Дебора Симмонз - Если верить в волшебство
Ничего, еще не все потеряно, подумала Ноэль с присущим ей оптимизмом. Могло быть значительно хуже. Ведь он до сих пор не упрекнул ее ни в одном промахе, ни разу не сказал, что она ведет себя неуклюже, что пребывает в плохом настроении или что непочтительна с его гостями.
А если бы Бенедик и вздумал сказать что-нибудь в этом роде, Ноэль все равно бы не поверила. Пусть сколько угодно говорит, что она слишком молода, у нее пока еще хватает ума, чтобы понять: она ему нравится. Иначе он не целовал бы ее так.
С дрожью в теле Ноэль вспомнила его жесткую мозолистую ладонь, которая так нежно гладила ее щеку, его губы, дарившие ей ни с чем не сравнимое блаженство. Бенедик тоже не остался равнодушным, это Ноэль знала наверняка: она слышала его хриплый стон и прерывистое дыхание.
Первый поцелуй явился для Ноэль откровением, он настолько поразил ее, что она растерялась, но после того, что произошло вчера, больше не сомневалась в его ответном порыве. Ноэль нервно улыбнулась. Спору нет, накануне вечером она вела себя чересчур смело, зато ей удалось и Бенедика подтолкнуть на более решительные действия.
Что же дальше?
Улыбка сползла с лица Ноэль, когда она сообразила, что ей будет куда легче изменить мнение Бенедика о ней, нежели о нем самом. Ведь из того, что он ей только что поведал, яснее ясного, что в себе одном видит он зло, себя одного винит. И совершенно несправедливо, подумала Ноэль. Теперь, после его рассказа, она поняла, почему Бенедик нынешний так разительно отличается от того молодого рыцаря, которого она встретила пять лет назад. Он слишком устал, но не телом, а духом. А душевные раны залечивать гораздо труднее, чем телесные.
И все же Ноэль не сомневалась, что ей это удастся — если, конечно, Бенедик позволит. Больше всего ей хотелось броситься за ним следом, обнять его крепкие плечи и подарить ему тот покой, в котором он так нуждается. Но она сдержала свой порыв. Сейчас можно все испортить. Когда он уходил, то выглядел так, словно был на пределе. Нужно немного выждать, но вот как раз лишним временем она не располагает.
До Крещения всего восемь дней, а после него у нее не останется ни времени, ни надежд на исполнение желания.
Бенедик склонился над бухгалтерской книгой и изо всех сил старался сконцентрироваться на цифрах, однако все мысли крутились вокруг Ноэль. Где она? Чем занимается?
Последние дни она беспрекословно выполняла его приказ: не дарила ему подарков и не тащила целоваться под омелу, — значит, у него были все основания ощущать глубокое удовлетворение.
Только никакого удовлетворения не было и в помине.
На самом деле, признавался себе Бенедик, он чувствовал себя так, будто стал жертвой колдовских чар. В последнее время его мучила бессонница, аппетит почти пропал — словом, он не узнавал сам себя. Бенедика терзали противоречивые чувства: то он с нетерпением считал дни, оставшиеся до того, как Ноэль освободит его от своего присутствия, то бродил по замку, повсюду выискивая девушку с таким же рвением, с каким истомившийся путник рыщет в поисках родника.
Он утратил над собою контроль и не знал больше, что ему думать или что делать.
Даже сейчас, листая бухгалтерские отчеты, Бенедик не мог избавиться от ощущения, что вокруг него витает чудесный запах Ноэль, и он сделал глубокий вдох. Господи! Да что же с ним происходит, в конце концов? Быть может, разум просто-напросто отказывается служить старому вояке, не привыкшему проводить время в бездействии?
— Бенедик?
При звуке звонкого, как колокольчик, голоса Ноэль Бенедик вздрогнул и быстро поднял голову. Уж не померещилось ли ему? Нет, вот она, стоит прямо перед ним. Бенедик вздохнул, чувствуя облегчение, радость и одновременно злясь на себя за предательскую реакцию на близость Ноэль.
На ней была светлая накидка, отороченная мехом, и взгляд Бенедика медленно пополз от подола вверх, словно угадывая под широкой накидкой очертания девичьего тела, и остановился на лице Ноэль. Ее улыбка, как всегда, согрела Бенедика.
— Довольно корпеть над скучными цифрами, сэр рыцарь! — весело заявила Ноэль. — На улице ночью выпал чудесный снежок, и мы собираемся покататься на пруду.
Господи, о чем она на сей раз? Отчаянно стараясь вникнуть в смысл ее слов, Бенедик захлопал глазами.
— Что? Покататься? Как, скажите на милость, можно кататься на пруду? — недоуменно вопросил он.
— Ну какой же вы непонятливый! — воскликнула Ноэль и вытянула вперед руку, которую до того прятала за спиной. Бенедик тупо уставился на пару подобранных по размеру и чуть заточенных звериных костей. — Берете эти ребра, привязываете их к ногам и скользите по пруду. Вода-то в нем замерзла и превратилась в лед. Погода чудесная. Я приглашаю вас присоединиться к нам. Мы чудесно погуляем. — Чуть помедлив, она с улыбкой добавила: — Такова традиция.
Опять традиция! Бенедик открыл рот, чтобы ответить решительным отказом, но в это время появился Алард. Одетый для выхода, оруженосец подошел к Ноэль, явно намереваясь тоже идти кататься. Дьявол! Малец стоит слишком близко! — отметил про себя Бенедик. Следует побольше нагрузить его какой-нибудь полезной работой — по крайней мере до Крещения, — чтобы не шатался без дела. И разумеется, как следует отчитать при случае.
— Клянусь коленкой святого Норберта! Вам ни за что не убедить сэра Бенедика пойти с нами, Ноэль! — с присущим ему наглым видом заявил оруженосец. — Моему господину неведомо, что значит беззаботно веселиться и получать удовольствие.
Веселье. Удовольствие. Бенедик с презрением фыркнул. С младых ногтей он вел жизнь воина, а не жуира, и не привык к праздникам со всеми их дурацкими традициями. У него просто не было времени на всякую ерунду, о чем он и собрался напомнить Аларду, но вид молодых людей, стоящих совсем близко друг к другу, едва не касаясь плечами, охладил его пыл. Ему не нравилось, что между его подопечной и оруженосцем, который славился своей распутностью, возникало нечто вроде дружбы.
Может, ему действительно стоит послушаться Ноэль и пойти гулять вместе с ними — ну, хотя бы лишь для того, чтобы проследить за тем, чтобы Алард не проявлял излишней активности по отношению к девушке?
— Ничего подобного! Ваш господин прекрасно знает, как надо веселиться! — с жаром воскликнула Ноэль, и от голоса ее по коже Бенедика пробежала дрожь. Обойдя стол, она встала рядом с Бенедиком и уже привычным жестом потянула его за руку. — Он славно проявил себя на поле брани, но теперь вернулся домой и может расслабиться и предаться радостям мирной жизни.
Бенедик воздержался от замечания, что понятие «расслабиться» в его понимании означало тишину и спокойствие, но отнюдь не ежедневные развеселые застолья, а тем более не прогулки на морозе, куда его тащат чуть ли не силком.
