Мелани Рокс - Разбуженная поцелуем
– Энн, что… что произошло?!
Дэвис кинулся к корчившейся от боли и судорог женщине. Прижал пальцы к артерии на шее. Пульс был частый и очень слабый. Кожа Энн приобрела неестественно желтый оттенок, кое-где проступили сосудистые звездочки.
Энн вырвало.
Дэвис поднялся с колен и наскоро осмотрел кухню. Один из шкафов был открыт. Крысиный яд…
– О боже, Энн, что ты наделала?! – воскликнул Дэвис, решив, что Энн пыталась покончить с собой, приняв смертельную дозу яда, который Дэвису неделю назад доставил курьер.
Зима была аномально теплой, и от полевых мышей не было спасения. Именно Энн предложила использовать яд для борьбы с грызунами, то и дело покушавшимися на их продовольственные запасы.
– Дэвис, я не… это был он… не ты… – едва слышно прохрипела Энн. И потеряла сознание.
Дэвис принялся делать искусственное дыхание. Запах изо рта Энн подтвердил догадку Дэвиса. Она приняла яд. Энн срочно нужно отвезти в больницу. У него совсем мало времени. Нельзя допустить, чтобы она впала в кому… Молодой сильный организм должен продержаться.
Дэвис встал на ослабевшие ноги и поднял бесчувственную Энн. По ее телу пробегали судороги. Непроизвольное сокращение мышц, аритмия, рвота, обморок… – Дэвис мысленно перебирал симптомы отравления. Надежда на то, что он успеет довезти Энн до больницы, была ничтожно мала. Однако она существовала. Каждая минута на счету. Дэвис ногой распахнул дверь и уже занес ногу над второй ступенькой, как его ослепила вспышка молнии…
– Для дела об убийстве, – прокомментировал знакомый голос.
Дэвис несколько раз моргнул, прежде чем понял, что ослепивший его желтый свет был вовсе не молнией среди ясного безоблачного неба, а вспышкой фотоаппарата, нацеленного прямо на него. А хриплый низкий голос принадлежал не кому иному, как Маркесу Романо.
– Помоги, Маркес.
Дэвис едва стоял на ногах от усталости и недосыпания. Он сделал нетвердый шаг в сторону Маркеса, надеясь передать ему на руки Энн, но шериф отступил назад. На его лице отразилось смешанное чувство брезгливости и страха.
– Помогите, – снова произнес Дэвис, обращаясь ко всем полицейским сразу. Их было не меньше дюжины, но никто из них не решался принять ношу Дэвиса без приказа начальника.
– Скорее же, – рявкнул Маркес, – возьмите у него жертву! Мы приехали как раз вовремя, чтобы поймать его с поличным.
Дэвис удивился, что не слышал воя сирен. Впрочем, учитывая обстоятельства, в этом не было ничего удивительного. У него звенело в ушах и было темно в глазах уже несколько часов. Лишь страх за жизнь Энн и та ответственность, которая легла на него, помешали ему лишиться чувств. Теперь же он явственно почувствовал, как его тело обмякло, и он, словно набитая соломой кукла, рухнул на землю к ногам Маркеса.
Тот едва удержался от соблазна пнуть заклятого врага. Надо же как все удачно сложилось. Одним ударом двух зайцев.
Маркес отдал распоряжение осмотреть место преступления. Двое полицейских согласно кивнули и направились в дом. Парень с фотоаппаратом засеменил следом. У Маркеса и в самом деле был нюх хищника. Он словно акула или пиранья, почувствовавшая запах крови в радиусе двадцати метров, бросился на растерзание жертвы. Даже фотографа привез!
Тем временем на Дэвиса надели наручники и затолкнули в одну из полицейских машин на заднее сиденье. Маркес сел впереди, чтобы видеть в зеркале заднего вида своего поверженного врага. Понимает ли Харт, что его песенка спета? Что теперь он до конца своих дней будет дышать свежим воздухом на прогулках в тюремном дворе?
Маркес торжествовал. Он не только упечет Харта за решетку, но и постарается превратить его жизнь в ад. Мерзавец пожалеет, что в тот злополучный вечер погибла Мелани, а не он. Маркес знал, что нужно нашептать на ухо тюремным надсмотрщикам и сокамерникам, чтобы те превратили Дэвиса – такого здорового и сильного – в мясной фарш, собачьи консервы.
Дэвис уставился в окно, наблюдая за тем, как Энн оказывают первую медицинскую помощь. Энн увезли на машине с включенной сиреной. Вскоре Дэвис потерял ее из виду. Их машина тянулась в хвосте. Маркес явно не спешил расставаться со своим пленником. Дэвис видел самодовольную ухмылку на лице шерифа, следящего за ним в зеркало заднего вида.
По бедняжке Энн вряд ли кто-то будет горевать, думал Маркес, просчитывая варианты дальнейшего развития событий. Придется сообщить шерифу Мерингтона – как его там, Рассел, кажется? – что беглянка нашлась. Жаль, что полиция Касл-хилла не успела уберечь ее от смертельной опасности и она попала в лапы Дэвиса Харта, давно строившего планы мести. Маркес усмехнулся.
Как он все ловко провернул, комар носа не подточит! Пять минут поистине способны сотворить чудо. Его парни уверены, что шериф приехал за полминуты до них… Маркес снова усмехнулся, радуясь тому, что его тайна вот-вот уйдет в могилу вместе с Энн Адамс. Вряд ли она доедет живой до больницы. А если Энн все-таки посчастливится и ей успеют дать противоядие и подключить к аппаратам вентиляции легких и стимуляции сердца, она вряд ли когда-нибудь сможет очнуться и рассказать правду. Да и кто ей поверит? Это же полнейшая чепуха, что шериф, начальник полиции Касл-хилла, оставил на ее пороге отравленную пиццу!
Маркес сожалел лишь об одном: теперь ему так и не удастся узнать правду о том, каким образом Энн Адамс оказалась в доме Дэвиса Харта. Неужели приехала замаливать грехи? Или решила выслужить прощение у человека, чью жену убила? Или они были сообщниками и лишь скрывали свои замыслы? Да, пожалуй, это самое правдоподобное объяснение. Возможно, Харт и Энн Адамс были любовниками еще задолго до смерти его законной жены. Мелани стояла на их пути, и они решили ее убрать. В груди Маркеса клокотала ярость. Как же он ненавидел Дэвиса и эту идиотку, которая корчилась от боли и задыхалась!
Затем Дэвис перебрался в свой охотничий домик и мастерски – даже он, Маркес, поверил – сыграл роль добровольного отшельника. Энн же для запутывания следов на время уехала из Касл-хилла, перекантовалась несколько месяцев в Мерингтоне и, решив, что о Харте все давным-давно забыли, присоединилась к нему. Вот только Харт недооценил своего врага. Сколько раз Маркес предупреждал его! Говорил, что следит за ним день и ночь…
Но Харт счел себя самым умным. Он думал, что сможет и дальше безнаказанно водить за нос полицию. Да еще и пожилую женщину впутал в свои дела. Впрочем, Маркес не винил Марту. Вряд ли она знала об Энн. Хотя она лгала ему. Лгала правосудию в глаза! Маркес всегда идентифицировал себя и аморфное правосудие. Да, каждый житель Касл-хилла должен видеть в нем не только стража правопорядка, но и само воплощение закона. Он есть закон для всех и каждого. Только такие самонадеянные наглецы, как Дэвис Харт, могут думать иначе. Дэвис ни во что не ставил его, следовательно, попирал закон. Он заслужил наказание.
