Энни Уэст - Слияние двух одиночеств
Он проигнорировал это соображение. Это просто результат сногсшибательного по силе сексуального удовлетворения. Ему даже не хотелось вылезать с утра из постели, он готов был махнуть рукой на все свои деловые встречи. Но ведь Дэймон гордился своей силой воли. Вдруг он подумал, что от обладания Калли получил намного больше удовольствия, чем от поглощения «Манолис индастриз».
Эта женщина значила для него больше, чем та цель, из-за которой он много лет назад начал заниматься бизнесом.
Не может такого быть!
Он быстро оделся, стараясь больше об этом не думать. Как получилось, что его интерес к бизнесу за последние год-два упал, а теперь желание к этой женщине вообще пересилило желание работать. Нет! Он не склонен проводить всю жизнь с одной женщиной. Еще не время заводить семью. И как только Калли сумела оправдать все его ожидания, при этом его удивить? В некоторых вещах она почти невинна. Разве такое может быть? После стольких лет замужества? После того как легко она пришла к нему в первый раз? Нет, это все продуманная тактика. Она так его соблазняла. И все же он замер на секунду, когда вспомнил выражение ее лица в душе, когда он стоял перед ней на коленях, — легкий испуг, смешанный с возбуждением.
Она вела себя как неопытная девственница. Но он точно знал, что она от этого очень далека.
Он быстро застегнул рубашку и потянулся за расческой.
Неужели она опять его провела? Разве она не знает, что он хочет ее такой, какая она есть? Ее настоящую. Он был человеком прямым, и с ним не нужно было играть никакие роли. Он ждал от нее честности. Неужели он просит слишком многого?
— Не надо притворяться, что ты спишь.
Голос Дэймона раздался слишком близко. Калли надеялась, что Дэймон не станет ее будить. Ей нужно было время, чтобы собраться с мыслями, прежде чем она сможет посмотреть ему в глаза.
Может, он хочет позлорадствовать? Мужчины любят пышно праздновать свои победы.
На несколько секунд она даже поверила, что с ним все может быть по-другому. Она открыла глаза. Он стоял рядом с ней, полностью одетый, высокий, темноволосый и такой красивый, что просто дух захватывало.
В горле у нее застрял комок. Ей хотелось ощутить вкус его горячих губ и прикосновение рук на своем теле.
Правда, его слова мгновенно ее отрезвили.
— Каждое утро ты притворяешься спящей, когда я ухожу. Этого больше не будет.
Чувство вины обожгло ее, но она ничего не сказала.
— Я не позволю, чтобы меня игнорировали. Особенно в моей собственной кровати. И после вчерашней ночи.
Калли отодвинулась от края кровати и натянула одеяло, прикрывая голую грудь. Дэймон подошел поближе.
— Ты могла бы поцеловать меня на прощание перед тем, как я уйду на работу.
Но по его глубокому голосу и тяжелым векам она сразу поняла, что на уме у него не только поцелуи. Он опять ее хочет. В свете дня это ее пугало. Его страсть легко сметала защитные барьеры, которые она выстроила за эти годы. Она делала ее уязвимой.
— Это часть работы любовницы? — дерзко спросила она в ответ.
Его плечи тут же напряглись, а уголки губ опустились от неудовольствия.
— После того, что у нас было, ты не хочешь меня поцеловать? — его голос прозвучал неожиданно холодно и даже гневно.
— Нет.
Сопротивляться Дэймону было просто бесполезно, ведь больше всего на свете ей хотелось растаять в его объятиях и унестись с ним в тот волшебный мир, который они с ним открыли вместе. Она оглянулась в поисках халата, не нашла его, завернулась в одеяло и встала на колени.
Дэймон теплой ладонью накрыл ей щеку. Калли потянулась к нему. Она хотела этого не меньше, чем он. Сердце у нее забилось чаще в предвкушении.
— Так-то лучше, — пробормотал он. — Только давай без ложной скромности.
Он взялся за одеяло у нее на груди и потянул его вниз. Она в ужасе ухватилась за одеяло.
— О чем это ты?
— Не притворяйся настолько невинной. Не надо играть в такие игры, чтобы меня собой заинтересовать.
— Я не играю в игры. Не понимаю, о чем ты.
Дэймон сел на кровать и рукой обхватил ее за подбородок, чтобы она не могла от него отвернуться.
— Ты ведешь себя так, будто ты ни одному мужчине не показывалась голой.
— А что, это преступление, что я стесняюсь оголяться?
— Я только хочу сказать, что ты можешь не притворяться. Я знал, с кем имею дело, когда взял тебя в любовницы.
— Не понимаю…
Он продолжал гипнотизировать ее:
— Вчера ночью ты притворилась, что у тебя никогда не было орального секса. Что ты вообще во многих вещах неопытна.
Калли было неловко. Ей хотелось отвернуться, но прятаться было бессмысленно.
— Так уж получилось, что у меня его не было.
Шокированное выражение на лице Дэймона было бы смешным, если бы не было таким оскорбительным.
За кого он ее принимает? Ах да, за беспринципную даму из высшего света, которая только ходит по магазинам и заводит бесчисленные романы. Последние крупицы радости от занятий любовью с Дэймоном растворились и исчезли. Так ей и надо. Это был мираж, и ничего больше. Лучше посмотреть правде в глаза прямо сейчас.
— Я же тебе сказал, нет нужды притворяться святой невинностью. Если я захочу, чтобы ты играла в игры в постели, я тебе скажу. А пока не надо врать. Мне это не нравится.
— Я не вру. — Голос у нее задрожал от возмущения. — Я сделала то, что ты хотел, так? Этого вполне достаточно. Твое отношение оскорбительно, — процедила она сквозь сжатые зубы.
Ей было больно оттого, что после всей интимности прошлой ночи, он совсем ей не доверял. Правильно она подумала, что это был просто секс.
Проблема в том, что этот секс был таким потрясающим. Особенным. Наверное, у Дэймона со всеми любовницами бывает такое. И ничего особенного для него в этом нет.
— Мое отношение? — он поднялся и навис над кроватью. — Думаю, тебе надо сначала подумать над своим.
— По-твоему, мне нужно почитать книгу «Этикет любовницы»? Похоже, я какое-то неписаное правило нарушила. И не говори мне, что я тебя не удовлетворила. Удовлетворила. Несколько раз.
Даже если она и не совсем компетентна в постели, он был настоящим экспертом в этом деле, и она думала, что ее страстность была ему приятна так же, как и в первый раз на пляже. Очевидно, она ошиблась.
— Что ты хочешь сказать? Что тогда на пляже я соблазнил невинную овечку? И это после того, как ты была шесть лет замужем? Я не верю в сказки, Каллиста.
Его тон стал последней каплей. Он еще и полным именем ее назвал, прямо как ее дядя. В ней поднялась вся боль, страдания, которые ей довелось испытать за годы ее несчастливого брака. Тем более что всю эту боль она держала в себе.
