Джилл Уилбер - Верный расчёт
— Спасибо. Кофе, пожалуйста.
Она открыла буфет.
— Какой вы предпочитаете?
— Черный, с одним куском сахара. Такой же, как и вы.
Ингрид нахмурилась.
— Откуда вы знаете, какой кофе я предпочитаю? — В офисе обычно кофе варил кто-то из служащих.
Ральф уперся одной ногой в пол, а другой обвил ножку табурета. Он вспомнил, как в первый раз варил для нее кофе, вспомнил, как нес чашку Спящей Красавице, которую разбудил традиционным сказочным способом… Это воспоминание вызвало у него приступ болезненного желания, побороть который оказалось нелегко.
— Благодаря новым туфлям.
Ингрид нахмурилась еще сильнее. Ральф напомнил ей про день, когда она сделала глупость, надев на работу новые туфли, после чего едва приплелась домой. Потом уснула в кресле и увидела во сне, что Ральф поцеловал ее.
— Ах вот вы о чем, — деланно непринужденным тоном сказала она.
— Вы все еще носите их?
— Нет. Тогда я надела их в первый и последний раз. Слишком неудобные. — Не столько туфли, сколько воспоминания о нашей первой встрече, подумала она. Тогда на Ральфе был безукоризненно сшитый деловой костюм. Но сейчас, в потертых джинсах и клетчатой рубашке, он выглядел еще лучше. Пригласить его к себе, повинуясь порыву, означает играть с огнем. Это может помешать им поддерживать сугубо деловые отношения, а ничего другого я не хочу, верно?
Он ждал ее на крыльце и выглядел потерявшимся ребенком. Прядь волос, падавшая на его лоб, напомнила ей Эрни, и Ральф бессовестно воспользовался вспыхнувшим в ней материнским инстинктом.
Опять свистящий рак? — спросила бы ее Кири. Ладно, так и быть. Чувство, которое вспыхнуло в Ингрид, когда она увидела Ральфа у своих дверей, не имело никакого отношения к материнскому. Правда, это не означает, что она имела право ему уступать. Неужели опыт сестры ничему ее не научил?
Она принялась варить кофе, радуясь возможности отвлечься и привести мысли в порядок. Они выпьют кофе, обсудят проблему, которая привела к ней Ральфа, а потом он уйдет.
Ингрид взяла свою чашку.
— Думаю, в гостиной нам будет удобнее.
Ральф рассматривал прикрепленные к холодильнику рисунки Эрни и думал, что они придают кухне уют.
— Знаете, мне удобнее здесь.
Но Ингрид удобно не было. Сидеть с Ральфом за одной стойкой — одно, а сталкиваться с ним бедрами — совсем другое. Поговорка «в тесноте да не в обиде» тут не годится. Поэтому она осталась стоять, сделала глоток кофе и поморщилась, когда горячая жидкость обожгла ей язык.
— Вы хотели меня видеть? Что случилось?
Ральф покосился на стоявшую рядом пустую табуретку с таким видом, будто читал ее мысли.
— Я мог бы что-нибудь придумать, но… Честно говоря, мне не давали работать мысли о вас.
Если он и играет роль, то очень убедительно, подумала Ингрид, отставив чашку со слишком горячим кофе. Обожженный язык саднило. Впрочем, и душу тоже.
— Но вчера вам это прекрасно удавалось. Вы едва заметили, что я ушла.
Ральф тоже поставил чашку и посмотрел ей в глаза. Эффект был потрясающий.
— Я тоже пытался убедить себя в этом. Но, увы, слышал каждый звук — от шороха юбки, когда вы ходили по кабинету, до шелеста щетки о волосы, которые вы причесывали перед уходом. Вы знаете про свою привычку удовлетворенно вздыхать перед тем, как закрыть дверь кабинета?
Краска залила шею Ингрид и поползла на щеки.
— Вы очень наблюдательны, — слегка дрогнувшим голосом сказала она.
— Ингрид, я замечаю все, что имеет отношение к вам. Даже то, чего не хочу замечать. Например, то, как вы хмуритесь и отворачиваетесь, когда я пытаюсь затронуть самые невинные темы личного характера.
Как сейчас, подумала она, пытаясь придать лицу бесстрастное выражение.
— У нас с вами не те отношения. — Он поцеловал ее, она ответила, вот и все.
— Пока, — спокойно сказал Ральф.
— Нет, так будет всегда! — с жаром возразила она. — Я не хочу вступать в серьезные отношения с таким человеком, как… — Ингрид прикусила язык, поняв, что снова чуть не проговорилась.
Ральф порывисто встал и вплотную подошел к стиснувшей кулаки Ингрид.
— Вы хотели сказать, с таким человеком, как я, верно? Что это значит?
Ингрид хотела было попятиться, но она заставила себя остаться на месте.
— Все знают, что вы плейбой, который обольщает женщин, а потом бросает их!
— А если я скажу, что это только видимость?
Она никогда этому не поверит. Опыт Урсулы опровергает все, что он может сказать.
— Не понимаю, почему вы так хотите переубедить меня, — чуть ли не шепотом сказала Ингрид.
Ральф бережно прикоснулся к ее щеке тыльной стороной ладони.
— Действительно не понимаете?
Его прикосновение обжигало.
— Кажется, я напрасно затеяла этот разговор.
— Напротив. Его следовало начать давным-давно. — Ральф взял ее за руку. — Пойдемте со мной.
— Куда?
— Скоро увидите. — Он посмотрел на свертки, лежавшие на кухонном столе. — Конечно, если вы никого не ждете.
— Никого, — призналась она. — Это продукты не для вечеринки. Просто я ходила по магазинам.
На лице Ральфа отразилось такое облегчение, что она подняла брови. Неужели он думал, что она ждет мужчину?! О Боже, неужели он ревнует?!
— Можно посмотреть?
Ингрид открыла рот, но он уже залез в первый сверток и расплылся от уха до уха, увидев нарядную блузку с кружевами. Потом потрогал пальцем шелк кофейного цвета и спросил:
— Не продемонстрируете?
— Нет! — рявкнула Ингрид, вырвала блузку и сунула ее обратно в сумку.
Для этого человека нет ничего более естественного, чем флирт. Господи, как глупо! Он хочет показать ей в кабинете какую-то ерунду, а у нее тут же подскочил пульс и взмокли ладони.
Ральф прижал руку к сердцу, притворяясь, что смертельно ранен, и испустил тяжелый вздох.
— Что ж, раз так, вернемся к плану А. Допивайте свой кофе — и в путь.
Подозрения Ингрид окрепли, когда он повел ее к кабинетам сотрудников. Но офис остался позади. Гвардеец у лестницы, которая вела в круглую башню, отдал им честь, и Ральф провел Ингрид через массивную дверь, обшитую металлом.
Дурные предчувствия Ингрид усилились, когда она увидела, что часовой подавил улыбку. Насколько она знала, в башне были только галереи, приемные и посадочная площадка на крыше. А вдруг… О Боже, только не это!
— Подождите минутку… — пролепетала она, но Ральф уже нажал кнопку лифта, скрывавшегося за старинным каменным фасадом.
— Нет времени.
Они вышли на крышу. В центре нарисованного круга стоял маленький белый вертолет в красную и синюю полоску; на его боку красовался княжеский герб. А над их головами развевался флаг Герольштейна.
