Эмеральд Бакли - Избранные любовью
В мозгу Триши сработал сигнал тревоги. Она осмелилась поднять взгляд к глазам Роберта и увидела в них опасный блеск, предупреждающий о том, что последует дальше. Обдумать свое открытие она не успела: Роберт резко потянул на себя лацканы пиджака, и Триша оказалась прижатой к его груди, а ее нос уткнулся в его белоснежную рубашку. Она ощущала тепло и силу тела Роберта, здравый смысл и инстинкт самосохранения подсказывали, что нужно его оттолкнуть, но она подняла голову и посмотрела Роберту в глаза.
– Нет, не надо…
Но Роберт ничего и не делал, он всего лишь прижимал ее к себе. Триша сама не знала, что чувствует: облегчение или разочарование.
– Ты уверена? – тихо спросил он.
Она кивнула, но дрожащие губы опровергали ее ложь. Роберт подавлял Тришу своей силой, энергией, сексуальностью.
– Я рядом с тобой теряюсь, – вырвалось у нее. Триша замерла, ожидая реакции Роберта, она уже сожалела, что выдала свое истинное состояние. Как ни странно, Роберт иронично улыбнулся и признался в ответ:
– Кажется, я тоже не вполне понимаю, во что ввязался с тобой. Но обратного пути нет, так что не надейся, что испуганный взгляд и бледные щечки тебя спасут, рано или поздно мы все равно будем вместе. – Он быстро поцеловал Тришу в губы и многообещающе добавил: – И это произойдет не раз и не два.
Триша не стала спорить – к чему, если оба видят, что она откликается на каждую его ласку? Она успела ответить даже на этот короткий поцелуй. Ей хотелось положить руку на затылок Роберта и наклонить к себе его голову, чтобы их губы снова слились в поцелуе, но даже этого ей было бы мало, ей хотелось большего. Роберт посмотрел ей в глаза, потом на ее щеки, которых выступил румянец, и пробормотал:
– Пошли отсюда, здесь для этого холодновато.
8
«Для этого». Он прочел ее мысли, и бесполезно притворяться, что она его не хочет. Роберт обнял Тришу за плечи и повел к двери. Каблучки туфель Триши звонко цокали по плиткам пола, но вот она ступила на паркет и звук стал тише. Балконная дверь закрылась за ней, отрезая от внешнего мира.
Трише хотелось что-нибудь сказать – что угодно, лишь бы разрядить атмосферу, заряженную сексуальным напряжением, но, как нарочно, ничего не приходило в голову. По-прежнему обнимая Тришу за плечи, Роберт повел ее по лестнице на второй этаж. Они снова оказались в коридоре, перед одной из дверей Роберт остановился, открыл ее и подтолкнул Тришу в комнату. Она вошла и оказалась в спальне, не похожей ни на одну из когда-либо виденных ею спален. В центре комнаты на блестящем полированном полу, как остров посреди озера, возвышалась большая старинная кровать. Кровать царила в комнате, притягивая взгляд и подавляя своими размерами. Триша вдруг отчетливо представила себя на алом шелковом покрывале и обнаженного Роберта рядом, и ее охватила паника.
– Я…
Она пыталась сказать, что не хочет этого, но слова не шли, застревали в горле. А когда Роберт вынул из ее волос шпильки и они рассыпались по плечам, Триша и вовсе утратила дар речи. Роберт чуть отстранился, любуясь ею, и вдруг отвернулся.
– Я схожу за твоим чемоданом, а ты пока расслабься, осмотрись. Я скоро вернусь.
Он скрылся за дверью, а Триша стояла и думала: «скоро вернусь» – это угроза или обещание? Она оглядела комнату, и, естественно, ее вниманием снова завладела кровать. Трише пришлось сделать над собой усилие, чтобы отвести взгляд и посмотреть в окно. Из спальни открывался вид на озеро, но совсем другой, чем с балкона. Луна опустилась ниже, и неподвижная гладь воды, залитая серебристым светом, напоминала лед.
Что я здесь делаю? – вдруг спохватилась Триша. Впрочем, вопрос был риторическим, ее губы до сих пор горели от поцелуев Роберта – и от желания ощутить их снова. Триша села на широкий подоконник, сбросила туфли и, подтянув колени к подбородку, опустила голову. Ей хотелось спрятаться, но не от Роберта, а от той совершенно незнакомой, обуреваемой страстями женщины, в которую она превращается. Триша не узнавала себя: еще и нескольких часов не прошло, как она узнала, что жених ее обманывал, а она уже сгорает от страсти к другому мужчине.
Триша презирала себя за это, но ничего не могла с собой поделать. За то, что она сидит сейчас в спальне Роберта, он должен благодарить Эндрю. Именно Эндрю своим предательством посеял в ее душе сомнения и неуверенность, и теперь она с нетерпением ждет Роберта, чтобы доказать самой себе, что может быть желанной… Только потому и ждет, почему же еще? Вовсе не потому, что ее обуревает непреодолимое желание заняться сексом! На примере собственной матери Триша знала, что делает с женщиной физическое влечение: оно превращает ее в рабыню потребностей собственного тела и мужчины, который может использовать их в своих целях.
Но почему именно Роберт? Почему она не испытывала ничего подобного по отношению к Эндрю? Триша задавала себе вопрос: не сложились бы ее отношения с Эндрю по-другому, если бы она была более доступной? Может быть, тогда Эндрю не стал бы искать развлечений на стороне, она не застала бы его с Юной, их помолвка состоялась бы и сейчас она уже официально считалась бы его невестой? Однако почему-то мысль о близости с Эндрю ее не возбуждала, теперь Триша даже не была уверена, что вообще хотела бы заняться с ним сексом.
В коридоре послышался звук шагов. Роберт. Он вошел и, увидев Тришу на подоконнике, остановился на пороге.
– Вот твои вещи.
Он поставил чемодан на пол у стены и шагнул к Трише – высокий, красивый, мужественный, белая рубашка четко обрисовывала его мощный торс. Сердце Триши забилось чаще, все сомнения были вмиг забыты. Она не любит Роберта, но она его хочет, он ей нужен. Да и что такое любовь? Существует ли она вообще – или это только иллюзия, красивое слово? Женщины маскируют этим словом свое сексуальное влечение, а мужчины используют его, чтобы пробудить в них это самое влечение.
Подойдя к Трише, Роберт непринужденно улыбнулся и подал ей руку, чтобы помочь слезть с подоконника.
– Пойдем, хватит с тебя на сегодня, пора в постель.
Он снял с нее свой пиджак и бросил его на ближайший стул. Сначала он упомянул постель, потом решительно стал ее раздевать… по спине Триши пробежал холодок. Почувствовав ее состояние, Роберт снова улыбнулся и небрежно бросил:
– Расслабься. Совращение Триши Уолкер откладывается на неопределенное время.
– Жаль. – Триша прикусила язык, но поздно, слово уже вырвалось. Она попыталась спасти положение: – Я пошутила.
Роберт недовольно поморщился. Триша чуть не разразилась истерическим смехом: похоже, из них двоих именно она мечтает, чтобы он «дал волю своим животным инстинктам». Роберт уверенно взялся за «молнию» на ее платье. Триша не могла не отметить, что по части раздевания женщин он большой мастер.
