БАРБАРА КАРТЛЕНД - Необычная невеста
Но повара внесли в него еще один штрих — вместо двух куколок, одетых как жених и невеста, на макушке торта стояла точная миниатюрная копия одной из лошадей маркиза, с попоной, выкрашенной в его цвета.
Эльмина, знавшая об этом заранее, лишь мельком взглянула наверх.
— Отлично придумано, — обратилась она к маркизу, — не правда ли? Давайте считать это знаком ваших новых побед на скачках, если, конечно, возможно обставить и переиграть самого себя.
Маркиз улыбнулся.
Тут кто-то достал шпагу, новобрачные вдвоем разрезали торт и наконец получили возможность двигаться среди гостей.
— Хочу представить вам, Эльмина, моего старинного друга. Познакомьтесь, майор Чарлз Мэрриотт!
Красивый молодой человек улыбнулся ей, и Эльмина почувствовала к нему симпатию.
— Приятно с вами познакомиться, — сказал он, как только маркиз подошел к группе оживленных молодых людей. — С удовольствием поздравлю Олстона с удачным выбором. Вы столь необычны и совсем не похожи на других.
— Если вы имеете в виду мой наряд, — заметила Эльмина, — то, уверена, многие здесь, если не большая часть приглашенных, обязательно обнаружат в нем какой-нибудь изъян.
— Напротив, я не сомневаюсь в обратном, — парировал Чарлз Мэрриотт. — Вы напоминаете сирену, если мне будет позволено подобное сравнение!
— Именно такого эффекта я и добивалась.
— Впрочем, — продолжал Чарлз Мэрриотт, — должен признаться, не только ваше платье привело меня в изумление, но и вы сами поразили меня.
Эльмина рассмеялась.
— Это потому, что вы предполагали увидеть на моем месте мою сестру. Но она уже давно обручена, и я оказалась единственной, кто мог занять столь высокий пост.
— Лично я всем доволен, — заметил Чарлз Мэрриотт, — Олстон наверняка тоже. В этом, на мой взгляд, заключен определенный смысл: столь необычный человек, как он, и невесту должен был отыскать под стать себе.
Но тут собеседники не сговариваясь посмотрели в сторону маркиза, беседующего теперь с леди Карстэйрс.
Она смотрела на него так, что даже самый неискушенный свидетель оценил бы этот взгляд однозначно, хоть и счел бы ее поведение весьма неосторожным.
Чарлз Мэрриотт отвел глаза и повернулся к Эльмине.
— Вы необыкновенны, — молвил он, — хотя, право слово, ни одна женщина ни за что на свете не захочет быть только слабой копией другой.
Эльмина правильно поняла смысл его слов.
— Спасибо, — улыбнулась она. — Я испытывала некоторые опасения и сомневалась, правильно ли поступила, но теперь вы ободрили меня.
— Заверяю вас, это не простой комплимент, я искренен с вами, и вы должны знать, что очень, очень красивы!
Он уловил удивление в глазах девушки, а когда ее щеки зарделись от смущения, отметил про себя, что она отличается не только своеобразной внешностью.
Видимо, Олстону с его неизменным везением достался настоящий подарок судьбы — он получил приз там, где менее всего надеялся вообще что-нибудь выиграть.
Чарлзу Мэрриотту не удалось дольше поговорить с Эльминой, и она не успела перекинуться словечком с другими гостями, окружившими ее, так как вернулся маркиз, чтобы отвести ее к шатрам, где им следовало приветить прочих своих гостей.
Когда он произнес речь перед обоими шатрами и жениха с невестой успели повеличать пивом и домашним вином, многие гости уже стали разъезжаться.
Маркиз настоял, чтобы первую часть медового месяца они провели в Фальконе.
Ее родители сочли его желание несколько странным.
Сама же Эльмина догадывалась о причине такого решения.
Видимо, ему показалось невыносимо тоскливым пребывание наедине с женой в каком-нибудь другом из принадлежавших ему домов, где у него не нашлось бы столько дел, как в Фальконе.
В оправдание он пояснил, что лишь недавно получил довольно много новых лошадей, которыми необходимо срочно заняться.
К тому же скоро в графстве должны состояться торги, на которых ему хотелось бы присутствовать, дабы приобрести пополнение для королевской соколиной охоты.
А уже через неделю или чуть позже молодожены смогли бы решить, стоит ли им поехать в другое место.
Эльмина явно радовалась этому обстоятельству.
Где еще она увидит таких лошадей, как в Фальконе!
Кроме того, она с нетерпением ожидала свободной минуты, чтобы иметь возможность осмотреть библиотеку.
Она уже успела выяснить, что здесь немало книг, представляющих для нее особый интерес, — в них содержалось то, о чем она часто беседовала с Чангом.
Примерно за неделю до дня свадьбы она сказала своему учителю:
— Не думай, Чанг, что, когда выйду замуж, я перестану заниматься карате или джиу-джитсу. Если мне не удастся устроить так, чтобы ты переселился в Фалькон, я приеду заниматься сюда. Было бы неразумно бросать начатое.
— Могут возникать трудности, моя госпожа, — заметил Чанг.
— Трудно не будет, если мы так решим, — возразила Эльмина. — Ты сам учил меня так и не можешь теперь спорить с этим.
— Истинно так, госпожа, — усмехнулся Чанг. — Только то, чего сильно хочешь, может стать твоим.
— Именно в это мне и хочется верить, — тихонько произнесла Эльмина. — Когда ты учишь меня, я начинаю яснее мыслить и легче концентрироваться.
— Это и есть карате, — кивнул Чанг.
— Я что-нибудь придумаю, — пообещала Эльмина.
Впрочем, она прекрасно знала, что вскоре у маркиза появится слишком много дел и интересов, которые так и останутся недоступными для его жены, и у нее окажется предостаточно свободного времени.
Чанг, как и прежде, будет учить ее.
Наконец последний гость покинул поместье, и хотя в шатрах еще продолжали праздновать, большой дом опустел и затих.
Маркиз посмотрел на часы.
— Мы будем обедать через час, — сказал он. — Полагаю, вы желаете принять ванну. Лично я не отказался бы.
— У меня такое чувство, будто мне выпал очень трудный день на охоте, — призналась Эльмина, — и предстоит еще длинная дорога домой.
Маркиз только хохотнул в свойственной ему манере.
Казалось, он слегка озадачен и не готов рассмеяться легко и непринужденно.
Девушка подобрала шлейф от фаты, накрутила его на руку и направилась к двери.
Маркиз бросил ей вдогонку:
— Полагаю, мне следовало похвалить ваше платье, но я был несколько обескуражен потому, что вы не надели ни одну из моих диадем.
— Но они слишком громоздкие и тяжелые! — объяснила Эльмина. — К тому же привлекли бы ко мне слишком много внимания.
Маркиз поднял брови.
— Но разве не к этому стремятся женщины?
В ее глазах мелькнул озорной огонек.
