Мэри Хеммил - Один поцелуй
Ничего, казалось, не изменилось. Одиночество захватило ее, как никогда раньше в жизни. Если предательства Кона чему-то научили ее, так это тому, что она всегда будет любить только одного человека, только его. И еще, что она — наивная дура. Сколько раз ей надо застать его с другой женщиной, чтобы понять, насколько лжив и лицемерен Конрад Ньюман. В последнее время он только и делал, что доставлял ей боль.
Подняв камешек, Сабина бросила его в воду и смотрела, как тот быстро пошел ко дну. Она не собиралась делать вид, будто не любит Кона. Таков, видно, ее жизненный крест. Но она не мазохистка. Она может любить его и в то же время не пускать в свою жизнь. В конце концов, разве не это она делала последние десять лет.
Погруженная в свои мысли, Сабина не слышала, как рядом с ее «хондой» затормозила другая машина. Но звук захлопнувшейся дверцы, отраженный от отвесных скал, заставил ее очнуться, и она увидела приближающегося к ней Кона.
Вздернув подбородок, Сабина холодно посмотрела на него.
— Зачем ты преследуешь меня? Возвращался бы лучше к своей блондиночке из Калифорнии. Нам не о чем больше говорить.
— Как бы не так! — сказал он, приближаясь к ней. — Должен сразу тебе заявить, что она вовсе не моя блондиночка.
— Не твоя? А мне показалось совсем иначе. Она прижималась к тебе, как…
— Ты чертовски права, — согласился Кон. — Она прижималась ко мне. И она целовала меня, а не я.
Сабина рассмеялась, но когда заговорила, в голосе звучала откровенная ирония:
— Ну да, она охмуряла тебя, а ты стоял как соляной столб. Не рассказывай байки, Кон!
— Но, Бина. Дай мне хотя бы объясниться. Это совсем не то, о чем ты думаешь…
— Прибереги эту сказочку для кого-нибудь другого. С меня хватит. — И, развернувшись, она пошла к хижине.
Сабина боялась, что слезы тут же хлынут из ее глаз, но сумела как-то сдержать их и, войдя внутрь, захлопнула за собой дверь. Однако, оказавшись в тишине и одиночестве, она разрыдалась и бросилась на кровать.
Когда Кон бесшумно открыл дверь, сердце его готово было разорваться от жалости к ней. Он подошел к кровати и опустился на колени.
— Ах, дорогая, не терзай себя понапрасну.
— Уходи! — выдохнула Сабина, глубже зарываясь лицом в подушку. — Да уходи же! Это невыносимо!
— Ни за что на свете, — ответил Кон. — Я никуда не уйду, пока мы не выясним до конца наши отношения.
Он пресек ее попытку возразить, обняв ее.
— Я не отпущу тебя, дорогая. Ни сейчас, ни потом. Тебе надо привыкать к этому.
Сабина напряглась, как бы собираясь с силами, чтобы оттолкнуть его. Но затем обмякла и, рыдая, уткнулась ему в плечо.
Прижав ее к себе крепче, Кон подумал, что не может снова потерять Бину. Он любил ее так сильно, что потеря будет равносильна смерти. Слова признания в любви были готовы сорваться с его уст. Но нет, прежде он должен рассказать все про Оливию, чтобы Бина поняла: эта женщина ничего для него не значит.
— Я говорю тебе правду, дорогая. Я не давал Оливии даже повода надеяться, но она почему-то вбила себе в голову, что влюблена в меня. — И Кон рассказал, как взбалмошная особа повсюду преследовала его, как названивала по телефону даже ночью, чтобы убедиться, что он один. — Она как страшный сон. А я ведь даже толком не знаю ее. И сюда я приехал, чтобы скрыться от нее в надежде, что в мое отсутствие она познакомится с кем-нибудь еще и отстанет от меня. Но, видимо, недооценил ее упрямства.
Сабина слегка высвободилась из его объятий, чтобы посмотреть ему в глаза.
— Ты действительно говоришь правду?
— А разве похоже, что я лгу?
Нет, вынуждена была она признать. Кон никогда не выглядел таким серьезным, как сейчас.
— Как она нашла тебя?
— Говорит, наняла частного детектива. Вот не думал, что она зайдет так далеко! Оливия привыкла добиваться всего, чего хочет. Когда я сказал ей, что она мне безразлична, мерзавка расценила это как вызов.
Даже ему самому эта история казалась чудовищным вымыслом. Вот почему он не удивился, увидев в глазах Сабины тень сомнения. Но он говорил правду, и во что бы то ни стоило ее следует убедить в этом.
— Если бы я хотел солгать, то придумал бы более правдоподобную историю! — воскликнул Кон с ноткой отчаяния в голосе. — Не веришь мне, спроси Шэда. Когда мы разговаривали по телефону в День благодарения, я ему все рассказал про Оливию. Как раз он-то и посоветовал мне на время уехать из Лос-Анджелеса и провести какое-то время здесь.
Сабина искренне хотела верить Кону, но безумно боялась нового разочарования.
— Если ты не давал ей повода, почему она преследует тебя? Ты ни разу не приглашал ее на свидание?
— Клянусь, ни разу!
— Ну хватит, Кон! Я знаю, как ты любишь поволочиться за женщинами. Мне ведь известно обо всех твоих похождениях за эти годы. И я не поверю, что, рассказывая об Оливии, ты не кривишь душой!
Ее неожиданная горячность, заставила Кона воспрянуть духом. Он взял ее ладони в свои и прижал их к своей груди.
— А, так ты интересовалась мною? Рад это слышать. Да, в моей жизни были женщины, но не так много и ни одна из них не затронула моего сердца. Тем более Оливия. Я не могу ничего тебе доказать. Тебе придется принять на веру мои слова.
Сабина хотела было сказать, что Кон требует от нее слишком многого. Но, посмотрев в его глаза, увидела в них искренность.
— Знаешь, я верю тебе, по, крайней мере, в том, что касается Оливии, — со вздохом сказала она. — Но остальные женщины…
Кон улыбнулся:
— Это все мужское самолюбие. Я приукрашивал свои любовные похождения, зная, что тебе все донесут. Я не хотел, чтобы ты думала, будто мне тебя не хватает. А ведь не хватало! Да еще как! Только теперь, встретив тебя снова, я осознал это в полной мере.
Его слова были так созвучны тому, что Сабина чувствовала сама, что у нее ёкнуло сердце. Воспоминания о годах одиночества заставили снова навернуться на глаза слезы.
— Не…
— Что «не»?.. — Не в силах видеть, как любимая плачет, Кон рукой смахнул слезы с ее щек. — Бина, что с тобой? Что я такого сказал? Ну, не плачь. Я люблю тебя. Серьезно. Поверь мне.
О Боже! Как же долго она ждала этих слов! Кажется, всю жизнь. Нежность переполнила сердце Сабины. Все еще не вполне веря его словам, она переспросила:
— Ты меня любишь?
— Ну конечно, милая. Я влюблялся в своей жизни дважды, и оба раза в тебя!
— Но…
— Я догадываюсь, о чем ты думаешь. Если я полюбил тебя, тогда почему же целовался с другой. Дорогая, все это было подстроено ради твоего же блага.
— Подстроено? О чем ты говоришь? Ты хочешь сказать, что у тебя не было ничего серьезного с девушкой, с которой я застала тебе в конюшне?
