Линда Инглвуд - Огненный цветок
— Понимаешь, в рыбной ловле главное не результат, а процесс. Для меня удовольствие состоит в том, чтобы перехитрить рыбу, предложив ей привлекательную приманку в нужное время и в нужном месте. А после этого я всегда выбрасываю тех, в ком нет больше нужды...
Сказано это было серьезно, и Дженифер вдруг подумала, а что если он имел в виду вовсе не рыбную ловлю, а свои отношения с женщинами? Но она тут же прогнала эту мысль, удивившись собственной фантазии...
— Эй, Дженифер! Ты что же, совсем меня не слушаешь? — Бертолд с удивлением посмотрел на нее.
Она вздрогнула.
— Нет-нет, разумеется, слушаю! Ты говорил, тебе важен не результат ловли, а сам процесс...
Бертолд показал ей ведро с тремя большими окунями и с гордостью заметил:
— Но от этого результата я в данном случае не отказываюсь...
Дженифер согласно кивнула, заглянув в ведро и убедившись, что улов на самом деле хорош. Что и говорить, Бертолд Гринвуд стал даже еще соблазнительнее, чем был много лет назад, вдруг невольно подумала она. Больше того, перед ней теперь стоял надежный человек, настоящий мужчина, добытчик, и за его спиной, за широкими плечами так хорошо было бы укрыться от невзгод и суеты повседневности. И еще: глядя на него, она опять невольно подумала о возможной близости с ним...
Волосы Бертолда оставались все так же густы, как когда-то, хотя теперь на висках они подернулись сединой, которая особенно резко контрастировала с загорелой кожей. Нос, как и в далекие годы юности, оставался предметом восхищения Дженифер, а губы... На них она просто не могла спокойно смотреть, поскольку ей приходилось сдерживать в себе желание хотя бы слегка прикоснуться к ним кончиками пальцев, не говоря уже о настоящем поцелуе.
— А второй раз ты не женился?
Этот вопрос случайно сорвался с ее языка. Она даже поморщилась и мысленно отругала себя за бестактность. Дженифер обычно не допускала подобных оплошностей, но стремление выяснить, свободен ли Бертолд, не давало ей покоя.
— Нет. Я пока еще не повстречал женщину, которая полюбила бы меня и моих дочерей — Стефани и Вивиан...
Надо же, у него две дочери! — подумала она.
— Подожди, еще повстречаешь. Поверь, что два года в этом случае — не такой уж большой срок. Бывает, люди ищут друг друга десятилетиями.
— Дело в том, что после смерти Барбары мое общение с женщинами не идет далее редких случайных встреч, — вздохнув, признался Бертолд. — Ты понимаешь, о чем я говорю?
— Конечно, понимаю, — ответила Дженифер. — Имеется в виду то, что называют плотскими удовольствиями. Не так ли?
Он промолчал, пожав плечами, и швырнул улов на доску, приколоченную между двумя елями и представлявшую собой нечто вроде столика для чистки и разделки рыбы. И потянулся за ножом, поинтересовавшись при этом:
— А ты, я слышал, тоже осталась одна, овдовела?
— Да, так уж вышло, — подтвердила она грустно. — Муж был профессор-биолог, преподавал в университете нашего штата. А погиб совершенно случайно от укуса бешеной лисицы.
— Надо же... — сочувственно сказал Бертолд.
— Так что наши судьбы в чем-то схожи. Вот только, признаться, в отличие от тебя, я давно уже не испытывала того, что называется плотскими удовольствиями, — с грустью призналась Джен.
— Наверное, потому, что одинокой женщине с этим сложнее определиться, чем свободному мужчине, — предположил Бертолд и посмотрел ей в глаза.
— Ты прав... — сказала она, не отводя взгляда.
Если бы рядом оказался ее психоаналитик, мистер Бергман, то откровение своей подопечной он прокомментировал бы, по всей вероятности, следующим образом: «Вы хотите этого мужчину. Так не робейте, дорогая, действуйте. Новая обстановка, в которой вы оказались, вполне благоприятствует этому».
Бертолд улыбнулся, давая понять, что серьезная часть их разговора окончена, но Дженифер едва заметила это, потому что не сводила глаз с его пальцев. Они были длинные, сильные, красивой формы и на удивление хорошо ухоженные для человека его профессии.
— Я с радостью напомнил бы тебе о существовании этих удовольствий, — поддразнил он ее, продолжая потрошить и чистить рыбу.
— Напомнил? — переспросила Дженифер. — О чем?
— Об удовольствиях! — засмеялся он. — Имеются в виду плотские наслаждения, о которых ты так мечтаешь!
— Я не говорила, что мечтаю, с чего ты взял? — возмутилась она. — Куда больше меня сейчас волнует ужин.
Как ни странно, это тоже соответствовало действительности. Все-таки аппетит у нее явно улучшился с того момента, как Бертолд появился здесь, у лесного озера. Ее голодные глаза так и блуждали по сырым кускам рыбы, а сама она уже представляла себе, как эти ломтики жарятся, распространяя по всему дому ни с чем не сравнимый запах.
— Сама не знаешь, от чего ты отказываешься, — не отставал Бертолд.
— Охотно верю, что с этим ты можешь справиться ничуть не хуже, чем с тушением пожаров или с приготовлением ужина... А в общем, ты зануда, Бертолд Гринвуд!
Оба, посмотрев друг на друга, рассмеялись.
Рыба, которую он мастерски приготовил, оказалась невероятно вкусной. Стемнело, свет из окон кухни падал на террасу, где они все еще сидели за столом, закончив ужин и запив его бокалом белого вина. В темноте многочисленные озерные лягушки затеяли оглушительный концерт.
— А я-то думала, наш Линневорд — самое шумное место на планете, разумеется, если не принимать в расчет Нью-Йорк, — наивно призналась она.
— Шум бывает разный.
— Ты, конечно, предпочитаешь здешний, лесной.
— А ты разве нет?
Концерт прекратился так же внезапно, как начался. И они вслушивались в ночь, затаив дыхание, пока наконец одинокая лягушка не завела снова свою однообразную песню. И через минуту хор ее многочисленных сородичей опять разбудил окрестную тишину.
— Пожалуй, нет, я все же предпочитаю шум города, — помолчав, призналась Дженифер. — Здесь отлично, но тут сказка, а не жизнь. В Линневорде меня ждет моя любимая работа. В Нью-Йорк же я люблю ездить, чтобы ощутить заряд всеобщей неукротимой энергии.
— И все же, согласись, нам, городским жителям, полезно хоть иногда послушать хор лягушек.
— Ты прав. Вот я и делаю это, — согласившись, улыбнулась она.
— И искупаться ночью в лесном озере тоже, пожалуй, не помешает. Когда в последний раз ты это делала, вспомни-ка?
Дженифер с удивлением подумала, что он опять же прав. Ведь ей еще ни разу в жизни не приходилось плавать ночью, да к тому же в лесном озере.
— Никогда не купалась ночью, — сказала она.
— Тогда идем.
— Что, прямо сейчас?
— А почему бы и нет? — спросил он, встав с плетеного стула и стягивая через голову рубашку.
