Хелен Брукс - Отпуск в Италии
— Как и большинство легенд. Но Амальфи стоит того, чтобы туда поехать. Мы увидим прекрасный монастырь тринадцатого столетия Chiostro del Paradiso, выстроенный в арабском стиле. Ты будешь очарована. А в Неаполе есть древние мозаики. Мы увидим Помпеи и собор в Равелло, где кровь святого Пантелеймона в день его памяти чудесным образом становится жидкой. — Блейн помолчал. — И еще многое другое. Ты полюбишь Италию так же, как я ее люблю. Я гарантирую.
Но она уже полюбила! И не только Италию. От этой мысли у нее скрутило живот. Она уронила на пол салфетку и нагнулась за ней, чтобы Блейн не увидел ее лица.
Она любила его. Это было ясно уже много дней, но Мэйзи не хотела этому верить. Это чувство не было безумным отпускным романом, нет. Это чувство было настоящим. По сравнению с ним то, что она испытывала к Гэри, а потом к Джефу, казалось до смешного холодным.
Она села, положила салфетку на стол и отвела волосы от лица.
— Блейн, я должна работать для твоей матери. Я не могу каждый день отсутствовать.
— Это не проблема. Моя мать обожает тебя. Кроме того, мы будем уезжать не каждый день. А завтра я заеду за тобой в семь утра.
Мэйзи кивнула и пошла к двери, которую он открыл перед ней, потом почувствовала прикосновение его губ к своей щеке.
Он поцеловал ее так же, как и родителей. Мэйзи знала, что такой поцелуй не значит ничего, однако каждый ее нерв зазвенел. Собрав всю свою волю, она постаралась сказать как можно спокойнее:
— Доброй ночи, Блейн.
— Доброй ночи, mia piccola.
Мэйзи стояла и смотрела, как он идет к своей машине, и была рада темноте, потому что глаза ее внезапно наполнились слезами. Почему все не могло быть иначе? Почему она не могла быть настолько красивой и желанной, чтобы он не боялся увлечься ею?
Она оставалась на пороге, пока машина Блейна не скрылась из глаз. Потом тяжело вздохнула, закрыла дверь и пошла наверх, говоря себе, что должна, должна взять свои сумасшедшие чувства под контроль и просто быть благодарной судьбе за каждый день, проведенный с Блейном. Жить одной минутой, одним часом, и только.
Скоро она возвратится в Англию. Наступит зима. Италия будет казаться сном. И Блейн Морозини тоже будет казаться сном.
Теперь Мэйзи была рада, что той ночью он не стал заниматься с нею любовью. И хорошо, что был жестоко честен с ней. Если бы у них возник роман, а потом Блейн ушел от нее, она бы не выдержала. В любви ей надо все или ничего. Никогда раньше она не понимала этого так ясно, как сейчас.
И поскольку не могло быть «все», будет «ничего».
Глава десятая
Утро обещало жаркий день. Блейн приехал к семи часам, и они поехали в Сорренто, откуда собирались на катере отправиться на Капри. Небо было синим, как васильки. Но даже если бы оно было ярко-фиолетовым или темно-серым в оранжевый горошек, она все равно бы не заметила. Все ее силы уходили на то, чтобы не обращать внимания на Блейна. Он был в расстегнутой черной рубашке из хлопчатобумажной ткани. Черные джинсы облегали его длинные ноги.
К тому времени, когда они достигли острова, Мэйзи держала себя под контролем. Помогло та, что Блейн внезапно, буквально за один вечер, превратился во «всего лишь друга» и теперь горел желанием показать ей все.
Как только они сошли на берег, Мэйзи почувствовала очарование острова. А когда Блейн взял ее за руку, будто оказалась в раю.
Скалистые берега круто спускались в море. Вид на Неаполитанский залив поражал воображение. Но самым удивительным было море с прозрачной, как хрусталь, водой невероятно голубого цвета.
Они посетили светящиеся пещеры Голубого грота, освещенные солнечными лучами, проходящими сквозь толщу воды. В Садах Августа любовались ошеломляюще прекрасными видами берега и выступающими из моря скалами Фаральони и Пиццолунго. Затем настало время подняться на гору Монте-Соларо.
Обедали Мэйзи с Блейном в небольшом ресторанчике на берегу Марина-Гранде, где им подали risotto с дарами моря и insalata caprese из ломтиков свежайшего сыра mozzarella и выращенных на острове помидоров, приправленный оливковым маслом, листочками базилика и свежемолотым перцем.
После обеда Блейн провел Мэйзи по лабиринту переулков и площадей, потом пришло время отдохнуть за кофе с пирожными на знаменитой площади Ла Пьяцетта.
Это был волшебный день, первый из череды чудесных, золотых дней.
Блейн по-прежнему держал Мэйзи за руку, но страстных объятий больше ни разу не было. Он целовал ее в щеку, но больше ни разу не поцеловал в губы. Его рука иногда скользила вокруг ее талии, но он никогда не привлекал ее к себе. Он всегда оставался любезным, забавным и очаровательным. Они останавливались в маленьких уютных гостиницах и обедали в прибрежных кафе, но ни разу не было романтического свидания при свечах, и ни разу он не начинал шептать ей на ушко сладкие пустячки.
И это медленно сводило Мэйзи с ума.
Внезапно наступила ее последняя неделя в Италии.
Мэйзи осознала это, когда сидела у окна своей спальни, глядя на дивные краски заката. Пурпур, багрянец и темное золото перемежались с полосами цвета корицы.
Сегодня они с Блейном купались и плавали в уединенной песчаной бухточке. Блейн выглядел потрясающе в своих черных плавках, и Мэйзи буквально заставляла себя не слишком откровенно разглядывать его. На берегу они развели костерок, приготовили барбекю и потом растянулись на песке. Через некоторое время Мэйзи стало холодно. Она села, потянулась за полотенцем и удивилась:
— Я замерзла!
Блейн продолжал молча лежать с закрытыми глазами. Она не видела его целую неделю, и каждый день без него казался вечностью. Он объяснил свое отсутствие тем, что было много работы, но Мэйзи чувствовала, что была еще какая-то причина. Вероятно, ему наскучило играть роль гостеприимного хозяина.
— Ничего удивительного. Завтра уже первое сентября. Лето ушло.
Она была обижена его равнодушным тоном, но только вечером, вернувшись в свою комнату, поняла, почему — он, очевидно, намекал на то, что она скоро уедет домой, а ему все равно.
Дженни будет грустно, когда Мэйзи уедет. Они подружились, да и Джузеппе относился к Мэйзи как к члену семьи. Больше того, Джеки в одном из недавних разговоров по телефону передала ей слова Джузеппе. Он сказал Роберто, что среди миллиона девушек можно найти только одну такую, как Мэйзи.
Одна из миллиона. Губы Мэйзи скривились. Полились слезы, которые она подавляла с того момента, когда Блейн высадил ее у дома и отказался войти, будто не мог дождаться момента, когда она уйдет.
