Линда Холл - Посредница
— Будь добр, уйди.
— Я хочу поговорить с тобой.
— А я не хочу.
Он бросил взгляд в глубь магазина, где у прилавка стояла Элиза.
— Если мы собираемся обсуждать проблемы, важные для нас обоих, — бросил он, — то лучше сделать это наедине.
— Я ничего не собираюсь с тобой обсуждать.
Какая-то женщина вошла в так и не запертую еще дверь. Она глянула на них, потом на прилавок.
— Вы еще не закрылись? — умоляюще обратилась она к Элизе. — Мне срочно нужен свадебный подарок.
— Вот, посмотрите, — пригласила ее подойти поближе к полкам Элиза, а сама пошла закрыть дверь. Повернувшись к Эбигейл, она подняла брови. — Почему бы тебе не отвести твоего друга в подсобку? Я и сама управлюсь.
Итан довольно улыбнулся.
— Благодарю вас.
Конечно же, Элиза просто не хотела, чтобы они стояли здесь, ругаясь и шипя друг на друга, поскольку это повредило бы делу. К тому же Итан не собирался сдаваться и покорно уйти. Не говоря ни слова, Эбигейл повела его за прилавок, а потом через вертящуюся дверь в подсобку, где они держали всю документацию и не поместившийся в торговом зале товар. В углу тесного помещения стояла конторка, а напротив был уголок для чаепития и потертый диван.
Эбигейл не пригласила Итана сесть. Повернувшись к нему лицом, она начала:
— Я не знаю, чего ты хочешь, но…
— Хочу объясниться, — сказал он спокойно, — никогда не мешает объясниться друг с другом.
Из торгового зала доносился оживленный разговор. Эбигейл знала, что, если повысит голос, там тоже услышат. А кроме того, ей не хотелось говорить что попало, бросать слова необдуманно. Она сделала глубокий вздох, стараясь успокоиться.
Видимо он неправильно истолковал ее колебания.
— Неужели ты думала, что я смиренно уйду, как побитая собака? — требовательно спросил он грозным и почти взбешенным голосом. — Может, тебе и удавалось такое раньше, но сейчас ты не на того напала. Я не позволю делать из меня дурака. Итак, что за игру ты ведешь? Взгляд у Итана был пронзительный, а выражение лица требовательно-вопрошающее. — Что плохого я тебе сделал? Или ты мстишь за то, что сделал какой-то другой парень? Но это же несправедливо, а? — Он шагнул к ней, выражение его лица изменилось, стало несколько мягче. — Какой-то мерзавец причинил тебе зло, а вымещаешь его ты на мне?
— Нет, — ответила Эбигейл, — это и в самом деле было бы несправедливо.
Складка между бровей у него углубилась.
— Значит, дело не в этом? Так в чем же? — спросил он, крепко схватив ее за локти.
Неожиданно для себя Эбигейл ощутила его прикосновение всем своим телом. Глаза ее изумленно расширились, а его потемнели от явственно проявившегося в них желания.
Ну уж нет! Однако, хоть она и подумала об отпоре, спина ее слегка изогнулась, а тело инстинктивно устремилось к нему.
Итан притянул ее ближе, еще крепче сжав ее локти, и прильнул губами к ее губам в долгожданном, горячем и жаждущем поцелуе.
И она жаждала его. Острое сознание его присутствия вдруг вызвало яростное, испепеляющее желание. Эбигейл почувствовала, как голова ее отклоняется назад под давлением его настойчивых губ, но, собрав всю силу воли, она попыталась оттолкнуть его.
— Отпусти меня! — выдохнула она. — Отпусти!
Итан ослабил хватку, и она отпрянула назад.
— Не трогай меня! — сказала она, злясь оттого, что голос дрожит и звучит слабо. — Никогда не смей больше прикасаться ко мне!
Он выглядел ошеломленным; лицо его потемнело, а губы сжались в тугую жесткую линию.
— Я тебя не понимаю, — хрипло проговорил он.
— Чего именно ты не понимаешь?
— То, что ты целуешь меня в ответ! — выкрикнул он. — То, что ты пылаешь в моих объятиях, то, что твое тело тает рядом со мной, словно умоляет любить тебя.
— Ты это воображаешь себе…
— Ничего подобного! — прервал он. — Если бы ты испытывала ко мне антипатию, я мог бы еще это понять. Но ясно же, что ты не…
— Какая проницательность! Какой опыт! — издевательским тоном сказала она.
Его глаза сузились.
— Да, — согласился он. — Я достаточно проницателен, чтобы понять, что, как бы ты ни отрицала это, ты хочешь заниматься любовью со мной. Разве преступление, что я не так уж неопытен? Тебя именно это тревожит?
— Ты меня тревожишь! Я не хочу тебя! Я не люблю тебя!
— Это ложь!
— Ты, должно быть, ужасно глуп, Итан.
Он улыбнулся.
— Нет, я не такой уж дурак. Может, ты помолвлена с кем-то? В Таиланде ты сказала, что нет, но ты была в отпуске — может, ты решила немного развлечься на стороне?
Она открыла было рот, чтобы отрицать это, но потом передумала и произнесла безжизненным голосом.
— А если я… если я помолвлена с кем-нибудь, ты уйдешь… оставишь меня в покое?
Лицо его изменилось. Глядя на нее прищуренными глазами, он медленно проговорил:
— Может, и нет. Возможно, я уведу тебя от него.
— Ты в самом деле думаешь, что на это способен? — спросила она, гордо вскинув голову.
Сделав шаг к ней поближе, он тихо спросил:
— Это то, чего ты хочешь, Эбигейл? Это возбуждает тебя?
Возбуждает ее? Тошнота поднялась в ней, но, сделав глотательное движение, она с усилием подавила ее.
— Нет, — сказала она устало. — Уйди, Итан! Ты мне противен. — Сейчас это было почти правдой. Как бы ей хотелось, чтобы это было полной правдой!
Итан саркастически усмехнулся, откровенно не веря ей.
— В самом деле? — насмешливо спросил он. — Давай я поцелую тебя снова, и увидим, насколько я тебе противен?
Эбигейл испуганно попятилась назад.
— Не смей! Не трогай меня!
— Тебе нечего бояться, Эбигейл. Я не трону тебя, пока ты сама не попросишь. — Слова Итана успокаивали, но глаза его были темны, и глубоко в них сверкали золотистые огоньки.
— Не трать времени зря, — бросила она, бравируя своей смелостью скорее перед самой собой, чем перед ним.
Послышался осторожный стук в дверь, потом она открылась, и появилась Элиза.
— Все в порядке? — с порога поинтересовалась она. — Я уже заперла вход.
— Спасибо, — в замешательстве улыбнулась ей Эбигейл. — Итан как раз уходит.
— Вы можете выйти здесь, — с готовностью указала ему Элиза на заднюю дверь.
— Спасибо. Но я подожду Эбигейл.
Эбигейл стиснула зубы. Подруга вопросительно посмотрела на нее, и, быстро перебрав в уме все возможные варианты, Эбигейл предложила:
— Я все запру сама, Элиза. Ты можешь идти. — Ей не хотелось, чтобы Элиза впутывалась в эту историю, и она готова была на все, лишь бы не возбуждать у нее к происходящему слишком большого интереса.
