Дженни Адамс - Большое сердце маленькой мышки
Он застонал, сопротивление теперь уже не имело значения. От первого прикосновения по телу разлилась горячая волна.
– Нейт, да. ― Ее ответ сопровождался тихим стоном, и девушка прижалась к нему плотнее.
Ткань ее платья ничего не скрывала и ничему не препятствовала.
Он запомнит этот стон, эти объятия, вкус ее губ навсегда. В легкие ворвался воздух, и сердце сказало «да, да, да». Ее губы были ласковыми, отзывчивыми и требовательными, они вызывали в нем жажду познать ее всю, чтобы найти в ней нечто большее, чем сама жизнь.
Он еще крепче стиснул ее, затем силой воли заставил себя разжать руки, понимая, что делает ей больно.
– Я не хочу обижать тебя.
– Ты обидишь меня, если уйдешь. ― Она обняла его за плечи и не отпускала. ― Поцелуй меня, Нейт, поцелуй еще раз, и еще раз, и еще.
Крисси видела, как в его глазах загорелся предупреждающий огонек.
Жизнь изменится. Остановись прежде, чем будет поздно.
Впрочем, в душе она знала, что уже поздно.
Я хочу, чтобы это был ты, Нейт. Тот, кого я ждала столько лет. Никого никогда я не буду любить так, как тебя сегодня.
Внезапно внутри ее шевельнулась надежда: все может измениться, и бродяга сумеет вести оседлый образ жизни.
Наивная дурочка! Впрочем, сейчас это ее не волнует.
– Нейт, сегодня наша ночь любви. Однажды мы обманули судьбу, и все, что мы выиграли, ― это время. Молчи. ― Прижав ладони к его груди, она медленно и ласково ощупывала каждый мускул. ― Это должно было свершиться.
– У тебя был шанс сказать «нет», ― прошептал он, покрывая поцелуями нежную кожу шеи и груди. ― Ты оделась не по погоде, ― проворчал он, ощупывая пальцами ключицы и тонкие лямки бюстгальтера.
– Мое пальто подбито мехом. ― Белла шила одежду с тех пор, как родители оставили их. И эта одежда всегда подчеркивала их индивидуальность.
Разгонят ли ее печаль эти жаркие поцелуи?
– Иди сюда. ― Он притянул девушку ближе. ― Ты отважишься вступить на землю неизведанную?
– Да, ― ее улыбка постепенно угасла, и лицо сделалось торжественным. ― Да. ― Крисси расстегнула пуговицы на его рубашке и провела пальцами по груди, играя с волосками.
Нейт прикрыл веки: и сделал глубокий вдох, затем провел рукой вдоль ее позвоночника, по бедрам.
– Сними платье.
В первый раз девушка смутилась.
– Давай погасим свет.
– Ни за что. ― Он пальцем приподнял ее голову за подбородок. ― Я хочу насладиться видом твоего тела, о котором мечтал и которым любовался во сне. ― Он жадными глазами осмотрел ее с ног до головы. ― Ты прекрасна. Позволь мне.
Его ласковый тон убедил Крисси, она кивнула и дрожащими руками расстегнула платье. Легкое серебристое облако из ткани упало к ногам. Нейт осторожно гладил ее плечи, шею, грудь, талию, бедра. Ей захотелось плакать.
– Что с тобой? ― Он прижался к ее рту.
– Ничего. ― И все. Я и не осознавала, как прекрасно это может быть.
Он снова целовал ее жадными губами. Крисси чувствовала, как становится бестелесной, невесомой, и сладкая нега разливается внутри.
– Мы?..
– Мы доставим удовольствие друг другу, я обещаю. ― Он действовал умело и осторожно.
У меня никогда не будет такого любовника, мелькнула мысль, заставив Крисси крепче прильнуть к нему.
Затем она утратила способность думать, лишь чувствовала и наслаждалась. Его движения были столь трогательно откровенны, что не осталось стыда, от удовольствия у нее на глазах выступили слезы и пролились тонкими струйками на щеки, боль оказалась столь сладкой, что оставила после себя только радость познания.
Позже он отнес ее в ванную, слабость навалилась так неожиданно, что невозможно было ей сопротивляться. Нейт завернул девушку во что-то мягкое. Сквозь дрему она осознала, что это одна из мужских рубашек.
Крисси хотела говорить, поделиться захватившими ее чувствами, но язык отказывался повиноваться. Она почти спала, когда Нейт щелкнул выключателем и улегся с ней рядом.
– Спи, моя дорогая. ― Его голос звучал хрипло и чувственно. Он крепко обнял ее напоследок, затем его руки ослабли. ― Я хочу эту ночь провести подле тебя.
– Я отдам тебе… все, ― пробормотала Крисси, утыкаясь носом ему в грудь. Через секунду она спала.
Я отдам тебе все, услышал Нейт сквозь сон.
Он очнулся, комнату заливал лунный свет. Крисси спала, прижимаясь к нему своим восхитительным телом, даже уродливая рубашка не портила его.
Сколько времени прошло? Час? Вечность? Я не могу привязать тебя к себе, подумал он, но я никогда не забуду эту ночь.
В голове проплыли яркие образы. Его жизнь теперь уже никогда не будет такой же, как прежде..
Нейт поднял руку и погладил девушку по волосам. Его тело снова затрепетало. Господи, что происходит?
Я не могу позволить ей исчезнуть из своей жизни.
Когда она смотрела на него, в ее глазах читались вера и надежда. Именно это делало ее свободной от предрассудков, страхов, ненависти. Никогда прежде он не испытывал такого счастья и наслаждения от одного прикосновения к женщине.
Она забормотала во сне, погладила его рукой по груди, словно почувствовала, что он нуждается в успокоении, забросила одну ногу на него.
О чем он только думал? Что одежда может защитить кого-нибудь из них? Он снова желал ее, снова и снова.
Не хочу отпускать ее.
В первый раз он задумался о полноценной семейной жизни.
Мне придется ее отпустить. Что он может дать ей, кроме боли и отчаяния?
– Нейт, что-то не так? ― спросила Крисси сонным голосом.
– Все в порядке. ― Ложь. Она не в порядке, он не в порядке, ситуация вышла из-под контроля. Он испугался. Он так отчаянно хотел ее, что забыл о средствах защиты.
Если она зачала…
– Спи, милая. ― Он погладил ее по руке, по волосам. Сейчас не время разговаривать.
Девушка шумно вздохнула и погрузилась в сон.
Нейт наблюдал, как медленно светало. Он нашел решение и еще раз напомнил себе все причины, по которым его уход будет лучшим разрешением ситуации.
ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ
― Тебе следует уехать, Нейт. Возвращайся в свою контору прямо сейчас. Пусть Эриксон займет твое место, а о Генри я позабочусь. Для нас обоих будет лучше, если мы все забудем.
Смелое заявление! Крисси бравировала. Но так ей не придется снова услышать обидные слова из его уст, мол, прошлая ночь была фантастичной, но она закончилась и пришла пора ставить точку.
Намерение уехать было написано у него на лице. Она осознала это, проснувшись в пустой кровати, и едва не расплакалась от обиды.
– Я сварю тебе кофе. ― Его голос звучал ровно, вежливо и безжизненно, словно не он, а кто-то другой ночью в пылу страсти выкрикивал ее имя.
Они сидели на кухне и пили обжигающий напиток. Крисси смотрела по сторонам, удивляясь, почему она решила, что после его отъезда сможет распрощаться с любовью без единой царапины.
