Люси Рэдкомб - Шипы и розы
— Позволю тебе судить об этом самой. — Он стал нетерпеливо расстегивать пуговицы рубашки. — Просто не верится, что мы потеряли зря столько времени.
Стюарт был глубоко потрясен, обнаружив, что у него может захватывать дух от одного только прикосновения к ее коже. Почувствовав, как он содрогнулся, Розлин крепко обняла его, наслаждаясь сдерживаемой силой крупного тела. Наконец-то этот мужчина принадлежит ей.
— Боюсь, я могу… — прошептал он куда-то ей в шею.
Розлин не дала ему закончить, инстинктивно чувствуя, что его сдерживает.
— Ты не причинишь мне вреда, — успокоила она его, — вернее, нам.
Он поднял голову и посмотрел ей в глаза, а потом взял ее лицо в ладони. В его поцелуе больше не было сдержанности. Это была уже не утонченная ласка, а бурное проявление неприкрытого первобытного желания, да и само слово «поцелуй» мало подходило для описания его интимного вторжения в сладкие глубины ее рта.
Но Розлин стремилась к еще большей близости.
Они оба кое-как сорвали с себя остатки одежды, стараясь при этом не отрываться друг от друга. Пальцы Стюарта скользнули вниз по ее животу, и Розлин простонала его имя. Желание стало слишком острым, почти невыносимым, но голос Стюарта успокаивал, а его прикосновения были нежными и чувственными.
— Это невероятно, — выдохнул он.
Не столько сами его слова, сколько тон, каким они были произнесены, прорвал пелену чувственного тумана, окутавшего сознание Розлин. Она открыла глаза и всмотрелась в его лицо.
Взгляд Стюарта поднялся от небольшой выпуклости ее живота к лицу. Он стиснул челюсти, и на его щеке нервно забилась жилка.
— Живот нам пока еще не мешает, — улыбнулась она и осторожно положила руку поверх его пальцев.
— А даже если бы мешал, есть способы…
— Правда?
— Поверь мне на слово, — усмехнулся он.
— Я верю, — быстро ответила Розлин, не сумев скрыть предательскую дрожь в голосе. Трудно сказать, как Стюарт истолковал ее слова, но насмешливые искорки в его глазах вдруг погасли так резко, как будто кто-то выключил свет.
После долгой паузы, на протяжении которой возбуждение Розлин все росло, он произнес загадочную фразу:
— Это очень хороший старт.
— А не пора ли тебе подумать о финише? — уже напрямик спросила Розлин. — Я скоро сойду с ума от ожидания.
Нестерпимое желание не оставляло места для скромности и недомолвок, и по тому, как заблестели глаза Стюарта, Розлин поняла, что ему нравится ее искренность.
Он ласкал ее снова и снова, каждый раз доводя почти до экстаза, пока она не вскричала, не помня себя:
— Ну же, милый!
— Ты этого хочешь? — прорычал он и наконец вошел в ее податливое лоно.
Розлин замерла, ожидая продолжения.
— Да, Стюарт, да, — прохрипела она, — пожалуйста!
— Я тебе нужен? — продолжал настаивать он, медля. Его губы скользнули вдоль ее стройной шеи. — Ты хочешь этого?
Повлажневшие от пота ладони Розлин скользнули по его спине и легли на упругие ягодицы.
— Да, да, хочу, ты мне нужен! Я не могу без тебя, Стюарт! — вырвалось у нее.
Позже, когда в ее теле еще стихали пульсирующие отголоски заключительного взрыва наслаждения, она услышала у самого своего уха голос Стюарта:
— Клятвы можно будет произнести позже и при свидетелях, — прошептал он, — но, на мой взгляд, то, что сейчас произошло, связывает нас не менее крепко.
Розлин перекатилась на спину, и ее разметавшиеся по подушке рыжие волосы образовали вокруг головы подобие пылающего нимба.
— Что ты имеешь в виду?
— А то, дорогая, что мы теперь связаны навсегда.
— Стюарт, я знаю, что говорила глупости, но это просто… — пробормотала Розлин, встретившись взглядом со Стюартом, но его лицо исказила такая недовольная гримаса, что она замолчала.
— Но ты говорила всерьез?
— Стюарт, я не помню толком, что говорила, — в ужасе пролепетала Розлин.
— Зато я помню каждое слово. Хочешь, я освежу твою память?
— Не смей! — Внезапно она все поняла, и у нее в мозгу словно разорвалась бомба. Он нарочно заставил ее произнести все эти слова! Сдерживался, пока она не обнажила перед ним душу, а потом… — Ах ты, манипулятор несчастный!
И она замолотила кулаками по его плечам, пытаясь сдержать слезы унижения. Как он мог быть таким равнодушно-расчетливым?
— Неужели к тебе вернулась память? — Стюарт схватил ее за запястья. — А может, ради собственной безопасности мне стоит все же освежить твои воспоминания? — С этими словами он неистово, почти яростно впился в ее рот.
Какое он имеет право злиться? Неужели думает, что может подчинить ее всего лишь одним поцелуем? Розлин попыталась не прислушиваться к внутреннему голосу, который шептал ей, что Стюарт именно это и может сделать.
— Не знаю, что, по-твоему, это доказывает. Ты хороший любовник, даже потрясающий, — хрипло заключила Розлин, шмыгнув носом.
— Это вместе мы потрясающие, — возразил Стюарт.
Похоже, у него на уме было нечто большее, чем просто поцелуй, вдруг догадалась Розлин, и тут он вдруг перевернул ее на живот. Она испуганно вскрикнула.
— Ты не можешь!
Но, ощутив прикосновение к ягодицам его бедер, она покорно раздвинула ноги.
— Не бойся, дорогая, так будет лучше для нашего малыша, — прошептал Стюарт.
Она глубоко вздохнула, испытав новое, еще неизведанное ощущение, и с наслаждением отдалась его умелым опытным ласкам.
6
Розлин вернулась в город как раз к последней примерке. Ее талия с каждым днем увеличивалась, однако портниха достойно справилась с задачей, и сегодня была завершена последняя подгонка подвенечного платья. Его покрой скрывал признаки беременности, но Розлин это не слишком волновало. Она знала, что рано или поздно разговоры все равно пойдут, и смирилась с этим. Гораздо больше она беспокоилась о том, что выглядит не столько беременной, сколько растолстевшей.
Каждый раз, когда Розлин думала о предстоящей церемонии, ее охватывала паника, и, хотя ее нервозность выглядела обычным предсвадебным волнением, она понимала, что на самом деле причина его кроется в другом.
Пытаясь уберечь будущую свекровь от перегрузок, невеста сама оказалась втянутой в безумную круговерть приготовлений к свадьбе, и теперь у нее просто не было времени подумать, правильно ли она поступает.
Последние несколько дней перед свадьбой Розлин и Стюарт решили провести в домах родителей. К Роули уже со всех концов земного шара слетелись родственники, но в доме Дика Брауна было намного свободнее, так что после двух дней бурной деятельности Розлин наслаждалась там тишиной.
