Ивонн Линдсей - Брачная сделка
Но как узнать правду? У Бертона явно какая-то власть над Шанал. Должна быть власть. Или он ошибается? Может, просто предпочитает верить этому, иначе придется признать, что Шанал использовала его, просто чтобы выяснить отношения с женихом.
Но он безжалостно выбросил эту мысль из головы, прежде чем она успела пустить корни.
Она не такая. По крайней мере, никогда не была такой за все те годы, что он ее знал. Кроме того, Этан прекрасно разбирается в людях и не назвал бы абы кого своим лучшим другом, особенно если бы Шанал использовала людей, зайдя так далеко, чтобы переспать с ним просто ради достижения цели. Кроме того, когда они целовались и впервые занимались любовью, ее окружала аура невинности. Такого не подделать.
Рейф захлопнул дверцу гардероба и выскочил из комнаты. Он обязательно докопается до истины!
Шанал сунула ручку за ухо и потерла глаза. Работа допоздна в лаборатории, где она снова и снова проверяла результаты последнего генетического эксперимента по повышению урожайности одного из сортов винограда, не могла успокоить ее нервы или ослабить удушливую петлю стресса.
Она отодвинула кресло от стола и уставилась в окно. В темноту, лежавшую за окном. Символ ее жизни, вернее, будущего…
Она вздрогнула от дурного предчувствия.
Когда Бертон вечером во вторник отвез ее в родительский дом, она очень устала и не хотела ни о чем говорить. Но среди ночи услышала, как мать встала и ходит по дому, и пошла к ней. Шанал все еще не могла избавиться от ошеломляющего, ужасного сознания собственной вины, возникавшего каждый раз, когда она видела мать с согбенными плечами, посеревшим от тревог лицом и сурово сжатыми губами. Это Шанал виновата в том, что мать не может уснуть, хотя страшно измучена заботами о больном муже. Все их проблемы можно было решить, сделай она единственное, что от нее требовалось, – выйти замуж за Бертона Роджерса.
Правда, ей предоставили второй шанс все исправить, хотя сделать это – означает убить все ее мечты и надежды. Но нужно идти до конца ради отца с матерью. Они делали для нее все. Дали все возможности. О да, она знала: все родители идут на это ради любимых детей. Рядом с любовью неизменно идут жертвы. Но как насчет ее любви к ним? Если можно сделать что-то, чтобы остаток жизни отца, будь это годы или месяцы, оказался таким же спокойным и беззаботным, как ее существование с самого дня рождения, она пойдет на все. Это так просто.
И так сложно.
Бертон был безупречно вежлив с тех пор, как привез ее домой, – это единственный термин, которым можно описать его холодную учтивость, с какой он приветствовал ее каждый раз, когда она приезжала на работу.
Она мельком увидела его отражение в оконном стекле. Он стоял у нее за спиной, словно мысли о нем помогли ему материализоваться здесь, в ее кабинете.
Она повернулась, готовая встретить его лицом к лицу.
– Ты дома уже неделю, – спокойно заметил он, но она видела, как на его лбу, у самых волос, пульсирует вена – верный признак крайнего недовольства. – Я думал, что к этому времени ты могла бы сделать какое-то усилие, чтобы обсудить нашу свадьбу.
– Я… Она осеклась. Что тут можно сказать?
– Я был более чем благоразумен, Шанал, дал тебе неделю, чтобы прийти в себя после твоего безрассудного поступка. Но думал, ты поймешь, что я не буду ждать вечно. Я хочу, чтобы ты стала моей женой. Назначь дату.
В его голосе звучала мрачная решимость, от которой по ее спине прошел озноб. Шанал подавила вздох.
– Двенадцатое сентября, – как можно тверже сказала она и, выведя на экран календарь, пролистала даты. – Но никакой помпы на этот раз. Все очень скромно.
– Превосходно, – кивнул он. – Я все устрою. Рад видеть, что ты пришла в чувство. Двенадцатое – идеальная дата. К тому времени я вернусь.
– Вернешься? Откуда? Он не упоминал о том, что собрался куда-то.
– Меня ждут на нашем предприятии в Калифорнии. Срочное и неожиданное дело. Я вылетаю завтра.
Шанал с трудом скрывала облегчение. Жить без его угнетающего присутствия – небольшая компенсация за следующие несколько недель.
– Проблема? – поинтересовалась она.
– Ничего такого, чего я не смог бы решить, – заверил он и, шагнув к ней, приподнял ее подбородок и поцеловал. Его губы были холодными и скользкими, как он сам. Несмотря на все его старания, она продолжала плотно сжимать губы. Ничего похожего на тепло и жгучую потребность, которые она испытывала с Рейфом. Эти двое диаметрально противоположны. Вместо медленно расцветавшего желания она ощутила укол брезгливости. Вместо предвкушения она испытывала только страх.
Она покорится ему, когда придет время, но сейчас, когда память о поцелуях Рейфа была так сладка и свежа, объятия Бертона казались ей оскорблением.
Она слегка отшатнулась, когда он выпустил ее и выпрямился, бесстрастно оглядев с головы до ног.
– Значит, не можешь проявить хоть капли энтузиазма, когда я прикасаюсь к тебе? И думаю, мне не нужно приказывать тебе держаться подальше от Рейфа Мастерза.
С этим последним выпадом он исчез в дверях. Ему ни к чему было озвучивать угрозы. Она знала, что будет, если снова увидит Рейфа, и Бертон об этом узнает. Немедленно отступится от нее и осуществит все угрозы. Как бы Бертон ни жаждал ее, все же не станет делить с другим мужчиной. И уж точно не во второй раз.
Он не из тех, кто терпит, когда его бросают. Она знала, что его влечение к ней проистекает из потребности окружать себя прекрасными и редкими вещами. Он и смотрел на нее как на бесценный артефакт, что заставляло Шанал чувствовать себя вещью сильнее, чем если бы он одобрительно свистел каждый раз, как увидит ее. Ее ум привлекал его еще больше, она точно это знала. В качестве его жены она никогда не уйдет из компании. И теперь она чувствовала, что соперничество с Рейфом только еще больше побуждало его «выиграть» ее у врага и раз и навсегда связать брачными обетами.
Несмотря на то что в душе все восставало против диктата Бертона, она не попытается снова увидеть Рейфа. Он использовал ее и даже не думал это отрицать. И что всего противнее, она была его добровольной пособницей во всем. Этот человек ошеломил ее чувствами. Эмоциями. До сих пор она жила спокойной, размеренной жизнью, но он поломал все ее устоявшиеся представления и заставил Шанал увидеть себя и свое существование в новом свете. И все это случилось так чертовски быстро!
Как она может доверять себе? Она из тех людей, которые семь раз примеряют, прежде чем отрезать. Снова и снова изучают каждую крохотную деталь. Которые все тщательно исследуют, прежде чем прийти к решению, и не важно, работа ли это, развлечения или просто необходимость каждое утро подбирать туфли к платью.
