Венди Хейли - Прикосновение к огню
— Я не знаю, радоваться этому или огорчаться.
Витакер вздохнул.
— Не бойтесь, она вся в мать. Нола была очень собранной и аккуратной женщиной. Всегда знала, когда, что и как надо делать.
«Да, — подумала Лу. — Я не выдержу сравнения. У меня все в порядке на работе, но дома…» Она представила себе Нолу Витакер в виде доброй волшебницы, осыпающей мужа поцелуями и вкусными пирогами. А что может предложить она? Пиццу в лучшем случае, да и то не каждый день.
— Вы очень любили свою жену?
— Да. — Он выпрямился и поправил свитер. — Когда она умерла, мне было очень плохо. Блэр взяла на себя почти все заботы. Иногда я думаю, что взвалил на нее слишком много.
— Не вините себя зря, — сказала она излишне, может быть, горячо. — Блэр — прекрасная девушка.
— Да?.. — Боб посмотрел на часы. — Сейчас будут новости. Можно включить телевизор?
— Чувствуйте себя как дома. Хотите узнать новости про Огнепоклонника?
— Все время думаю о нем. Что он еще натворит, чтобы прославиться?
Он включил местный канал. Пламя заполнило экран оранжево-красной стеной, казалось, грозя вырваться из телевизора. Лу отпрянула: ей показалось, что она видит продолжение своего кошмарного сна. Дикий ужас снова охватил ее.
Она вздрогнула и удивленно посмотрела на Витакера, взявшего ее повыше локтя.
— Это тот самый пожар, вчерашний, — ровно сказал он, и от его голоса она немного успокоилась.
— Этот… Огнепоклонник, как он сам себя называет, — заговорил диктор, — снова привлек к себе общественное внимание. Он поджег здание, которое полностью сгорело в результате пожара. Убытки оцениваются в несколько миллионов долларов. Поджигатель позвонил к нам в студию и заявил, что даст о себе знать ровно через неделю. Но где?
— Жаль, они не взяли у него телеинтервью, — сказала Лу.
Витакер не ответил. Она посмотрела на него и увидела, что его губы двигались, произнося самые страшные ругательства. Он сильнее сжал ее руку, так, что ей стало больно.
— Ну-ка, вздохните поглубже, — сказала она. — И не сломайте мне руку, пожалуйста.
— А? — опомнился Витакер, отпуская ее руку. — Извините.
— Вы, наверно, представляли, что уже схватили поджигателя?
— Да, наверное.
Он подошел к телефону и судорожно набрал номер.
— Ген? Это Витакер. Да, слышал, потому и звоню. — Лейтенант изменился в лице. — Серьезно? Господи ты Боже мой! Да! Скажи ему, я еду.
Лу заметила, что ему стоило большого труда не швырнуть трубку. Он излучал ярость. Лу порадовалась, что это чувство относится не к ней.
— Что-нибудь случилось? — робко спросила она.
Витакер посмотрел на нее, как будто с трудом припоминая, кто она и что здесь делает. Он был погружен в себя.
— Помните того репортера, Макларена, который первым получил звонок от поджигателя? Он вчера опубликовал статью о маньяках, которая, видимо, сильно не понравилась этому негодяю, и он перестал звонить в газеты, а перекинулся к телевизионщикам. Сегодня Макларен нашел у себя гараже большую канистру с бензином, а на ней нарисована улыбающаяся рожа. Привет от поджигателя.
— Запугивает?! — Да, запугивает. Макларен чуть не обмочился со страху и требует, чтобы мы сделали что-нибудь.
Лу покачала головой.
— Если имеешь дело с грязью, то рано или поздно запачкаешься.
— Это точно.
И тут ее пронзила одна мысль. Она увидела, что Витакер подумал о том же.
— Черт побери! — прорычал он сквозь зубы. — Сегодня дома нет ни Блэр, ни Майка. Киф и Кэлси сидят одни!
— Нет! Вам нужно работать, — возразила она. — А я съезжу за детьми и привезу их сюда или побуду с ними у вас дома до вашего возвращения. Если вы не возражаете…
Он не возражал. Она по глазам видела.
— Лу, мне неловко утруждать вас…
— Не надо слов, Витакер. И не беспокойтесь. Я не такая уж беспомощная. Я возьму с собой револьвер 38-го калибра.
— Не знал, что вы вооружены.
— Это первое, что я приобрела, когда ушел муж. Не думайте, я не истеричка и не стану пулять в первого встречного.
— Мне, конечно, все это очень не нравится, но…
— А ваша псина, самая большая на всем Восточном побережье? Она, конечно, ляжет костьми, защищая свой дом.
Он даже не улыбнулся.
— Шаму — самая большая трусиха на Восточном побережье. Она боится даже котов.
— Зато я не боюсь.
Он посмотрел на нее еще раз и бросил ей ключ, быстро сняв его с большой связки.
— Спасибо, Лу, вы настоящий друг.
Сердце Лу сжалось от отчаяния, потому что это сказано было таким теплым тоном… Видимо, в отношениях с мужчинами ей не суждено подняться выше дружбы. Едва она давала им понять, что не нуждается в их защите, как тут же превращалась из предмета романтического увлечения в доброго приятеля в юбке. Ну и черт с ним. Не оставлять же, в самом деле, детей без присмотра.
— Ненавижу китайские шашки, — сказала Лу после третьего проигрыша.
— Еще бы, — заметил Киф, делая вычисления на бумажке. — Вы должны мне двести двадцать пять и сто пять — Кэлси.
— Сколько?! — вскричала Лу. — Триста семьдесят пять?! Ты шутишь?!
— Сами же предлагали играть на деньги.
— Но я же предлагала в покер или бридж, а не в китайские шашки!
Она с трудом пошевелила ногами под тяжестью огромной головы собаки.
— О, как ноги затекли. А ты… собачка? Ты уговорила меня сесть на пол, чтоб тебе было удобней лежать. Я думала, ты хоть счастье мне принесешь, а ты что? Я проиграла триста семьдесят пять центов!
Шаму на короткое время насторожилась, услышав слово «собачка»: она подняла одно ухо, но глаз не открыла и тем более не пошевелилась.
— Не сваливайте свою вину на собаку, — запротестовала Кэлси. — Давайте платите.
— Ох, подайте мне кошелек. Я не дотянусь до дивана.
Вдруг Шаму подняла голову. Встревоженно. Потом быстро встала на ноги. Без обычных своих потягиваний. Потом осторожно, без лишнего шума подошла к двери: шерсть дыбом, зубы оскалены. Всеобщая любимица превратилась в страшного зверя. Видел бы эту сцену Витакер, он явно недооценивал смелость ирландских волкодавов.
— Шаму? — удивленно сказала Кэлси.
— Ш-ш, — Лу приложила палец к губам.
На затекших ногах она еле добралась до дивана и вынула из сумочки пистолет. У детей округлились глаза.
— Сидите на месте, — прошептала Лу.
— Но… — Киф начал вставать.
— Сидите, я сказала! — Лу глядела на него до тех пор, пока он не сел.
Она встала у двери рядом с Шаму. Собака уперла нос в замочную скважину и едва слышно, но грозно рычала. Сердце Лу бешено колотилось о ребра.
— Спокойно, — сказала она, чуть приоткрыв дверь.
