Дженни Адамс - Клубок страстей
По тому, как он опять положил голову на подушку, Белла догадалась, что голова у него действительно болит.
– Давай я помогу тебе лечь удобнее, а потом проверю, как там Грейс. А тебе хорошо бы поспать. Сон, как сам знаешь, самое лучшее лекарство.
– Идет. Я попробую отдохнуть, а ты покорми Грейс. Она любит сыр, спагетти, вареные яйца.
– Не бойся, я найду что-нибудь подходящее.
Люк думает, что она не знает, чем кормят маленьких детей? Да она всю жизнь готовила и для себя, и для сестер, с раннего детства. Их мать не увлекалась домашним хозяйством.
– Поправь же подушку, Арабелла, – раздраженно сказал он, но в голосе была не боль, а что-то другое.
Она переложила подушки и взяла его за плечи, чтобы помочь ему лечь.
Вот проклятье! Ее сразу же охватила волна жгучего желания.
Склонившись над ним, она спросила, стараясь не смотреть ему в глаза:
– Тебе прописали что-нибудь от головной боли?
– Не нужно мне ничего от боли. Скажи: тебя привел сюда чистый альтруизм? – строго спросил он. – Или какие-нибудь другие чувства.
Она увильнула от прямого ответа:
– Я позвонила в магазин, чтобы договориться с тобой о встрече, и твоей служащей ничего не оставалось, как рассказать мне о происшествии. Я поняла, что ты – главное действующее лицо истории, поскольку спас покупательницу от рухнувшей люстры.
– Просто я оказался ближе всех.
– Держу пари, твоя дочь считает тебя героем.
По лицу Люка скользнула боль, но он улыбнулся:
– Думаю, у нас с Грейс намечается некоторый прогресс. Она уже больше доверяет мне, терпит, если я делаю ей замечание, и старается исправиться.
– Что ж, это… хорошо.
Он прикрыл веки:
– Хорошо, что ты отпустила Хизер к сестре. Если бы она отпросилась у меня, мне пришлось бы бодрствовать, чтобы приглядывать за Грейс.
Белле захотелось погладить его, но она предпочла более безопасное:
– Скорее всего, у тебя легкое сотрясение, но уверенности нет. Потому доктор и рекомендовал тебе полежать до завтрашнего дня. – Она выпрямилась. – Давай отдыхай. Я скоро зайду.
ГЛАВА ДЕСЯТАЯ
– Вы опять хорошо выглядите, – сказала Грейс, когда Белла ставила книгу на полку.
Часть книг была на итальянском языке, часть на английском.
Спальня Грейс была буквально забита всевозможными игрушками. На полках стояли прекрасно изданные книги.
Некоторые игрушки, наверное самые любимые, выглядели старыми, потрепанными. Наверное, Люк подарил их дочке еще до Австралии.
Белла вернулась к постели и накрыла простыней плечики девочки:
– Спасибо за комплимент. Для работы я должна одеваться строго, но дома мне нравится более удобная одежда. По большей части я сама себе шью платья.
Грейс протянула руки для объятья.
Сердце Беллы замерло от нежности. Хоть это и не ее ребенок.
Белла обняла ее тоже, и девчушка закрыла глаза.
– Спокойной ночи, – прошептала Белла и, поцеловав Грейс в щечку, вышла из комнаты.
Белла спустилась вниз. Ветер за окном наконец-то стих. Телефон зазвонил, когда телевизионные новости уже кончились. Хизер сообщила, что не сможет вернуться, поскольку у них начался ураган.
– Я смотрела новости и поэтому в курсе, – успокоила ее Белла. – Ничего страшного, останусь здесь до утра. Вернетесь завтра днем, когда сможете.
Белла пошла наверх и заглянула к Грейс. Ребенок крепко спал. Рядом с комнатой Грейс Белла обнаружила пустующую спальню. В ней царил идеальный порядок. Она бросила сумку на кровать, скинула туфли и отправилась на поиски какой-нибудь ночной одежды. Ночь предстояла долгая.
– Незачем ходить на цыпочках. Я не сплю, – проворчал Люк, когда Белла задержалась в дверях.
Слабый свет из холла обрисовывал ее силуэт и подсвечивал волосы так, что вокруг головы словно сиял золотой нимб.
Судя по всему, она нашла в прачечной стопку чистой одежды. Его футболка доходила ей до середины бедер. Ему понравилось, что она надела его вещи.
– Похоже, ты остаешься надолго.
– Хизер застряла на другом конце города. У них там ураган. – Она подошла поближе.
Нельзя позволять ей наклоняться и заглядывать в глаза, когда он лежит пластом. Вдруг его тело отреагирует на ее близость? Поэтому он кое-как сел на край кровати:
– Я отлично себя чувствую, Белла, и способен… взяться за работу. Хотя, когда ты так выглядишь посреди ночи, нам, возможно, стоит поговорить не об этом.
– Ой.
Она спохватилась и одернула футболку, но при этом невольно очертились контуры груди.
Маленькие, круглые груди, прекрасной формы. Люку сразу захотелось прикоснуться к ним.
– Как ты? – спросил он первое, что пришло ему в голову.
– Я только посмотрю, как ты, и тут же уйду. – Взгляд ее блуждал по комнате, останавливаясь на чем угодно, только не на Люке. – Я лишь проверю, как ты себя чувствуешь, и пойду спать. В… в комнату для гостей.
Нельзя было яснее дать понять, что ей хочется остаться в его комнате и разделить с ним кровать. Люк включил свет рядом с кроватью. Комнату залил мягкий свет.
Теперь он отчетливо видел ее длинные загнутые ресницы, брови вразлет, румянец на щеках…
Белла подняла голову и посмотрела прямо ему в глаза.
– Ну как зрачки, с блюдце? – пошутил он.
– Нет, нормальные, – дрожащими губами улыбнулась она.
– Спасибо тебе за то, что осталась присматривать за мной и Грейс. – Если он не отпустит ее сейчас, то никогда больше не отпустит. – Уже почти полночь. Как видишь, мне ничего не грозит. Можешь отправляться домой.
Вот уж чего бы ему не хотелось!
Белла немного поколебалась, потом наклонилась ближе:
– Я не могу тебя оставить, Люк, даже если твоей «крепкой голове Монтичелли» не грозит никакая опасность. Я просто всю ночь буду волноваться.
– Это Грейс тебе сказала про «крепкую голову Монтичелли»?
Ну, конечно, дочь говорила с Беллой. Ведь он и очнулся от звука их голосов. Тогда ему показалось естественным, что Белла находится в его доме и возится с его дочерью. Он еще удивился, неужели у них с Беллой есть шанс быть вместе? Если станет ясно, что она ему нравится… Но сумеет ли он ее полюбить?
Он узнал правду о той ночи в Милане. Он подозревал, что Белла действительно не хотела причинить Марии вред соглашением, которое, несомненно, выглядело нечестным по отношению к тете. Но сейчас Люк оказался перед проблемой, о которой даже думать не хотелось.
Натали и Доминик совместными усилиями разрушили его веру в то, что он может влюбиться снова. Люк и хотел бы, да вряд ли уже удастся. Он получил слишком глубокую рану, чтобы не опасаться еще одной такой. В конечном счете они с Беллой недоверчивостью похожи друг на друга. Да еще она винит его в тяжком проступке.
