Пола Льюис - Великолепный век
— Что ты имеешь в виду?
— Знал ли он о твоих маленьких проделках? Тебе, наверное, чего-то недоставало? Иначе ты не бросилась бы ко мне так стремительно? — Его голос понизился до шепота. — Ты была самой страстной женщиной, которая когда-либо оказывалась в моей постели. Сейчас я догадываюсь, почему.
— Ты отвратителен, — дрожащим голосом сказала Глория. — Я даже не была знакома с Джоном, когда встретила тебя.
— Разве? — В его голосе звучало сомнение. — Тогда что же заставило тебя покинуть меня так внезапно? Неужели тот факт, что это была всего-навсего комната моего дяди, и ты не смогла смириться с нуждой человека, только начинающего жить?
Глория открыла рот от удивления. Сейчас она ему все скажет: о Брук, о телефонном звонке, о встрече с его тетей. И заставит стереть это высокомерное выражение с лица!
Ее губы были накрашены довольно яркой коралловой помадой, приобретенной для дороги, и сейчас Джеф плотоядно смотрел на них, будто голодный. Появившаяся в этот момент стюардесса с ланчем заставила его оторвать взгляд.
Бог с ним, подумала Глория, готовая было высказать Джефу все, что думает. Но она знала, что еще более трудные времена впереди и намного лучше приберечь свои козыри на будущее.
— Наш сын спит, — сказала она стюардессе. — Не могли бы вы…
— Я могу принести ему что-нибудь, когда он проснется, — успокоила стюардесса, и ее глаза сверкнули удовлетворенно после взгляда на руку Глории, на которой не было кольца.
Затем бортпроводница кокетливо посмотрела на Джефа.
Глория взяла еду, но едва притронулась к ней, а ее спутник, не проявив такой сдержанности, быстро поглотил большие креветки и принялся за ростбиф и салат. Он взглянул на ее полную тарелку.
— Не ешь?
— Тебя это волнует? — огрызнулась она.
Джеф примиряюще улыбнулся.
— Продолжим начатый разговор позже, наедине. — Он вытер рот салфеткой. — Кто-нибудь говорил тебе, что твои глаза вспыхивают, как огни фейерверка, когда ты сердишься? — неожиданно спросил он.
Как он умеет эксплуатировать свои чары, негодующе подумала Глория. Но я не такая податливая, как стюардесса!
— Кое-кто говорил, — равнодушно ответила она. — Но я обычно советовала им прочитать книгу под названием «Оригинальность повседневной речи». Тебе тоже следует прочитать ее!
— Глория, — укоряюще произнес он, покачивая головой. — Ты действительно самая темпераментная женщина, с которой мне приходилось когда-либо спорить.
Лицо Джефа посерьезнело, что-то насторожило его.
— Брайан шевелится, — тихо пробормотал он и уже громче сказал: — Поешь, дорогая, обеда долго не будет.
— Спасибо, дорогой, — передразнивая, ответила она. — Что-то не хочется.
Глория не могла не заметить его улыбку, которую он попытался спрятать, наклонившись к Брайану, медленно отходившему от сна.
— Хорошо спалось?
— Ммм! — промычал Брайан, потягиваясь.
— Ты готов к ланчу?
— Еще бы!
— Отлично сказано, ты настоящий американец!
Джеф засмеялся и поднял руку, подзывая стюардессу. И она немедленно появилась — образчик женского совершенства в униформе.
— Сделайте ему холодный сандвич с ростбифом, — сказал отец. — И полейте майонезом.
В Брайане нет ничего европейского, внезапно подумала Глория. Он полностью американский мальчик, и Джефу, конечно, это нравится. Но сын станет американским подданным только через мой труп, подумала она, откидываясь в кресле и закрывая глаза.
— Почему бы нам не поменяться местами? — предложил Джеф. — Пока ты будешь спать, я поиграю с Брайаном в карты.
Глория исполнила эту просьбу и попыталась отключиться, но не смогла — мешал их тихий смех и болтовня. Она чувствовала себя неуверенно, представляя, как ее примут в незнакомом доме, как она будет жить с Джефом под одной крышей. Конечно, можно быть с ним доброй, милой и дружелюбной на людях, но это будут неискренние отношения, и вместо притворства лучше вернуться к противостоянию.
Так уж случилось, что ей постоянно приходилось бороться. Первый раз необходимость в этом возникла, когда она должна была что-то предпринять, утратив возможность поступить в Оксфорд. Пришлось выбрать профессию бухгалтера, но овладевать ею с грудным ребенком на руках оказалось нелегко. И позже, после смерти Джона, когда она осталась одна, без работы и с маленьким сыном, тоже надо было быть сильной. И уже тогда у нее стала вызревать готовность бороться. Но, с другой стороны, приятнее разрешить Джефу завладеть ею, перевалив на него все заботы.
Глория так долго исполняла двойную роль — матери и отца, что не без облегчения уступила одну Джефу. И Брайану нравилось, как он с ней справлялся.
Несмотря на дурные предчувствия относительно этой поездки, было интересно, что принесет будущее. Конечно, мать хотела, чтобы сын рос в семье, пусть даже рядом со сводной сестрой, чье существование вечно напоминало бы о двуличности отца. И все же сын стал уже сейчас намного счастливее.
Как будто настоящая семья, думала Глория. Мама, папа и Брайан. Едут на каникулы вместе и не ссорятся. Брайан легко этому поверил.
Глория глотнула шампанского и повернула голову, чтобы посмотреть в иллюминатор на ослепительно белые облака, которые выглядели такими плотными, что она бы не удивилась, если бы толстый херувим сел на одно из них.
Все ее сомнения могли быть легко развеяны. И ты знаешь, почему, дразнил внутренний голос. Потому что из двух зол ты выбрала наименьшее. Убедила себя в том, что должна вычеркнуть Джефа из своей жизни, но если бы он просто ушел, твое сердце было бы разбито. И сердце Брайана тоже.
Глория провела рукой по волосам, которые отросли уже ниже плеч. У нее не было ни времени, ни желания стричь их последние несколько недель. Она знала, что длинные волосы придают более нежный и женственный вид, и все же не была уверена, что ей это к лицу. Хотела выглядеть не нежной и женственной, а сильной и решительной.
Остаток пути они проделали, общаясь довольно холодно. В Кеннеди их ждал лимузин, достаточно большой и роскошный, чтобы поразить даже Брайана, на котором их отвезли в Вест-порт.
Глория чуть не вскрикнула, восхищенная ошеломляющим видом, представшим взору, когда они, миновав Нью-Йорк, прибыли в Коннектикут. Джеф повернулся к ней.
— Как тебе здесь?
Ничто не могло испортить удовольствие, которое она испытывала. Это было настоящее чудо.
— Изумительно красиво!
Он улыбнулся, довольный оценкой.
— Кто-то однажды сказал, что Коннектикут выглядит так, как будто его только что почистила горничная, и я согласен с этим. Тебе, думаю, понравится Вест-порт.
