Вера Армстронг - Встреча у Мыса Ветров
Грейс встретила их задорной улыбкой.
— Держу пари, вы проголодались как волки. Поторапливайтесь, у меня все готово.
Отбивные с мятным желе, печеным картофелем и свежими овощами просто таяли во рту. К счастью, отчуждение, возникшее между Джоном и Торри, компенсировала веселая болтовня Грейс. Она рассказывала о замысловатом куске дерева, над которым билась все утро, стараясь угадать, что вложила в него природа.
Замечательная девушка, думала Торри. Интересно, известно ли ей о наших истинных отношениях с Джоном? Не удивлюсь, если он рассказал ей, что собирается жениться. А может, она привыкла, что он привозит сюда разных женщин?
После ланча Джон скрылся в конюшне, а Торри осталась помочь Грейс на кухне. Вдруг та спросила:
— Вы ведь недавно познакомились? Только не подумай, что я сгораю от любопытства! — воскликнула Грейс, рассмеялась и весело призналась: — Хотя, мне, конечно, интересно. Я ведь давно знаю Джона.
— Он… — Торри запнулась. — Он рассказал мне о вас.
Руки Грейс, вытиравшие раковину, на секунду замерли и снова продолжили работу.
— Это хорошо, — спокойно сказала она. — Лучше знать все с самого начала, чем потом получать неприятные сюрпризы. Если тебя интересует, какие у нас отношения сейчас, то скажу тебе честно: в определенном смысле я его люблю. Но это не то, что ты думаешь. — В ее голосе звучала горечь. — «То» предназначено для мужчины, который никогда не будет моим. Поэтому-то я и здесь. Пытаюсь прийти в себя и возвратиться к жизни. Джон считает, что он у меня в долгу и теперь настала его очередь расплатиться. Но если, — Грейс остановилась, тщательно подбирая слова, — ты находишь ситуацию несколько странной… Я пыталась объяснить это Джону, когда он позвонил предупредить, что приедет не один, но… — Она беспомощно развела руками. — Ты первая девушка, которую он привез, с тех пор как я здесь поселилась. Поэтому я подумала, что это серьезно, и меньше всего хотела бы вам… мешать, — тихо закончила она.
— Ты не мешаешь! — порывисто воскликнула Торри. — А тот мужчина… ну, о котором ты говорила… он, что, женат?
— Это скоро произойдет. — Грейс все терла и терла безупречно чистую раковину. — А когда-то он был моим мужем.
У Торри перехватило дыхание. Они вдруг посмотрели друг на друга с таким глубоким взаимопониманием, которое может объединять только женщин.
— Знаешь, Грейс, я временами совсем не уверена в себе.
— Джон поможет тебе преодолеть это. Он… Я на его стороне. — Она улыбнулась светлой открытой улыбкой. — Хотя он и не нуждается в поддержке. Хочешь посмотреть мои работы?
— С удовольствием. Я, возможно, даже смогу найти покупателя, если у тебя есть что-нибудь на продажу.
— Видно, Господь услышал мои молитвы и прислал тебя, — состроила уморительную гримасу Грейс. — Пойдем, пока ты не передумала.
Торри купила три статуэтки и пару гравюр. Они обсудили, какие работы сможет выполнить Грейс, если найдется заказчик.
— Мы сейчас отделываем новый дом… — Торри смутилась. — Я понимаю, что это дурной вкус, но клиент хочет, чтобы в ванной комнате были панели с резвящимися дельфинами. Не знаю, как ты отнесешься к этому…
— Дорогая, художники тоже люди и хотят есть. Подобные заказы дают возможность заработать на то, чтобы позволить себе заниматься чистым искусством. Дельфины так дельфины. Сообщи размеры, и я ими займусь.
Они тщательно упаковали покупки, и Торри покинула студию, а Грейс вновь погрузилась в свою работу.
Приняв душ, Торренс переоделась и уложила вещи. Джон не показывался. Она поколебалась и, поддавшись импульсивному порыву, поднялась в мансарду, где была его спальня. На верхней площадке лестницы девушка остановилась и огляделась.
Большая кровать накрыта шотландским пледом, на письменном столе — ничего, никаких мелочей, пустая дорожная сумка стоит рядом на табурете. Стены по обе стороны от камина увешаны книжными полками.
Торри подошла ближе, чтобы оценить литературные пристрастия Джона. Они оказались весьма обширными: Толстой и Фолкнер соседствовали с путеводителями и монографиями по экологии, отдельную полку занимали детские книги. Девушка взяла в руки «Маугли» и перелистала, любуясь замечательными иллюстрациями. Потом она подошла к полукруглому окну и, поджав ноги, уселась на подоконнике, очарованная открывающимся видом.
Она и сама не могла бы сказать, сколько просидела так. Вдруг небо потемнело, и с холмов наползли темные тучи. Когда первые капли дождя застучали по крыше, Торренс услышала, как хлопнула входная дверь.
Она почему-то не двинулась с места, сама не понимая, что удерживает ее. А когда повернула голову, то увидела застывшего на пороге Джона.
— Я думал, ты с Грейс, — удивился он.
— Я была у нее, — сказала Торри, спуская ноги с подоконника.
Джон подошел к ней.
Дождь барабанил по крыше, журчал в водосточных трубах, вспышки молнии озаряли небо.
— Не боишься? — спросил Джон, когда раздался очередной удар грома.
— Я всегда любила грозу.
— Что ж, я пока соберусь, и, как только дождь утихнет, мы отправимся.
Он включил лампу. Теплый золотистый свет залил комнату, а за окном, казалось, стало еще темнее.
Торренс посмотрела на Джона. Он закончил складывать вещи, закрыл сумку и поднял глаза, прежде чем она успела отвести взгляд.
— Ты пришла сюда по какой-то особой причине?
— Не знаю. — Она пожала плечами. — Я как раз пыталась в этом разобраться, когда ты вошел.
— Вероятно, это простое любопытство.
— Наверное.
— Захотелось посмотреть на убежище Синей Бороды? — иронически осведомился Джон.
— Едва ли, — сухо ответила она.
— Иногда ты смотришь на меня так, что сразу вспоминается эта сказка.
— Разве? — пожала плечами Торри.
Он присел на ручку кресла и вытянул длинные ноги.
— Могу я сделать предположение?
— Если оно в стиле «творите любовь, а не войну», то нет.
Он усмехнулся и взглянул на застеленную кровать.
— Эти раскаты, сотрясающие дом, добавили бы особой пикантности любовным играм. Тебе никогда не приходилось…
Торри вспыхнула до корней волос, и, отвернувшись, сказала:
— Худшее уже миновало.
— О чем ты? — едва слышно спросил он.
Девушка поняла, что от него не укрылось ее возбуждение.
— О погоде. Гроза закончилась, — сказала она.
— Тогда едем.
— Как хочешь… — В ее голосе звучало нескрываемое презрение.
7
— О господи, совсем забыла! — вдруг воскликнула Торри, нарушив неловкое молчание, повисшее в машине.
