да и сама Джина, хотя ей и было далеко до сестры, с легкостью узнавала руку мастера. К сожалению, ни одно из полотен в обшитой дубовыми панелями галерее не имело ничего общего с мировыми шедеврами, зато по ним легко можно было проследить, как в последние три столетия менялась мода на одежду и прически.
Джина задумчиво остановилось перед дедом Джека, выполненным маслом по холсту. Полковника запечатлели при полном параде, с золотыми эполетами и саблей наголо.
– Бабушка его знала. Она говорила, что он с женой был на приеме, который она устраивала в честь какого-то султана.
– А я читала о твоей бабушке, – заметила Элена, направляясь к следующему портрету, где была изображена она сама вместе с мужем. – Судя по всему, она выдающаяся женщина.
– Это точно. – Сжав губы, Джина взглянула на пустую стену. – А почему нет Джека с Катриной?
– Потому что нам так и не удалось уговорить их спокойно просидеть достаточно времени, чтобы с них успели написать портрет. И… и разумеется, мы все думали, что у нас впереди еще много времени.
Повернувшись к Джине лицом, Элена протянула ей обе руки, и та послушно вложила в них свои ладони.
– Именно поэтому, дорогая, я и хотела поговорить с тобой наедине. Жизнь коротка и полна неожиданностей. Я преклоняюсь перед твоей силой воли и решительностью. Всегда поступай так, как подсказывает тебе сердце, и никого не слушай. Ни Джека, ни его отца. Ты им ничего не должна, и они не вправе решать за тебя.
После краткого разговора с Эленой Джина стала воспринимать Джона-старшего значительно спокойней, особенно когда убедилась, что он искренне любит сына и гордится всеми его достижениями.
– Джек говорил, что до него такие молодые люди еще ни разу не становились послами по особым поручениям? – спросил он во время обеда, состоявшего из обжаренного сыра, запеченных в миндальной крошке бобов и невероятно вкусных крабовых пирогов.
– Нет.
– Тогда он наверняка промолчал и о том, что, по мнению самых солидных политических обозревателей, ему уже пора выдвигаться в сенат, чтобы проложить дорожку к Белому дому.
– Пап…
– Вообще-то об этом я и раньше читала. И мы как раз недавно это обсуждали.
– Серьезно? – Джон замер с не донесенной до рта вилкой.
– Да.
– Пап…
Джон-старший вновь не обратил на предупреждение сына ни малейшего внимания.
– Я не сомневаюсь, – насмешливо улыбнулся он, – наши граждане с удовольствием проголосуют за кандидата с незаконнорожденным ребенком.
– Хватит. Мы договаривались не обсуждать эту тему, – прорычал Джек дрожащим от гнева голосом и встал. – Если ты не в состоянии себя сдерживать, мы с Джиной уйдем.
– Прости. – Сухое краткое, но, кажется, вполне искреннее извинение. – Сядь, пожалуйста.
– Джек, дорогой, почему бы тебе не показать нашей гостье розовый сад, пока я убираю со стола и ставлю десерт? – умело вмешалась Элена.
Похоже, она уже давно научилась сглаживать острые углы в этом доме.
– Давайте, я помогу, – предложила Джина, радуясь возможности что-нибудь сделать.
– Спасибо, дорогая.
Волшебный ореховый чизкейк окончательно наладил застольную атмосферу. Мужчины снова заговорили вежливо и учтиво, а Элена старательно направляла разговор в более спокойное русло.
Джина даже начала надеяться, что остаток дня пройдет мирно и гладко. Но ее мечтам так и не суждено было сбыться.
Напоследок Элена захотела показать Джеку флаеры организации, борющейся за права угнетенных детей, и увела его к себе в кабинет.
– Я тебя проверял, – заявил Джон, как только они остались вдвоем.
– Что?
– Нанял частного детектива.
Джина вздернула подбородок:
– Неужели?
– Я хотел, чтобы он нашел других мужчин, с которыми у тебя были отношения.
– Вы хотите сказать, что пытались выяснить, не залетела ли я от кого-нибудь другого?
Джон удивленно моргнул, но извиняться и не подумал.
– Да.
При одной мысли, что незнакомый детектив расспрашивал ее друзей и распускал грязные слухи, в Джине мгновенно вспыхнули ярость и унижение.
– Зачем такие сложности? Обычный анализ ДНК значительно дешевле и проще.
– Ты была в Швейцарии, и Джек сразу же помчался к тебе. Я настаивал, что ему нужно проверить отцовство, но… – Джон немного помолчал и продолжил: – Ладно, к чему сейчас все это вспоминать? Я просто хотел сказать, что признаю, что ты носишь моего внука.
– Очень мило с вашей стороны.
Джон явно не ожидал такого ледяного ответа, но тут как раз вернулись Джек с Эленой.
– В чем дело? – Джек сразу уловил холодное противостояние.
– Ни в чем, – отрезала Джина, не давая Джону и слова сказать. – Совсем ни в чем. Элена, спасибо за обед.
Поцеловав ее в щеку, Джина холодно глянула на Мэйсона-старшего и легонько пожала протянутую руку:
– Возможно, мы еще увидимся.
Он явно уловил скрытую угрозу и сухо ответил:
– Непременно.
– Ладно, и что это было? – спросил Джек, как только они отъехали от дома его родителей.
Джина изо всех сил старалась успокоиться и мыслить разумно, но даже при всем желании не могла справиться с бушевавшими в ней эмоциями.
– Ты знал, что твой отец нанял частного детектива, чтобы меня проверить? – Она уже даже не пыталась скрывать обиду и злость.
– Да, я…
– С твоего согласия?
– Да бог ты мой! А сама ты как думаешь?
Немного успокоившись, Джина скрестила руки и устроилась поудобнее.
– Господин дипломат, твой отец та еще штучка.
