Элизабет Лоуэлл - Песня любви для Ворона
— Моя маленькая героиня, — шептал Рейвен, касаясь губами ее шеи, — ты так прекрасна, так горяча, так щедра…
Медленно, очень медленно его пальцы скользили по стройной фигурке. Они то обжигали ее тело, подобно языкам пламени, то едва касались. Но вот руки скользнули под рубашку, где скрывалась грудь, которая вздымалась от частого дыхания. Пальцы коснулись лесенки ребер и замерли на набухших сосках. Сердце Дженны сладко сжалось, когда Рейвен, сбросив рубашку, стал языком щекотать темную упругую ягодку соска. А когда зубы начали слегка покусывать его, она вскрикнула, не сдерживая блаженства.
— Да, да, я собираюсь попробовать каждый сладкий кусочек твоего соблазнительного тела. — Жадный горячий рот прильнул к изящному изгибу шеи. — Но сначала я узнаю, каковы на вкус твои губы, твой такой соблазнительный рот. Так же ли он гостеприимен, как то место, куда я недавно проник. — Рейвен беззвучно рассмеялся. — Обычно женские секреты познаются в несколько другом порядке.
Приподнявшись на локтях, он залюбовался яркими губами, затем медленно добавил:
— С тобой все происходит по-другому, но от этого ты кажешься еще интереснее. Мне просто не терпится узнать, откроются ли твои губы так же доверчиво, как тело.
Совсем рядом находился чувственный изгиб его рта, темная полоска усов. Она хотела произнести имя любимого. Однако рот безмолвно приоткрылся в ожидании, когда губы сольются в поцелуе, как сплетались тела в танце любви.
Когда Дженна ощутила прикосновение горячего языка, то вновь затрепетала от удовольствия. Запах Рейвена, его дыхание будоражили ее чувственность, усиливая желание.
Кончик языка, встретившись с ее языком, затеял причудливую игру. Задыхаясь от возбуждения и постанывая, Дженна гладила его спину, плечи, руки, с удовольствием прикасаясь к бугристым мускулам и упиваясь их упругостью и мощью.
Почувствовав легкое покалывание ноготков, Рейвен отстранился, видимо подумав, что снова причинил боль.
— О нет, не останавливайся, — взмолилась Дженна, погружая пальцы в гущу черных волос и наклоняя его голову к себе. — Пожалуйста, подари мне еще такой поцелуй. Я прошу, я умоляю тебя…
Издав звук, похожий на рычание зверя, Рейвен запрокинул ее голову и вновь неистово впился в губы.
— Нет, с тобой рядом невозможно сохранять спокойствие. Я снова и снова убеждаюсь в этом, — заявил Рейвен, глядя на пунцовый рот Дженны с раскаянием и в то же время с жадностью.
Дженна впилась взглядом в черные глаза и облизнула горящие, слегка припухшие губы.
— Что ты имеешь в виду? — неуверенно спросила она.
Рейвен улыбнулся.
— Хочешь узнать? Тогда проведи по моим губам своим хорошеньким язычком, как только что по своим.
От столь неожиданного предложения глаза Дженны округлились, но тем не менее, приподнявшись, она медленно, ловя жаркое дыхание любимого, прикоснулась к его губам.
Рейвен закрыл глаза, а потом, вдруг запустив пальцы в шелковистые волосы, запечатлел горячий поцелуй на изящном изгибе шеи, где под нежной кожей учащенно бился пульс.
— Какие ласки ты любишь? Что возбуждает тебя? Говори, я исполню любое желание, — шептал он, покусывая мочку уха. — Я буду любить тебя так, как ты пожелаешь, и до тех пор, пока ты не насытишься ласками и не утолишь страсть…
— Но я… я не знаю, — призналась Дженна. — У меня не было возможности сравнивать и выбирать. Я и мой муж… мы практически не занимались любовью…
— Хватит говорить о нем. Я узнал достаточно. — Рейвен снова и снова вдыхал аромат волос. — Лучше скажи, каким образом возбуждали тебя другие мужчины, чтобы доставить тебе удовольствие?
— Но… Но… после мужа ты первый мужчина, с которым я близка.
Рейвен вдруг замер, как от удара. Медленно приподнявшись, он пристально посмотрел в серо-зеленые глаза. Хорошо бы сейчас отшутиться, но, увы, нужные слова не приходили Дженне на ум.
— Я — первый мужчина? — переспросил Рейвен, отказываясь верить, что у такой красивой сексуальной женщины нет любовника.
— Да, это так. Я убеждена, что не могу вызывать у мужчин желания, поскольку в интимных отношениях не представляю для них интереса. Как бы я ни старалась, не могла возбудить мужа, хотя прочитала не менее десятка специальных книг и журналов. — Дженна засмеялась, поежившись, потому что вездесущий язык Рейвена забрался к ней в ухо и щекотал.
— Специальные книги и журналы? Ха-ха, — усмехнулся Рейвен, чувствуя, как приятное тепло разливается по телу в ответ на осторожное царапанье ноготков по могучей груди. — Что ж, подскажи мне, если я вдруг упущу какой-нибудь параграф из прочитанного, который тебя особо заинтересовал. — И Рейвен снова прильнул к женскому уху, щекоча его языком и легонько покусывая.
— О чем ты говоришь? — переспросила Дженна, с трудом улавливая смысл его слов. Ее ошеломила сила и разнообразие ощущений, которые дарили его руки, губы, тело.
— Я собираюсь любить тебя всю, до последней родинки, — шептал Рейвен, покрывая ее шею частыми поцелуями. — Я хочу лелеять твое тело до тех пор, пока стоны и крики не возвестят о том, что ты просто умираешь от сладких мук, умираешь от блаженства. А потом я начну ласки сначала, добираясь до самых затаенных уголков… И когда ты наконец станешь умолять, чтобы я вошел в тебя, я овладею тобой, и на сей раз мы оба окажемся на пике страсти.
Необычная угроза звучала весьма заманчиво, и в предвкушении ее у Дженны перехватило дыхание. Она попыталась обнять Рейвена, но он отвел руки Дженны за голову, прижав их к подушкам. Черные сияющие глаза, сладострастная улыбка так и притягивали Дженну! И она выгнула гибкое тело, стремясь снова ощутить жар, силу и вожделение, чтобы пережить сладкий момент слияния двух тел.
Увидев покорное приглашение бедер, он почувствовал, что его орган любви снова становится твердым, а ведь всего лишь несколько минут тому назад Рейвен уже насладился любимой. Однако страсть не подчинялась рассудку, и желание бурлило в нем с новой силой.
Без особых усилий, словно Дженна была не тяжелее пушинки, Рейвен перевернул ее на живот. Она открыла рот, чтобы возмутиться, но в следующее мгновение забыла, что хотела сказать, потому что груди вдруг оказались в плену горячих мужских рук, которые проникли в пространство между телом и простынями. Рейвен ласкал соски до тех пор, пока они не набухли, а дыхание женщины не стало частым и судорожным. Губы между тем путешествовали по нежной шее, плечам и спине Дженны.
Она не видела, но чувствовала, как губы то ласково и осторожно, то страстно и почти агрессивно касаются кожи. И под одновременным натиском его чувственного рта и рук Дженна, застонав, взмолилась.
