Аманда Лиз - Безрассудное счастье
Итак, Ник хранил непроницаемое молчание, в то время как Алекс старалась найти хоть какое-то объяснение этой вечной мужской непоследовательности. Ночью он чуть ли не валялся у нее в ногах, а теперь она была не уверена, что он согласился бы к ней прикоснуться. Долго и тщательно Алекс вспоминала всю последовательность событий, пытаясь поймать тот момент, когда расклад сил поменялся таким катастрофическим образом. Наконец она пришла к выводу, что проспала этот момент. В прямом и переносном смысле. Она прокручивала в памяти весь разговор, который предшествовал тому, что между ними произошло, и вдруг отвратительная, унизительная мысль пронзила ее. Какая же она тупица! Придав своему лицу сочувственное выражение, Алекс придвинулась к Нику ближе и осторожно взяла его за руку. Тут потребуется весь ее такт.
Дабы убедить его в том, что все хорошо, она заговорила нарочито небрежно:
— Ник, мне так неловко… Я чувствую себя дурой. Ну как? В смысле, у тебя все в порядке? Потому что тебе в самом деле не о чем беспокоиться. Я имею в виду, в постели. Продолжай практиковаться и скоро приспособишься. Ха-ха.
Он посмотрел на нее, будто на сумасшедшую. При свете дня он абсолютно забыл о своей выдумке и теперь не мог взять в толк, о чем она говорит.
Алекс попыталась еще раз:
— Я просто хочу, чтобы ты знал, что все… отлично. С тобой, я имею в виду.
Она никак не могла понять, почему он так странно на нее смотрит. Слова застревали у нее в горле. Ник осторожно высвободил свою руку. Унижение было почти непереносимым. Что бы Алекс теперь ни сделала, она больше не была женщиной, с которой он был так нежен вчера ночью.
— Спасибо, — пробормотал он и снова впал в задумчивость.
Так вот оно что! Сейчас он вспомнил обо всем, и ее намерения стали совершенно прозрачны. Великодушная Алекс, она всегда жалела неудачников. Конечно, для нее это было только своеобразным сеансом сексуальной терапии, а он был просто-напросто пациентом. А он-то подумал, что все преграды сметены, что она действительно отдалась ему душой и сердцем! Мысль, что она терпела его ласки из жалости, была невыносима. Кто знает, может, он в самом деле целуется как слюнявый бульдог. Если уж она обводила вокруг пальца этих тертых калачей, то что уж говорить о нем… Да она могла разыграть с ним представление века!
Ник растравлял свои раны, терзая себя этой мыслью. Но в глубине души он знал, что Алекс не притворялась. Он безошибочно отличал настоящий оргазм от поддельного, как дорогую мебель от пластика.
Когда он заговорил, в его голосе звучали ехидные нотки:
— Что ж, приятно слышать, что я прошел испытание. Но думаю, в будущем вполне проживу, как раньше, — в блаженном неведении.
У Алекс упало сердце. Это было гораздо хуже того, чего она опасалась. Ее положение было настолько однозначно и постыдно, что она лишилась дара речи. Сто раз Саймон говорил ей, что для таких парней женщина — ничто, и вот теперь ее использовали для подтверждения этого тезиса. Как она будет жить с этим воспоминанием? Сознание того, как глупо, как пошло она попалась, было невыносимо. Алекс уже видела клеймо у себя на лбу: «Несбывшаяся голубая мечта». У нее было такое чувство, будто она вывалялась в грязи. Алекс выпрыгнула из кровати, на ходу пытаясь завернуться в простыню. Пробормотав, что хочет принять душ, она ринулась из комнаты и успела скрыться за дверью ванной комнаты за секунду до того, как горячие, яростные слезы хлынули из ее глаз.
Оставшись наедине со своими мыслями, Ник впал в полное уныние. Стремительное отступление Алекс могло означать только одно — нетерпеливое желание поскорее избавиться от его присутствия. А он-то надеялся, что они вместе позавтракают, и — чем черт не шутит — хоть что-то прояснится. Но он ошибся. Щелчок замка в двери ясно давал понять: Алекс не хочет, чтобы ее беспокоили. Поэтому Ник в горьком одиночестве жевал свой тост и гадал, когда же все пошло наперекосяк.
Подставив заплаканное лицо под струи горячей воды, Алекс размышляла о том же. Очевидно, Нику не хотелось присоединиться к ней в душе, иначе бы он постучал. Если она что-нибудь и поняла предыдущей ночью, так это то, что Ник не особенно стесняется в выражении своих желаний. Теперь же его желания, вероятно, были другими. Намылившись с головы до ног, Алекс постаралась соскоблить с себя даже малейший след его прикосновений, но в результате только живее вспомнила его руки, которые касались ее тела с нежностью и любовью. Любовь… Она могла поклясться, что именно об этом он шептал ей ночью. Но, возможно, у него более широкие представления об этом чувстве. Конечно, это значительно мудрее. И к тому же удобнее. Во всяком случае, она исполнила отведенную ей роль. Лучшее, что она могла теперь сделать, — это выйти к нему преисполненной достоинства. Задача не из простых, учитывая, что ее глаза были краснее, чем бабушкина помада, а боль в сердце могла бы заинтересовать специалиста-кардиолога.
Но что делать, нельзя же бесконечно сидеть в ванной комнате. Накинув халат, Алекс открыла дверь. Теперь, после того как она почистила зубы и умылась, чувство уверенности медленно возвращалось к ней. Войдя в комнату, она увидела, что Ник сидит все в той же позе и по-прежнему изучает обои. Наверное, ему не терпится попасть в душ. Что ж, придется подождать. Торопливо собрав разбросанную вокруг кровати одежду, она снова юркнула в ванную, проклиная минуту, когда попала в этот номер.
Ошарашенный развитой ею скоростью, Ник едва не подавился заготовленной речью. Он беспомощно оглянулся в поисках своих вещей. Если уж на то пошло, он не хочет красоваться нагишом.
Когда Алекс снова вышла из своего убежища, на этот раз в черном профессиональном прикиде, Ник уже был до некоторой степени одет. Он нервно метался по комнате. Наверное, ему не терпится удрать куда-нибудь, к менее обременительному и более мужскому обществу.
Алекс решила взять быка за рога и, посмотрев Нику прямо в глаза, спросила:
— Куда-нибудь собираешься?
Это прозвучало как обвинение. Ник даже вздрогнул.
— Нет. Хотя к половине двенадцатого я должен быть в одном месте. По работе, разумеется.
Откровенность окончательно погубила его. Презрительно приподняв брови, Алекс почти прошипела:
— Ну разумеется.
Повисла выразительная пауза. Ник лихорадочно соображал, что бы еще сказать. Сделав неопределенный жест в сторону дивана, он сел на краешек и посмотрел на нее снизу вверх. Она продолжала стоять.
Постаравшись придать голосу самые умиротворяющие интонации, Ник почти взмолился:
— Алекс, ну присядь на минутку! Я хотел кое-что…
По-прежнему враждебно глядя на него, будто каждую минуту ожидая нападения, Алекс пожала плечами и плюхнулась в другой угол дивана. Изобразив подобие светской улыбки, она с ужасом ждала, что он скажет, и боялась это услышать.
