Бетти Бити - Очарованная легендой
Какая ирония, думала я, когда держатели билетов толпились перед посольством у статуи Конкистадора и его невесты, что сам дон Рамон исключен. Флот такси поручили заботам Мораг, и с энергией, несоразмерной с ее крошечным ростом, она сразу взялась рассаживать всех по машинам.
Хестер стояла на тротуаре. На ней было короткое розовое платье, выгодно открывавшее прекрасные длинные ноги. На голове — широкополая соломенная шляпа с соответствующей лентой.
— Где он? — спросила Хестер, когда я появилась в дверях посольства.
— Мистер Фицджеральд? Только что зашел в дежурку поговорить с мистером Грином.
— В экспедициях, — раздраженно сказала Хестер, — мы все зовем друг друга по имени. Даже вы можете называть его Джеймсом.
— Кого она может так называть? — протянул удивленный голос позади нас.
— О, ты здесь, любимый. — Хестер обернулась, краснея под цвет платья. — Ну, конечно, тебя, Джеймс. — Она демонстративно встала на цыпочки и быстро чмокнула его в подбородок.
Впервые я увидела, как покраснел молодой первый секретарь.
Каким-то образом, но без моего участия, мы забрались в последнее такси вместе. Мораг и Алекс Эшфорд должны были видеть, что сели все. Естественно, мистер Фицджеральд остался рядом с ней. Но я была посторонним дополнением. Все же в своей ужасно смущающей манере быть бесчеловечно человечным Джеймс Фицджеральд решил проявить доброту.
— Это первая поездка Мадлен в горы. Пустите ее к окну — справа, — сказал он Мораг. И поворачиваясь ко мне: — Захватывающий пейзаж. Вы получите нечто, что действительно стоит ваших денег.
Был ли это тонкий намек на грядущий вскоре большой вычет за платье, я не знала. Но мистер Фицджеральд улыбнулся мне чудной улыбкой, насмешливой и странно мальчишеской, и в то же время никоим образом не роняющей присущее ему от природы достоинство.
— Алекс! Лучше садись впереди. А рядом может сесть Мораг, она размером всего с полпинты. — Он подарил ей другую улыбку, любящего старшего брата. — Я сяду сзади между Хестер и Мадлен.
Я едко подумала, обещал ли он Еве, что если поедет в экспедицию, то позаботится о должном сопровождении.
Хестер казалась вполне довольной, но я ощущала неудобство. Я понимала, что, возможно, без меня они держались бы за руки. Кроме того, я остро чувствовала физическую близость Джеймса Фицджеральда. Однажды я уже заметила, что ощущаю его присутствие, когда он был в кабинете посла за дверью. Сейчас мы сидели на заднем сиденье такси, в неловкой близости. Он был далеко не миниатюрен, и наши руки и ноги касались. Я даже чувствовала его дыхание.
К счастью, беседа текла весело и непрерывно. Эшфорд и Мораг повернулись, чтобы присоединиться.
Наш путь лежал через предгорья Анд. Время от времени дорога вилась вокруг флангов, затем, преодолев ряд крутых поворотов, ныряла в маленькие зеленые долины среди обширных тихих озер.
Джеймс Фицджеральд указывал на достопримечательности. Форт на высоком откосе, где в шестнадцатом веке испанцы основали лагерь, остатки инкской деревни со стенами из тесаного камня. Время от времени он обращался на чарагвайском диалекте к водителю. Они обменивались шутками — чарагвайцы любят посмеяться. И даже мистер Фицджеральд смеялся самым непринужденным и заразительным смехом.
Но однажды он, видимо, велел водителю свернуть на обочину.
Мораг вопросительно оглянулась;
— Крошечный парнишка думает, что у нас здесь пикник? — Она всех называла одинаково.
Джеймс Фицджеральд отрицательно покачал головой и улыбнулся:
— Хочу, чтобы Мадлен увидела результат землетрясения. Именно отсюда, не забывайте, открывается действительно внушающий страх вид.
Мораг открыла рот, словно желая спросить, кто же руководит экспедицией, и тут же закрыла. Она перевела взгляд на мое лицо и подмигнула.
— Здесь, — мистер Фицджеральд потянулся открыть дверь для меня, когда автомобиль остановился. — Лучше выйти, — сказал он, распрямляясь и следуя за мной. — Другие уже видели.
Мы стояли рядом на краю пропасти. Далеко-далеко внизу я увидела в горной цепи огромный разлом, который указал с самолета дон Рамон. Сейчас я увидела, что он увеличился, в тысячу раз и уходит все ниже и ниже в безграничную темноту в чреве земли. У меня перехватило дыхание. Я, должно быть, покачнулась, поскольку мистер Фицджеральд подхватил меня за локоть. На мгновение все словно замерло. Умолкли даже наши спутники, лениво ожидающие в автомобиле. Воздух был очень холоден, разрежен и тих. Большое оранжевое солнце уже садилось. Издалека послышалось тонкое звяканье козьего колокольчика, как некое отдаленное предостережение — необходимое предостережение. Глубокая темная бездна, которая словно притягивала меня, имела аналогию с глубокой темной пропастью, которую я начала обнаруживать в себе. Затем Мораг, должно быть, что-то сказала, поскольку я услышала смех Хестер. Я встряхнулась, освобождаясь от наваждения и руки мистера Фицджеральда, и с шепотом благодарности вернулась к автомобилю.
— Вы побледнели, — отметил мистер Эшфорд. — Захватывает дух, не так ли?
Я кивнула.
— Был момент — мне показалось, что вы шагнете в пропасть, — улыбнулась Хестер.
— И напрасно, — с чувством тряхнула кудряшками Мораг. — Мой крошечный парнишка Петизо обидится, вот так. Он запал на вас, Мадлен.
— Не знаю почему, — сказала я, краснея.
Последовало замечание, которое прозвучало внешне вежливо и дипломатично, но на самом деле едко, и принадлежало оно мистеру Фицджеральду.
— Неужели? — Он поднял брови в ироническом недоверии. — Ладно, если вы не знаете, то я знаю.
Я спросила себя, мог ли он подчеркнуть колкость, звеня мелочью в кармане брюк, но, к счастью, мы слишком тесно сидели, чтобы сделать шпильку столь определенной.
Мы достигли гасиенды «Дель Ортега» за несколько минут до темноты. Это была внушительная постройка времен расцвета испанских конкистадоров, расположенная вокруг прямоугольного внутреннего двора. Гасиенда стояла в начале зеленой Ортеганской долины, утопая в виноградниках и апельсиновых рощах. Сейчас старое укрепление служило гостиницей для богатых туристов и вылазок на барбекю вроде нашей. На входной арке росли бугенвиллея и золотые розы.
Когда мы въехали под нее, ветви застучали по крыше такси. Водитель свернул к новейшей автостоянке, наполовину занятой такси, автомобилями и автобусами. Владельцы билетов Мораг уже вышли и расхаживали по гасиенде. С обеих сторон в красивом и причудливом рисунке из затейливых прудов с лилиями и узких проток с ивовыми мостами, какие все еще пересекают многие горные ущелья, располагались регулярные сады. И, конечно, всюду столь любимые чарагвайцами небольшие статуи и фонтаны.
