София Чайка - Подруги. Друзья. Тринадцать лет спустя
Она боялась, что он выполнит ее вторую просьбу, и одновременно хотела этого. Когда Николай сдела шаг вперед, она едва не вздрогнула, но он подошел к кровати сына, и Варя почти успокоилась.
Так правильнее.
Так лучше.
После этого она еще долго не могла заснуть, а теперь вынуждена бежать на работу без завтрака. Но неимоверный аромат так соблазнительно щекотал ее ноздри. Она понимала, что кроме Николая сварить кофе в доме некому, Варя из вредности выпалила прямо с порога:
— Неужели, ты научился готовить кофе, Вяземский? Удивил!
Эх, попробовать, что ли? Ну, хотя бы один глоточек.
Николай обернулся на звук ее голоса, и у Варвары перехватило дух.
Такой красивый! Такой взъерошенный! Домашний!
«Зачем ты бросил меня — нас, Николай? Разве нам было плохо вместе?»
— Доброе утро, Варюха. Садись, завтрак готов.
Завтрак?
Прежний Николай никогда не стоял у плиты, никогда не мыл посуду и, тем более, никогда не нарядился бы в передник с вишенками на кармашке, который сейчас красовался на его узких бедрах.
— А что у нас на завтрак, кроме кофе? — Варя так растерялась, что даже не заметила, как произнесла это невозможное словосочетание «у нас», а потом, помимо собственной воли присела на табурет у стола и заворожено наблюдала, как перед ней появляются тосты и клубничный джем. Она явно спит и видит сон! — Вяземский, кто тебя научил поджаривать тосты? Неужели, Соня?
До этого мгновения улыбавшийся Николай тут же помрачнел.
— Да, Соня имеет к этому непосредственное отношение, но я не хотел бы сейчас об этом говорить. Я многому научился за последние пять лет.
Коля начал снимать с себя передник, а Варвара засмотрелась на его ловкие, уверенные движения, сильные руки с золотистыми волосками на загорелой коже, на потертые, не до конца застегнутые джинсы и выпуклость, при виде которой у Варвары чуть не застрял в горле кусок тоста.
Она зарделась и тут же опустила глаза, отхлебнула из чашки и обожгла язык. Вот напасть! Зато она вспомнила о важном.
— Сережка! Я должна отвести его в детский сад!
Она уже почти соскочила со своего места, когда Вяземский накрыл ее руку своей большой ладонью.
— Я хотел бы сегодня провести день с сыном. Если ты, конечно, не против. Мы могли бы навестить моих друзей, сходить в парк на качели, зайти в кафе на мороженое. Мне необходимо узнать о нем побольше.
На языке у Вари уже вертелись язвительные реплики «А кто виноват?!» или «Почему не интересовался сыном раньше?», но она сдержалась, решив действовать в интересах ребенка.
— Я не против. — Варя нехотя, но решительно вытащила руку из уютного гнездышка и направилась в спальню одеваться. — Спасибо за завтрак.
Если бы в тот момент, когда Варя вошла в кухню, он не держал в руках горячий кофе, то он точно обнял бы ее.
Она была такая румяная и соблазнительная со сна, что он еле сдержался.
Николай мечтал сорвать с нее этот коротенький халатик, который почти не скрывал ее длинные ноги и восхитительную большую грудь, от вида которой у него всегда распирало в паху, чтобы иметь возможность целовать это прекрасное тело. Варвара стала еще красивее, чем раньше. Более спокойная, чувственная и женственная, она вызывала в нем настоящий голод, нестерпимое желание близости.
Каким же он был дураком, когда уехал от нее. За эти годы Вяземский почти забыл, что значит быть настоящим мужчиной, и сейчас чувствовал себя подростком, впервые увидевшим шикарную женщину.
И хотел он ее так же сильно.
Но Николай боялся спугнуть ее своим напором. Лучше пока сосредоточиться на сыне. Сообразительный и подвижный мальчуган явно нуждался в мужской компании. Николай провинился перед ним слишком сильно, когда поверил женским сплетням и много лет игнорировал собственную плоть и кровь.
Глава 11
Тина в сотый раз посмотрела на изящные золотые часики. Она уже решила, что купит себе более практичные часы с большим циферблатом.
Он не приходил. И это, возможно, бесплодное ожидание заставляло ее нервничать.
Каким будет его взгляд?
Что он скажет?
Да и придет ли вообще?
Она точно помешалась, если такое количество своего драгоценного времени уделяет размышлениям о мужчине.
Пусть красивом, сексуальном и страстном, но раздражающе деспотичном.
Или волнующе деспотичном?
Тина не знала, как сама отреагирует на его появление, но чувствовала, что длительное отсутствие мужчины очень скоро положит конец ее терпению и заставит действовать.
Она боялась совершить что-то сумасбродное. Например, разыскать его самой и пригласить на свидание. Интимное свидание.
А Тина прежде ничего подобного не делала. Она никогда настолько не забывалась во время этого приятного занятия, не отдавалась ему полностью, всегда оставаясь незаметно для партнера сдержанной, отстраненной, контролирующей себя и его.
Но не вчера.
С Зотовым у нее все получалось не так, как с другими — беседы, вернее пререкания, деловые встречи, больше похожие на свидания, секс — борьба и единение противоположностей, во время которого ни о каком контроле над ситуацией не могло быть и речи. И повторения которого Тина желала неимоверно.
Именно в тот момент, когда она, задумавшись, сняла очки, скрывающие темные круги под глазами, и поставила на стол босые ноги, откинувшись в кресле, в проеме двери ее кабинета появился Илья.
— Привет!
Его голос прозвучал непринужденно и даже весело.
А Тина встрепенулась и чуть не упала с кресла. В результате — ее ноги взметнулись вверх вместе с юбкой, а бумаги, над которыми Тина пыталась работать, рассыпались по полу.
Он опять сделал это — застал ее не в самом лучшем виде. Вернее — в ужасном виде. И в этом была виновата ее секретарша. Могла бы доложить, предупредить, громко поздороваться с Зотовым, в конце концов.
— Я ее уволю.
— Кого?
Зотов поднял глаза на Тину. Пока она барахталась между стулом и столом, пытаясь привести себя в приличный вид, мужчина ловко собирал на полу разбросанные листы.
Представшая перед ним картина оголенных ног Алевтины и ее бежевых, почти прозрачных трусиков, видимо заинтересовала его значительно больше, чем следы бессонной ночи под ее глазами.
Вот негодяй! Она гадает, как себя с ним вести, а ему, видимо, лишь одно в голове — ее подноготная — в прямом и переносном смысле этого слова.
Только представив, какое зрелише предстало перед Зотовым, Тина разволновалась. И тихонько выругалась. Видимо, Илья не ожидал услышать от нее таких слов и снова, на этот раз удивленно, посмотрел ей в лицо.
