Сара Крейвен - Соль на твоих губах
— Жаль, что Соланж опередила тебя.
— Мне тоже жаль. Но я просто ждала подходящего момента и опоздала. — Тетушка в очередной раз вздохнула. — Понимаешь, мне было нелегко признаться тебе, что мы с Жоржем вместе… Отец Реми очень переживал после отъезда сына.
Элли прикусила губу. Тетушка могла бы не упоминать о переживаниях Филиппа.
Она заговорила неестественно спокойно:
— Ты не должна страдать из-за моих грехов.
— Я тоже не святая, — осторожно возразила тетушка. — Я ведь помалкивала о своих планах, дорогая.
Спор прервался, ибо Том потребовал, чтобы его спустили на пол. Он уставился на игрушки, по-прежнему лежащие на столе.
— Вот твои игрушки, дорогой. — Элли дала их ему. — Интересно, куда подевалась игрушечная лошадка? Неужели ты съел ее?
Ей очень нравилось наблюдать за тем, как сын играет. Том посмотрел на нее и рассмеялся. Элли улыбнулась ему и хлопнула в ладоши, но на душе у нее скребли кошки.
Она понимала, что должна поговорить с Реми, убедить его принять то, что Жорж и ее тетушка намерены пожениться.
Пусть Реми ненавидит меня, подумала Элли, но ведь он любит своего деда и желает видеть его счастливым.
Элли решила сделать все от нее зависящее, дабы ее тетушка тоже наконец обрела счастье.
При мысли о предстоящей встрече с Реми она непроизвольно вздрогнула.
В Иньяке был рыночный день. Элли осторожно везла детскую коляску по заполненной людьми площади, объезжая прилавки. Она направлялась к медицинскому центру.
Элли купила Тому футболки. Эта покупка могла бы служить хорошим поводом для ее появления на рынке в том случае, если начнутся расспросы.
Теперь же она направлялась туда, куда, собственно говоря, и намеревалась попасть в первую очередь. Элли надеялась, что выбрала верное время для визита. Она изучила листки с расписанием работы врачей и выяснила, что утренний прием у Реми скоро закончится и он отправится по домам на вызовы. Оказавшись на автомобильной стоянке позади медицинского центра, Элли принялась ждать.
Десять минут спустя Реми вышел из стеклянных дверей центра, держа в руке чемодан с медикаментами.
Элли подошла к нему.
— Мы можем поговорить, Реми?
Он мгновенно посмотрел на Тома и нахмурился:
— Ребенок заболел?
— Нет, с ним все хорошо. Я хочу кое-что с тобой обсудить, вернее, кое о чем попросить.
— И ты считаешь, что выбрала для этого удачное место? — Он огляделся и насмешливо скривил губы. — Могла бы найти укромный уголок, дабы использовать свое очарование сполна, убеждая меня в чем-то.
— Нет, — спокойно сказала она. — Я так не думаю.
— Какая жалость, — растягивая слова, ответил Реми. — Мне нравится вспоминать твою возбуждающую наготу.
Элли покраснела. Она едва держала себя в руках, пока Реми нарочито неторопливо оглядывал ее с головы до ног, будто снова раздевая.
— Вчера я узнала, что моя тетушка выходит замуж за твоего деда, — начала она. — Пора им наконец пожить в счастье. Я не хочу, чтобы кто-то или что-то им мешало.
— Ах, — тихо произнес он. — Я начинаю тебя понимать. Ты взываешь к моей сентиментальности, красавица моя? У тебя нет никаких шансов добиться своего.
Реми прошел мимо нее и отпер автомобиль, нажав на кнопку пульта дистанционного управления.
— Реми, послушай меня, прошу. — Элли в отчаянии бросилась к нему. — Они обрели друг друга после стольких лет разлуки и хотят провести оставшееся время вместе.
— Что ты предлагаешь? — спросил он.
— Если ты затеешь судебное разбирательство по поводу опекунства над Томом, Мадлон и твой дед из-за скандала будут вынуждены расстаться. Это погубит их надежды на будущее. Тебе недостаточно того, что ты уже наказал меня? Неужели и они должны страдать? Подумай об этом, прошу, иначе будет поздно что-либо изменить.
Реми невесело рассмеялся:
— С каких это пор, мадам, вы заботитесь о чувствах и счастье других людей?
Элли шагнула к нему.
— А с каких это пор, вы, доктор де Бриза, перестали заботиться о чувствах других людей? — Она помедлила, потом добавила: — Если ты оставишь Тома со мной, я клянусь, что не стану противиться вашим с ним встречам. Ты будешь видеть сына как можно чаще. Когда тетушка и твой дед поженятся, ни у кого не возникнет вопросов, зачем я езжу к вам. Он поднял брови:
— Ты предлагаешь мне случайные встречи? Снова решила притворяться? Мне это надоело! Судебную тяжбу незачем устраивать. Отдай сына добровольно. Это обычная частная договоренность между двумя людьми, подробности которой не нужно оглашать публично. Я даже могу позволить тебе изредка встречаться с Томом, если сочту это нужным.
Наступило молчание, потом Элли с горечью сказала:
— Никогда не поверю, что ты можешь быть таким жестоким.
Реми злобно улыбнулся:
— Всему этому я научился у тебя, красавица моя. — Он взглянул на часы. — Я должен уезжать. Дай мне знать, когда захочешь обсудить детали нашей договоренности. — Подойдя, он наклонился над детской коляской и поцеловал Тома в лоб. — До свидания, мой богатырь. — Выпрямившись, Реми посмотрел на Элли в упор. — Когда у тебя будет время, научи его говорить «папа», — насмешливо сказал он. — До встречи, Элиз.
Элли стояла, вцепившись в ручку детской коляски, и глядела вслед отъезжающему автомобилю Реми.
Она направилась к своей машине, стоявшей на парковке. Элли была настолько погружена в размышления, что даже не заметила притаившуюся за углом здания женщину. Это была Соланж Жеран, которая неотрывно следила за каждым ее шагом, а потом проводила взглядом отъезжавший автомобиль.
— Ты, в самом деле, решила уехать в эти выходные? — печально спросила Мадлон, обращаясь к племяннице. — Мне не удастся убедить тебя задержаться? Томасу так нравится здесь! С тех пор как вы приехали, малыш изменился. Он стал увереннее ходить, постоянно говорит что-то, хотя порой невозможно понять, что. Томас смеется и играет, стал общительнее.
— Он стал другим, — признала Элли, наблюдая за тем, как сынишка пытается поймать бабочку и время от времени восхищенно вскрикивает. — Все было замечательно, но билеты на паром уже забронированы.
Элли наклонилась на стуле, прикрывая ладонью глаза от солнечных лучей, пробивающихся сквозь листву деревьев.
— В любом случае так будет лучше. Я понимаю, что мое присутствие кое-кому в тягость.
— Но останется столько нерешенных вопросов! — запротестовала тетушка. — Как ты можешь уехать, ничего не сказав своему любимому Реми? Вряд ли его интересуют мои чувства, — равнодушно заметила Элли. — Слишком многое он никогда мне не простит.
