Барбара Ханней - Дитя цветов
— Привет, Лили, — произнес Дэниел.
— Привет, Дэниел.
— Так приятно слышать твой голос! Как дела? — спросил он.
— Прекрасно. Я так рада, что Джессика дома! Как все прошло?
— Как ни странно, чудесно. Мне нужно так много тебе рассказать, — говорил Дэниел с радостью.
— Я слушаю, выкладывай, — улыбнулась девушка.
Удобно устроившись на кровати, Лили слушала его рассказ о поездке в Сидней и возвращении домой с дочерью.
— Она очень рада, что вернулась. Они со Смайли подружились, — говорил Дэниел. — Эта пара создана друг для друга.
— Здорово, — девушка разделяла его радость.
— Ты не поверишь, как изменилась собака, — рассказывал Дэниел.
— Она больше не нервничает? — спросила Лили.
— Она стала озорной и веселой, как щенок, это просто чудо! — ответил он.
— И Джессика счастлива? — спросила она.
— Да. Она опять выгуливает своего пони, а в понедельник пойдет в школу.
— Ты поговорил с учительницей? — поинтересовалась Лили.
— Я встречусь с ней в понедельник утром, — ответил Дэниел.
— Теперь тебе надо будет работать на ферме и одновременно выполнять обязанности отца, трудно тебе придется, Дэниел, — улыбнулась девушка.
— Да, это верно, — усмехнулся он. — Раньше у меня была сказочная домработница, но она уехала, бросив меня в беде.
— Глупая женщина, — сказала Лили, стараясь придать голосу беззаботность. — Может, тебе найти другую домработницу?
— Пусть пока ее место остается вакантным. У прежней был такой потенциал, что я надеюсь заманить ее обратно, — весело сказал Дэниел.
— Возможно, она вернется, если ты очень попросишь, — сказала девушка, улыбаясь.
— Надо подумать, — весело произнес он.
Они оба засмеялись, и Лили почувствовала, что их влечение друг к другу только крепнет.
— Перед поездкой в Сидней я ходил к Бриггзу, — более серьезным голосом проговорил Дэниел.
— Правда? — девушка в волнении сжала трубку. — Как все прошло? Наверняка твой приход его ошарашил.
— Так и было. Он не хотел впускать меня в дом: выкрикивал оскорбления, угрожал ружьем, — рассказывал Дэниел.
— Дэниел, ради всего святого, что он сделал? — с тревогой спросила она.
— В конце концов, Бриггз понял, что я не уйду, пока все не скажу, — продолжил Дэниел.
— И это сработало? Он выслушал тебя? — спросила Лили.
— Да. Я знал, что он смутится, когда я начну просить прощения.
Дэниел замолк, пытаясь совладать с эмоциями. Он продолжил говорить после паузы.
— Потом Мика прорвало. Вероятно, он долго находился под грузом вины, и в конце сам просил у меня прощения.
— Ах, Дэниел! — девушка едва не расплакалась. — Это великолепно! Это именно то, что я и хотела услышать!
Они еще поговорили о разных мелочах, важных лишь для влюбленных, а потом о предстоящей операции Ферн, которая должна состояться в Брисбене. Затем Лили и Дэниел распрощались.
* * *
Когда Дэниел вошел в кухню, Джессика даже не взглянула на него. Она ела бутерброды, а его тарелка была накрыта чистым кухонным полотенцем.
— Я не смогла дождаться тебя. Я долго ждала, папа, — упрекнула она отца.
— Ничего, — сказал он, улыбаясь. После разговора с Лили у него было хорошее настроение. — Спасибо, что сделала для меня бутерброды.
— Они, наверное, засохли и зачерствели, — сказала Джессика и угрюмо посмотрела на отца. — Ты висел на телефоне целую вечность.
— Ты преувеличиваешь, милая, — улыбнулся Дэниел.
Девочка показала пальцем на настенные часы.
— Посмотри, — сказала она угрюмо.
— Мы с Лили должны были многое обсудить, накопилось столько новостей! — проговорил он, откусив первый бутерброд, чтобы избежать дальнейших вопросов.
— Это та Лили, которая оставила здесь каменных человечков? — уточнила Джессика.
— Да, она оставила их для тебя, — ответил Дэниел.
Джессика театрально вскинула брови, дав понять, что щедрость Лили не впечатлила ее.
— Еще Лили убралась в нашем доме, — сказал он, отложив бутерброд.
Уж за это Джессика на нее не обидится?
— А фотографию, на которой ты с мамой женишься, выбросила в мусорное ведро тоже она, эта Лили? — спросила девочка, пристально глядя на отца.
Дэниел не ожидал подобного вопроса и не знал, что сказать.
— Тут нет вины Лили. Рамка с фотографией не подлежала ремонту, ее оставалось только выбросить, — оправдывался он.
— Неправда! Только стекло разбито, — с обидой в голосе проговорила Джессика.
— Ты уверена? — спросил Дэниел.
— Да, — гордо сказала она. — Я вынула фотографию из рамки.
— Это было опасно, ты могла пораниться!
— Но я не поранилась — сказала девочка с триумфом.
Он был в замешательстве и не знал, как переключиться на более безопасную тему. Этот разговор мог привести куда угодно. Дэниел уставился на бутерброд, потом встал из-за стола и достал перечницу, сел за стол и поперчил бутерброд.
— Извини, — сказала Джессика.
— Да, хорошо. Я надеюсь, что в следующий раз ты будешь осторожней, — сказал он.
— Я извинилась за то, что не поперчила помидоры на твоих бутербродах.
— Нет проблем, я могу сам это сделать, — ответил Дэниел.
Чтобы разрядить обстановку, он дотронулся до руки дочери.
— Вообще-то, дорогая, я не прошу, чтобы ты готовила ленч. В воскресенье ты можешь заняться чем-то более интересным: пойти погулять с подружками, покататься на своем любимом пони, — нежным голосом предложил он.
— Но я хочу готовить для тебя, — уверенно сказала Джессика.
— Ты прекрасно готовишь бутерброды. Теперь ты совсем взрослая, — похвалил ее Дэниел.
Девочка выглядела довольной. Какое-то время она наблюдала, как он ест.
— А Лили готовила тебе, когда была здесь? — неожиданно спросила она отца.
— Да, иногда готовила, — застенчиво ответил он.
Дэниел вспомнил тот необыкновенно счастливый день, когда они с Лили бесконечно долго занимались любовью на пляже, а потом проголодались как волки и ели бутерброды. Улыбка озарила его лицо.
— Почему ты смеешься? — спросила Джессика, глядя на отца.
— Я вспомнил кое-что, — сказал он.
— Ты вспомнил о ней? — уточнила девочка недовольным голосом.
— Ее имя — Лили, — серьезно и строго сказал Дэниел.
— Тебе она правда нравится? — спросила Джессика тревожно.
Это был вызов. Он не знал, как ответить на заданный дочерью вопрос.
— Да. Мне нравится Лили. — Дэниел решил быть честным.
— Правда нравится? — не унималась Джессика. Она пристально следила за выражением его лица.
— Да. Лили мне правда нравится, — сказал он.
