Шеннон Уэверли - Неожиданный поворот
— А раньше не нравилось?
— Нет. Это и послужило одной из причин крушения нашего брака.
— Мне не хотелось бы заниматься истолкованием его поведения по телефону, но, быть может, сейчас, не работая, он чувствует себя раскованнее, у него больше свободного времени.
Джилл взвесила все «за» и «против» этой гипотезы.
— Но ведь желание заниматься ею должно было быть у него всегда.
— А вы полагаете, что его не было?
— Я не полагаю, а знаю точно — не было. Он никогда не высказывал желания иметь детей. И все время проводил на работе. Находиться дома было для него сущим наказанием.
Трубка замолчала и, к огорчению Джилл, безмолвствовала довольно долго.
— И все же, как я уже сказал, навряд ли недомогание могло в корне изменить его личность.
— Ну, если не изменило, то способствовало этому, — продолжала стоять на своем Джилл.
— Я обязательно постараюсь найти ответ на ваш вопрос, когда побеседую с ним лично.
— Я и не ожидала, что вы с места в карьер дадите мне ответ. Но вопрос этот для меня чрезвычайно важен.
— Никаких проблем, Джилл. Могу я быть вам еще чем-нибудь полезен?
Джилл помолчала. Да, ее мучило кое-что еще. Как она поняла, Эйден уверен, что они состоят в счастливом браке. Она заметила — впрочем, для этого не требовалось особой проницательности, — что она привлекает его физически и что он питает относительно нее совершенно определенные намерения.
Но ей вдруг не захотелось обсуждать столь интимную тему с доктором Грогэном. Зачем? Она и без того отвела Эйдену отдельную комнату, обезопасив себя таким образом от его посягательств по ночам. К тому же, честно говоря, она может и ошибаться — ведь он не предпринимал никаких действий, разве что несколько раз бросал в ее сторону многозначительные взгляды.
А если предпримет, то она и без доктора Грогэна знает, как себя вести. Надо будет оттолкнуть его под каким-нибудь благовидным предлогом, а их можно найти сколько угодно. Если же и это не поможет, вот тогда она прибегнет к последнему средству — расскажет о предстоящем разводе. Уж против этого ему нечего будет возразить.
— Нет, доктор Грогэн, на сегодня все. Благодарю вас.
Джилл положила трубку, сожалея, что у нее так скверно на душе.
Вечером следующего дня Джилл оставила Мэдди на попечение безотказной миссис О'Брайен, а сама повезла Эйдена в Эй-Би-Экс. Здание фирмы, в котором располагались дирекция и производство, находилось в промышленном пригороде Бостона. Вокруг, как и всегда в субботний вечер, было безлюдно, а из машин стояло лишь несколько автомобилей охранников.
Завернув на стоянку, Джилл отыскала место с фамилией мужа. Подъезжая к нему, она заметила, что Эйден с любопытством, но без всякого волнения рассматривает желтое каменное здание. Как, должно быть, неприятно видеть дом, где ты работал в течение многих лет, и ничегошеньки о нем не помнить!
Перегнувшись через переднее сиденье, она дотронулась до плеча мужа, ободряя и успокаивая его.
— Зайдем внутрь?
Он кивнул и вышел из машины.
У входа их встретил охранник в форме.
— Здравствуйте! — улыбнулась Джилл молодому человеку.
— Здравствуйте, миссис Морс, — склонился он в поклоне. — Как вы себя чувствуете, мистер Морс?
— Жаловаться было бы грешно. — Чтобы произвести на окружающих более сильное впечатление, Эйден захватил с собой костыль. — Вы не возражаете, если мы с женой проведем некоторое время в моем кабинете? Мне нужно найти кое-какие данные для работы.
Молодой человек оторопело поднял брови.
— Конечно. Сейчас выключу охрану в этом крыле.
Проходя по вестибюлю, Эйден спросил шепотом:
— Я что-то сделал не так?
— Ты не из тех людей, которые обычно спрашивают разрешения.
— А-а-а.
Джилл хорошо знала это здание. Она пришла в фирму прямо из колледжа и сидела в «торговой яме». Так называли нижний этаж здания, где находились работники, занимавшиеся сбытом продукции Эй-Би-Экс. Джилл так и не поняла, отображает это название назначение помещения или его форму.
Свет в него проникал исключительно через стеклянный потолок, находившийся на высоте второго этажа. Вдоль трех стен тянулись антресоли с кабинетами начальства. С рабочего места Джилл казалось, что она и в самом деле находится в яме, особенно если на антресолях кто-нибудь облокачивался о балюстраду и смотрел на нее сверху вниз.
Именно сюда подошла сейчас Джилл, выйдя с Эйденом из лифта, и посмотрела вниз, туда, где она когда-то работала. В зале, заметила она, кабинок для служащих стало больше.
— Что случилось? — спросил Эйден. — Что там такое?
— Да ничего, — улыбнулась она. — Пошли. Твой кабинет чуть дальше.
— Вижу, ты не раз бывала у меня на работе.
Джилл в ответ лишь кивнула. Она так и не рассказала ему, где и как они встретились, считая, что лучше будет, если он сам все вспомнит. Да ей и не хотелось возвращаться к тем дням, когда она, наивная дурочка, была так счастлива.
Машинально выбрав в связке нужный ключ, Эйден отпер дверь в свой кабинет. Секретарский стол пробудил в нем какие-то смутные ассоциации. Но на этом, увы, дело и кончилось. Стоя на краю толстого ковра цвета бургундского вина, он обводил глазами мебель и мелкие предметы в комнате, где провел столько лет, и… ничего не узнавал.
— Кем бы ни был Эйден Морс, вкус у него был отменный. Даже в офисе — оригинальные произведения искусства, а не копии, — только и сказал он, присвистнув.
Джилл могла бы на это возразить, что, по мнению Эйдена Морса, если ты стремишься приобщиться к сильным мира сего — а он стремился, — то должен вести себя так, словно уже принадлежишь к их числу. Порою она даже недоумевала, почему он не взял себе в жены женщину из этого круга.
Она знала, что считается красивой, но мнение окружающих оставляло ее равнодушной. В раннем детстве она была дурнушкой и только в десять лет начала расцветать, но к этому времени привыкла полагаться не на свои чары, а на другие достоинства.
Тем не менее Джилл отдавала себе отчет в том, что ее внешность производит сильное впечатление: в школе — на соучеников, в колледже — на членов жюри, выбирающих красавицу года, в Эй-Би-Экс — на коллег. Так, может, ее репутация привлекательной женщины и сыграла решающую роль в выборе Эйдена, думала иногда Джилл.
Звук выдвигаемого ящика отвлек ее от малоприятных мыслей.
— Над чем это я трудился, когда произошла катастрофа? — услышала она голос мужа.
— Право, не знаю.
— Я что ж, не говорил с тобой о работе? Джилл сглотнула подступивший к горлу ком.
— Говорил, но гораздо меньше, чем до рождения ребенка.
