Фиона Харпер - Счастье для тебя
Ее глаза расширились от удивления. Оно было от Марка. Вероятно, он как раз работал с Интернетом.
«Привет, Элли.
Спасибо, что сообщила, как идут кровельные работы. Уверен, ты будешь рада иметь отдельное жилье, когда ремонт закончится. Можешь обустраивать его по своему вкусу.
Я рад, что у глициний и роз все хорошо. Оказывается, ты не только домработница, но еще и поэт.
Марк».
Какой наглец! Все же Элли улыбалась, когда печатала ответ.
«Отлично. Теперь, когда я знаю, что мой босс филистер, я буду воздерживаться от подобных описаний!»
Разумеется, Марк этого так не оставил и продолжил состязаться с ней в остроумии. В конце концов Элли признала свое поражение и, громко рассмеявшись, выключила компьютер. Возможно, она своими глупостями отвлекала его от важных дел.
Всю следующую неделю они продолжали общаться в том же духе. Их сообщения перестали носить деловой характер. Марк всякий раз подтрунивал в свойственной ему манере над ее лирическими отступлениями, заставляя ее смеяться и язвить в ответ. Ей доставляло удовольствие общаться с человеком, который не напоминал ей постоянно о том, какой она была до аварии, принимал ее такую, как есть, и не опекал ее. Он словно стал не только ее боссом, но и другом.
Она знала, что их с Марком никогда не будет связывать нечто большее, и ее это устраивало.
Не так ли?
Ночной Лондон выглядел просто фантастически. Прижавшись лбом к стеклянной стене в своей гостиной, Марк любовался городом внизу. Покупая квартиру, он не думал, что ему когда-нибудь надоест это зрелище, но в последнее время ему хотелось поменять ее на что-нибудь другое.
Чтобы отвлечься от этих мыслей, Марк включил телевизор, но все казалось ему скучным и однообразным. Тогда он отправился в спальню, плюхнулся на кровать и взял со столика книгу, посвященную черепно-мозговым травмам. Еще одна глава, и он ее закончит.
Теперь он понимал, почему Элли иногда выглядела отстраненной и забывала простые слова. Впрочем, это не имело для него значения. Он не был уверен, что все уникальные особенности Элли — лишь последствия тяжелой травмы. Скорее всего, и до аварии она была такой же удивительной.
Дочитав книгу, Марк положил ее на место. Он сегодня еще не заглядывал в свою электронную почту. Он обнаружил, что всякий раз с нетерпением ждет писем Элли. Ее рассказы о цветах заставляли его чувствовать себя так, словно он находится в Ларкфорд-Плейс.
Колокольчики. В своем последнем письме она говорила, что видела в лесу на окраине Ларкфорд-Плейс ковер из этих цветов. Хотя Марк был не из тех, кто смотрит передачи, посвященные садоводству, или долго гуляет на природе, внезапно ему захотелось оказаться под старым тенистым дубом и увидеть собственными глазами эти синие цветы. Марк хотел, чтобы Элли была рядом и улыбалась ему так, словно делилась с ним каким-то секретом…
Он уже давно не был такого высокого мнения ни об одной женщине. Они могли бы построить хорошие отношения, основанные на дружбе и сексуальной совместимости, но он не хотел рисковать. Дело было не в нем самом, а в Элли. Он ей не подходит. Ей не нужен мужчина, который способен причинить ей боль. Именно по этой причине он и уехал из Ларкфорд-Плейс. Потому что боялся чувств, которые начинал к ней испытывать. Однако, несмотря на это, ей удалось еще глубже проникнуть в его сердце.
Почему он находится здесь, когда хочет быть совсем в другом месте? Если расстояние не помогло забыть Элли, он может наслаждаться жизнью в своем загородном доме. Он поедет туда и обязательно посмотрит колокольчики.
В субботу утром Элли разбудил отдаленный звон церковных колоколов. Сквозь занавески просачивался теплый солнечный свет. Приподнявшись в постели, она потерла глаза и зевнула, затем встала с кровати, раздвинула шторы и подставила лицо утреннему солнцу. Ремонтные работы в комнатах над конюшней закончились, и она переехала туда. Окно ее спальни выходило в сад. Сегодня он был необычайно красив.
Решив пообедать на открытом воздухе, Элли, полная идей, отвернулась от окна. Вдруг ее взгляд упал на фотографию на подоконнике, и она взяла ее в руки. Снимок был сделан в день четырехлетия Хло. Ее дочурка улыбалась во весь рот, на столе перед ней стоял торт с зажженными свечами. Сэм и Элли склонились над ней. Они все выглядели такими счастливыми. Элли поцеловала свой указательный палец и прижала его к губам Хло. Это был замечательный день.
Сейчас воспоминания уже не причиняли ей боль. Она с улыбкой вспоминала визжащих маленьких девочек и пикантный аромат свечей. Хло весь праздник носилась туда-сюда, словно у нее внутри был маленький моторчик. Проводив вечером гостей, Элли с Сэмом обнаружили ее спящей на диване в гостиной с личиком, перепачканным шоколадом. Липкими ручками прижимала к себе куклу, которую ей подарили.
Раньше Элли было тяжело смотреть на этот снимок, но она все равно держала его на видном месте, как своего рода наказание. Только в чем ее вина, она не знала.
В том, что осталась жива?
После гибели родных Элли жила, постоянно оглядываясь назад, боясь встретиться лицом к лицу с будущим. Пытаясь любой ценой защитить себя от новой боли, она вела скучное однообразное существование в своем замкнутом мирке. Никакого риска. Никаких привязанностей.
Никакой любви.
Улыбка исчезла с ее лица.
Что бы подумал Сэм о ее образе жизни?
Она прекрасно это знала. Он нахмурился и серьезно посмотрел бы на нее своими светло-карими глазами.
«Жизнь дается всего одна, и нужно наслаждаться каждым ее мгновением, Элли».
Он всегда так говорил. С Сэмом ей было легко. Он подбадривал ее, учил верить в себя и получать удовольствие от жизни.
— Прости, — пробормотала Элли, и стекло рамки затуманилось.
После инцидента в машине Марка все стало по-другому. Она словно от чего-то освободилась. Определенно происшествие пошло ей на пользу. Она слишком зациклилась на своем горе, и, когда Марк увеличил скорость, оно прорвалось наружу.
Здесь, в Ларкфорд-Плейс, Элли начала вновь испытывать некоторые забытые чувства: панику, стыд, гнев, даже желание, — и все они были обострены. Каким-то образом в центре этого урагана чувств оказался Марк Уайлдер. Вместо того, чтобы давать ей ощущение спокойствия, как Сэм, он заставлял ее нервничать, испытывать одновременно возбуждение и смущение. Рядом с ним ее привычный мир пошатывался на своей оси.
И все же его понимание и чувствительность удивили ее. Он не посмеялся над ее странным поведением, не осудил его. Ей было так приятно прижаться к его широкой груди и знать, что она не одна.
