Кэтрин Росс - Только во имя любви
Тот поцелуй был показным, она должна была понять это. В конце концов, именно она боялась, что Люк не поверит им. Напустить немного дыма было даже необходимо, ему только хотелось бы получить меньше удовольствия от поцелуя. Он раздраженно сбросил одеяло и встал. Светало. Он начнет работать и забудет эту чушь.
Приняв душ и одевшись, Антонио спустился вниз и, посмотрев на часы, решил выпить кофе. Он сильно вздрогнул, найдя в кухне Викторию, задумчиво смотрящую в окно. Он положил кейс на буфет, и она резко обернулась:
— Ты напугал меня! Не ожидала, что кто-то встанет так рано.
На ней был тот же голубой халат, что в самолете, не обтягивающий, а мягко облегающий тело, его цвет подчеркивал яркую зелень ее глаз, распущенные блестящие волосы лежали на плечах. Она провела по ним рукой, и он вспомнил свои слова о том, что ему не нравится, когда они распущены. Он раздраженно оторвал от нее взгляд и открыл кейс:
— Я подумал, что в это время не будет пробок. А ты почему так рано встала?
Она помедлила, но затем призналась:
— Я не могла заснуть.
— Наверное, все еще сказывается разница во времени. На мне так точно сказывается.
— Наверное.
Их взгляды встретились, и воспоминания о прошлом вечере ожили с новой силой. Они преследовали ее всю ночь, особенно поцелуй. Она так и не поняла, что случилось, когда его губы коснулись ее, — она словно сошла с ума. В любом случае лучше было бы просто забыть об этом. Его отец явно имел другое представление об идеальной жене для сына и сразу возненавидел ее.
— Не буду тебя задерживать.
— Ты вовсе не задерживаешь. — Он посмотрел на кофейник, стоящий на плите. — Можешь даже налить мне кофе.
Виктория нахмурилась. Ей не хотелось прислуживать ему, она хотела укрыться у себя в комнате. Ей надо было переодеться: она чувствовала себя неуютно, стоя в халате в его присутствии. Однако спорить с ним хотелось еще меньше.
Антонио подошел к столу и просмотрел письма, которые были нужны ему по работе, краем глаза наблюдая за Викторией.
— Вот. — Она поставила чашку рядом со сливочником и сахарницей. — А теперь, если не возражаешь, я пойду оденусь.
Холод в ее голосе ему не понравился, и он схватил ее за руку, прежде чем она прошла мимо.
— Возражаю.
Она залилась краской, и он понял, что ему это нравится. Он отпустил ее, хмурясь:
— Нам нужно обсудить кое-что.
— Что обсудить?
— Мне нужно, чтобы ты сопровождала меня на ужине. Ничего особенного, просто деловая встреча.
Она испуганно посмотрела на него:
— Зачем?
Он улыбнулся и бросил на стол несколько только что вскрытых приглашений:
— Потому что так поступают жены, Виктория.
Дрожа, она взяла одно из приглашений. Оно было на итальянском, но, судя по изображению мужчины и женщины, предполагался официальный стиль одежды.
— Это же сегодня вечером! — в ужасе сказала она. — В Венеции!
— Да, я принял это приглашение пару недель назад. Это благотворительный бал, а поскольку я один из главных жертвователей, я должен произнести речь.
— Но я не буду нужна тебе там, правда? — Она почти умоляюще смотрела на него. — Ведь раньше ты ходил на эти мероприятия один.
— Нет, со мной всегда кто-то был.
Он язвительно улыбнулся ей, и она покраснела.
Ну конечно, Антонио Кавелли не мог появиться без блестящей женщины!
— Я не могу пойти, мне не с кем оставить Натана!
— Сара присмотрит за ним.
— Извинись за меня, — резко сказала она, качая головой. — Скажи, что я больна или что-то в этом роде.
Он взял ее за подбородок и заставил посмотреть на него:
— Но ты не больна. Чего ты боишься, Виктория?
От вопроса и прикосновения она вспыхнула. Он стоял слишком близко, она видела даже ореховые вкрапления в его темных глазах, которые вдруг остановились на ее губах. Она отпрянула, запрещая себе даже вспоминать о поцелуе, не желая снова выставлять себя идиоткой.
— Я просто не хочу идти! Ты не говорил, что в нашу сделку входят подобные вещи!
— Говорю сейчас, — спокойно ответил он.
— Возьми кого-нибудь другого, — в отчаянии предложила она.
— Ты имеешь в виду подружку? — Он прищурился. — Я не мой отец, Виктория. Это не вариант.
Она отвела взгляд. В глубине души она была рада, что он отказался, и за это ненавидела себя. Он не принадлежал ей и никогда не будет принадлежать. Когда их брак будет аннулирован, она больше никогда его не увидит, а он сможет снова встречаться с кем захочет.
Антонио закрыл кейс и потянулся к кружке:
— Иди оденься. Я возьму тебя с собой в Верону, и ты купишь себе новую одежду.
Ужас парализовал ее.
— Натан еще спит, я не могу оставить его!
— Сара присмотрит за ним. Она сейчас спустится, и я поговорю с ней. — Он поднял руку, пресекая ее протест. — Я бы доверил Саре собственную жизнь. Она самый ответственный человек, какого я знаю. Не спорь со мной, просто сделай, как я сказал.
У нее больше не было аргументов, которые она могла бы озвучить, хотя она понимала, что поехать с ним будет огромной ошибкой. Нельзя было подпускать его слишком близко, но она не могла сказать ему об этом.
Через полчаса они уже ехали в машине с откинутым верхом мимо озера и сквозь гористую местность. Виктории очень хотелось расслабиться, она пыталась убедить себя, что волноваться не о чем. Натан и Сара были вполне довольны обществом друг друга. Когда Виктория и Антонио уезжали, Сара даже предложила работать няней, когда Виктории будет угодно.
— Ты первый раз в Италии? — вдруг спросил Антонио.
Виктория кивнула:
— Когда я была маленькой и жила с родителями в Англии, у нас не было денег на путешествия. Не то чтобы мы не были счастливы, — поспешно добавила она, — мои родители очень любили друг друга.
— А ты была счастлива?
Вопрос удивил ее.
— Пока они были живы — да. Иногда мы ездили в Брайтон.
— Ты очень скучаешь по ним?
— До сих пор. Жизнь покатилась под откос, когда папа умер. Мама очень тосковала. Он был любовью всей ее жизни… если ты веришь в такие вещи.
— Не очень, хотя должен бы — итальянцев считают романтиками.
— Ты реалист.
— Что-то вроде.
— Я тоже.
Было приятно сказать ему это, особенно после поцелуя.
Он улыбнулся, выжал максимальную скорость, и скоро впереди замаячила Верона.
— Как красиво, — пробормотала она.
— Город, навсегда связанный с любовью и романтикой. В центре есть Дом Джульетты, той самой. Когда-то он принадлежал семье Капелло, которая, как говорит легенда, и вдохновила Шекспира. Балкон этого дома — одна из самых известных достопримечательностей.
