Одри Хэсли - Доверься сердцу
Она шутит или серьезно думает, что мужчины способны крутиться у зеркала, восхищаясь своими обнаженными фигурами?
– А куда делись волосы на теле? – недовольно спросил Петер.
– Я их состригла кистью. Это домысел художника, – объяснила она. – И потом, разве дело в волосах?
– Разумеется, нет, – не унимался он. – Но зачем приукрашивать? Например, эти кудри до плеч. Какая-то женская прическа. У меня же нормальная стрижка.
– Тебе бы пошли длинные кудри, – задумчиво протянула Илона.
– Это тебе только кажется, крошка. Никогда в жизни я не стал бы отращивать такую шевелюру.
– Почему?
Он деланно засмеялся.
– И ты еще спрашиваешь? Представь, что скажут мои партнеры, если я появлюсь в офисе, таком виде? Манекен, который только что сбежал из рекламного агентства… Меня просто не поймут!
– Правда? Мне казалось, что в своем кругу ты самый главный и можешь делать все, что тебе нравится. А они только кланяются и целуют тебе ножки.
– В глаза – да, но за моей спиной начнутся пересуды.
– Тебя так волнует мнение окружающих?
Петер удивленно посмотрел на нее.
Какая наивность! Отец всегда внушал ему, что в этом мире действуют законы, которые придуманы задолго до нас. И нам ничего не остается, как неукоснительно следовать им. «Иначе часы остановятся», – говорил Адлер-старший, торжественно поднимая руку и слегка постукивая пальцем по стеклышку своих золотых швейцарских часов. Слышал бы он слова этой безумной художницы! Наплевать на людей, на общественное мнение? Да это… это то же самое, что взять и своей рукой остановить время.
– Ты не знаешь, о чем говоришь, – выпалил Петер.
Илона сверкнула глазами и упрямо вскинула подбородок.
– Нет, знаю. И даже очень хорошо! Такие, как ты, окружают меня всю жизнь! И я вижу, как они изводят себя по пустякам, зарабатывая язву или инфаркт. А ради чего? Ради кого?
– Ради дела, – взревел он. – Понимаешь, дела! И ради своих семей! Как еще, черт возьми, большинство мужчин может добиться чего-то в этом мире, как не придерживаясь консервативных взглядов? Не каждый способен спастись бегством на пустынные острова и заниматься тем, что ему нравится. В конце концов, приходится возвращаться в реальный мир, как это делаю я каждое утро в понедельник. Тебе чертовски повезло, что у тебя такой партнер, как Франц. Немногие из знакомых мне деловых людей согласились бы взять тебя в свой бизнес. Твое поведение, манеры…
– Ну-ну, договаривай. – Она скрестила руки и смерила его ледяным взглядом.
– Шокируют окружающих. Как и твои наряды.
– Ах, вот как. Наконец-то дело дошло и до нарядов. – Она была вне себя от бешенства. – Что ж, благодарю тебя, Ульрих!
Петер зажмурился, как от удара… Боже, что он делает? А главное, зачем? Он же не хотел спорить с Илоной и, тем более, ссориться с ней. Ведь не будь выходных, которые они проводили вместе, он сошел бы с ума. Ему захотелось провалиться сквозь землю от стыда.
– Извини, пожалуйста. Я не хотел. Вспылил.
Он подошел к ней и обнял. Она еще минуту сопротивлялась, но затем крепко прижала его к груди.
– Это ты меня прости. Я не хотела тебя обидеть. Не понимаю, с какой стати я так завелась. Из-за какого-то портрета… Ты прав, он действительно никуда не годится.
– Глупости! Портрет просто замечательный. – Он взял в ладони ее щеки и стал поглаживать, успокаивая… – Вообще-то ты права. Меня давно уже тяготит собственное существование. Все время чувствуешь себя машинкой для пересчитывания банкнот. Ужасно!
Он ощутил, как Илона напряглась в его объятиях. Кажется, это признание испугало ее. Ведь она считала его таким сильным…
Ему припомнились слова Франца о том, что каждый раз, когда очередной любовник начинает терять голову, эта чертовка бросает его. Значит, вскользь брошенная фраза вовсе не шутка, а предостережение. Не зря она назвала его Ульрихом…
А он… он, кажется, и вправду полюбил эту ведьму. Как говорится, втюрился по самые уши.
Странно, но эта мысль нисколько не испугала Петера. Наоборот, он даже ощутил некоторый внутренний подъем. Конечно, в том, чтобы любить, зная, что тебя только хотят, радости мало. Но ведь какие-то шансы у него есть. И он сделает все, чтобы найти путь к ее сердцу. А когда он откроется ей, она не бросит его. Не захочет.
– Илона, – прошептал он, нежно прижимая ее к себе.
– Что?
– Ничего. Мне просто нравится обнимать тебя.
– Правда?
В ее голосе, однако, прозвучали скептические нотки.
– Да. И я… я предлагаю тебе… – Она затаила дыхание. – Продолжить нашу работу. Я просто жажду опять оказаться в позе лотоса.
Илона игриво хихикнула.
– Ты уверен в этом? Чем именно эта поза тебя прельщает?
Он сделал вид, что не понял намека. В конце концов, должны же быть у них какие-то общие интересы, кроме секса!
– Время идет, а работа стоит. Продолжим?
– Что ж, – она нехотя подошла к мольберту. – Пожалуй, мне следовало завести другого натурщика. Более понятливого. Но я привыкла к твоему лицу, не считая уже других частей тела.
Петер рассмеялся.
– Ну, ты меня успокоила. А я думал, ты видишь во мне только выгодного клиента.
– Не смеши! Если бы я брала в любовники всех своих заказчиков, у меня не оставалось бы время для живописи.
Петер хотел еще что-то добавить, но голос его пресекся.
И только теперь Илона увидела, каких трудов ему стоит опуститься в позу лотоса. Особенно не вписывалась в форму цветка та самая «деталь».
Вдруг Петер бросился вперед и схватил ее. Его губы буквально впились в ее полуоткрытый рот, руки скользнули по талии и обвили тело мертвой хваткой.
Не ожидая нападения, она инстинктивно выгнула спину и уперлась локтями в его плечи. Но он одним резким движением сломил ее слабое сопротивление.
– Видишь, – шепнул он ей на ухо, – какая ты хрупкая. Ты нуждаешься в защите.
Эти слова заставили Илону задуматься.
В защите от кого? От окружающего мира? Но она достаточно крепко стоит на собственных ногах и не нуждается в покровительстве. Тогда… от самой себя? Что ж, пожалуй. Но, может быть, он имеет в виду совсем другое? И ей надо защищаться от него, Петера Адлера. Тогда это – наихудший вариант. Потому что она любит, безумно любит этого человека. Неужели он понял, что опасность кроется в нем самом: его глазах, его губах, его…
Впрочем, это ничего не меняет в том, что сейчас произойдет. Сейчас не время задумываться…
8
– Ты просто чертовски привлекателен! – бросила на ходу Илона, входя в свою черно-белую кухню в воскресенье утром.
Петер и вправду выглядел великолепно – в костюме цвета морской волны его серые глаза отливали нежной голубизной.
