Кэрол Мортимер - Брак по-сицилийски
- Не волнуйся. Я уйду до того, как он появится здесь, и спасу твою репутацию от неминуемого краха, - улыбнулась Робин.
Чезаре явно не желал ее встречи с Вулфом. Да и ей самой не хотелось встречаться с этим кузеном, с этим графом.
Правда, она надеялась повидать Марко, но, похоже, не получится.
Чезаре иронически скривил рот:
- Боюсь, не получится. Я сказал Вулфу, что здесь моя невеста.
- Вулф... Откуда взялось... Твоя невеста? - Робин недоверчиво смотрела на мужчину.
- Но ты же являешься ею, не правда ли? - Чезаре явно был не в восторге от предстоящего визита.
Хотя кузены были почти одного возраста, они никогда не были близки. Фактически они встретились только два года назад на похоронах отца Вулфа и решили тогда, что семейные размолвки их не касаются.
Кроме того, Вулф был одним из самых известных плейбоев Европы.
А Робин - одной из красивейших женщин...
Ревность не была свойственна Чезаре. Он никогда не интересовался подробно отношением к нему женщин, с которыми у него случались романы, никогда не ревновал их и не думал, верны ли они ему.
Но Робин... Это совершенно другое дело. Она скоро станет женой Чезаре. И Чезаре очень хорошо знал ох-какого-бесконечно-обаятельного Вулфа...
Который к тому же никогда не принуждал Робин выходить за него замуж!
- Невеста обычно носит кольцо, Чезаре, - сообщила Робин. - Нет, нет, я не хочу, чтобы ты дарил мне обручальное кольцо, - быстро спохватилась она, прежде чем он успел предложить это. - Наша... ммм... помолвка вовсе не требует подобных деталей.
- Тем не менее я собираюсь представить тебя Вулфу как свою невесту.
- Боюсь, он будет разочарован.
- Уверен, тебе очень понравится Вулф.
- Значит, я должна остаться и познакомиться с ним?
У Чезаре сузились глаза.
- Не испытывай мое терпение, Робин.
- О каком терпении ты говоришь? Ты даже не представляешь, что это такое, у тебя отсутствует это качество. Терпимость и понимание тоже. Ты считаешь себя совершенным и потому не прощаешь людям их ошибки!
Чезаре не сомневался - она имеет в виду своего брата, но он не собирался пока еще касаться скользких вопросов.
- Я вовсе не считаю себя совершенным, я очень далек от этого!
К счастью - или к несчастью, - раздался звонок, оповещавший о приходе Вулфа, и не успела ответить на последние слова Чезаре.
- Ты должна познакомиться с Вулфом, прежде чем уйдешь. Пойдем, я представлю вас друг другу.
Робин ждала в гостиной, а Чезаре встречал кузена. Весело переговариваясь, оба вошли в гостиную, и глаза Робин расширились от удивления, когда она увидела братьев вместе.
Это все равно, что смотреть на негатив и отпечатанную с него фотографию. Светлые, с медовым оттенком волосы Вулфа были такими же густыми, как иссиня-черные волосы Чезаре. Все остальное: глаза, черты лица, рост, телосложение, были удивительно схожи. Граф Вулф Гамбрелли оказался таким же обезоруживающе красивым, как и Чезаре!
- Мисс Ингрэм - можно звать вас Робин? - кажется, вы скоро станете моей кузиной? - граф говорил по-английски с легким, еле заметным акцентом. Глаза Вулфа светились одобрением, он с удовольствием расцеловал Робин в обе щеки.
Нахмурившись, Чезаре безотрывно наблюдал, как Робин смущенно отвечает на приветствие Вулфа.
- К сожалению, я не смогу позавтракать с вами, - сказала она, твердо решив немедленно уйти, ведь двое таких изумительно красивых Гамбрелли одновременно - это уж слишком!
- Как жаль, - мягко пробормотал Вулф, не отводя от нее восхищенного взгляда.
- Очень жаль, правда? - сказал Чезаре, решительно взяв Робин за руку с твердым намерением проводить ее к лифту. - Сейчас вернусь, Вулф, - бросил он через плечо.
- Не торопись, - добродушно разрешил кузен, удобно располагаясь в кресле. - Будь я помолвлен с Робин, я бы тоже постарался растянуть прощание, - с ленивым очарованием добавил он.
Уух.
Робин облегченно вздохнула, когда они с Чезаре вышли к лифту. Вулф Гамбрелли заслуживает своего имени - волк. Хищник. Гений обольщения.
- Ты мог бы брать у своего кузена уроки хороших манер, - насмешливо предложила она.
- У Вулфа есть любовница в Париже и еще одна в Милане, - возразил Чезаре.
Робин с интересом смотрела на Чезаре. Если бы она не знала его, она подумала бы, что ее внимание к очаровательному кузену вызывает у него ревность. Но она уже знала его...
Кроме того, Чезаре мог еще не понять - слава богу, пусть так и будет! - что она полюбила его, Чезаре. Всерьез. Глубоко. Безвозвратно.
- А третья может быть в Лондоне, - легко сказала она.
В ответ мужчина сильно сжал ее руку.
- Мне больно, Чезаре.
- Будет еще больней, если ты без моего ведома когда-нибудь окажешься вблизи моего кузена-шалопая! - сквозь зубы пригрозил он.
- Поверь мне, Чезаре, и одного Гамбрелли для меня слишком много!
Его глаза заблестели.
- Мне показалось, прошлой ночью ты не так думала, - тихонько напомнил он.
Робин почувствовала привычное тепло внутри.
- Как это типично для мужчин - говорить колкости о моменте физической слабости, - она постаралась увернуться от его рук, но это не удалось.
Чезаре прижал ее к себе.
- Я имел в виду... То, что произошло прошлой ночью, потрясло меня нисколько не меньше, чем тебя, - голос его зазвучал ласково. - Это повторилось бы утром, если бы нас не прервали.
Конечно, Робин понимала - если бы не свалился им на голову кузен Чезаре, их утренний спор закончился бы в постели.
Она старалась избегать его взгляда.
- Тебе пора вернуться к кузену.
- Я вчера привез тебя, как ты поедешь обратно? - озабочено нахмурился Чезаре.
- Это же отель. Наверняка у входа масса такси.
- Когда ты спустишься, у входа будет стоять автомобиль отеля, он отвезет тебя.
Ну конечно. Раз она станет женой Чезаре, ей надо привыкать принимать как должное сверхроскошный стиль жизни Гамбрелли.
Возможно.
Она кивнула:
- Мне действительно пора.
- Только после того, как я поцелую тебя...
И вновь Робин потеряла ощущение реальности, куда-то исчезли все мысли, все чувства - кроме тех, которые вызывал в ней Чезаре.
Когда он оторвался от ее губ, она чувствовала себя абсолютно беспомощной.
- Я позвоню, и мы договоримся, как провести вместе вечер... и ночь.
- Мне бы хотелось, чтобы ты добавил: «Хорошо?», - прерывисто вздохнув, грустно выговорила Робин.
- Я очень постараюсь, чтобы понятие «понравилось» оказалось очень-очень слабым, просто невыразительным, - нежно прошептал он, за что был вознагражден румянцем смущения на ее щеках.
