Эмили Роуз - Один шанс на двоих
И он продолжал думать об этом, ложась с Тарой в постель, принуждая себя именно к механическому сексу. Но даже такое соитие было приятным для него и становилось праздником для Тары. Хотел бы он знать, испытывала ли она хоть маленькую толику этого удовлетворения, отдаваясь Эверетту.
При этом ее уверения в том, что секса с его отцом не было, оставляли Рэнда равнодушным. Он был уверен, что девушка ему лжет, либо, стыдясь сознаться, либо просто по женской склонности отрицая очевидное. Даже чистота ее синих глаз не убеждала Кинкейда. В постели он предпочитал видеть в ней врага, которого необходимо сразить альковным умением. Стоны Тары были свидетельством ее поражения. И он вырывал их из ее груди. Сам же истощался до степени полного безразличия и к ней и к себе.
Рэнд мощным кролем рассекал голубую гладь огромного бассейна в нижнем уровне здания штаб-квартиры «КЛК» и на развороте щедро оросил свою помощницу брызгами. Тара рассмеялась, отряхиваясь, и громко спросила, пока он плыл к противоположному концу прямоугольного водного пространства:
— Кстати, а почему ты ненавидишь круизы?
Босс не спешил с ответом, гадая, долго ли она находится тут. Достигнув бортика, Рэнд повернул и подплыл к ней почти вплотную.
— Ты сегодня рано, — заметил он.
— Хотела застать тебя до начала рабочего дня, — ответила Тара, продолжая вопросительно смотреть на него, но, так и не дождавшись больше ни слова, проговорила: — Я думала, ты уже подготовил проект требований к руководству «Рандеву-Лайн».
— Мне нужно еще поработать, — сказал Рэнд и, положив ладони на мраморный край бассейна, легко подтянулся, являя жадному взору Тары загорелый торс.
Подняв глаза на девушку, он изучающее посмотрел на нее снизу вверх, и она прикусила губу, с трудом сдерживая желание наклониться и припасть к его мускулистой груди.
— Так почему ты ненавидишь круизы? — тихо повторила свой вопрос Тара.
— Какое это имеет значение? — отозвался Рэнд, затем, оттолкнувшись ногами о стенку бассейна, откинулся на спину, дрейфуя на спокойной воде и помогая себе ленивыми движениями рук. — Какая разница, что я люблю, что ненавижу, если я делаю то, что должен, как бы мне это ни претило?
— Для меня важно, — проговорила Тара.
— Вот уж не думаю, — язвительно бросил Рэнд.
— Это важно и для тебя, иначе ты бы не стал меня мучить, а сказал все прямо, — предположила девушка.
— Хочешь знать? Отвечу, — сказал он и нырнул, достал рукой до кафельного дна, выплыл, достиг лесенки, поднялся по рифленым ступеням, держась бронзовой рукой за никель, нагнулся за полотенцем, промокнул плечи и перепоясался.
Тара обошла бассейн по краю, и они встретились.
— С самой первой своей работы на борту круизного корабля я имел только унизительные обязанности, — продолжил Рэнд. — Если кого-то недобирали в штат до отплытия, Эверетт всегда отсылал меня, обосновывая это интересом дела. Я был молод, самолюбив, и мои амбиции были далеки от чистки санузлов. Селили же меня при этом в самом тесном и шумном закутке с хозяйственным инвентарем, хотя все в команде знали, что я сын владельца. Как выяснилось, таково было отцовское распоряжение. Я даже в часы отдыха не мог ни выспаться, ни просто расслабиться, потому что человеческих условий для этого не было никаких. И после унизительного изматывающего дежурства я вынужден был пялиться в жалкое подобие иллюминатора, в который виделись не чайки и морская гладь, а настил палубы и подметки отдыхающих или снующих туда-сюда стюардов.
— Это походит на жестокое наказание.
— И Эверетт в изобретательстве таких наказаний достиг совершенства.
— Я не понимаю… — прошептала ошеломленная Тара. — Во время нашего круиза ты возвращался в каюту только для сна или переменить одежду и никогда не опускал шторы… Прости, что спрашиваю… Это как-то связано?..
— Это было связано с тобой, и только! — раздраженно и небрежно ответил Рэнд. — Просто для меня непереносима вся эта болтовня.
— Ты избегал меня?
— Да, избегал! Тогда это было возможно. Теперь же ты настигаешь меня даже в бассейне!
— Я оставлю тебя… — кротко проговорила Тара.
— Да ладно, я все равно пойду сейчас в офис. Мне еще нужно подготовиться к совещанию… Давай не будем возвращаться к нашим делам, по крайней мере в рабочее время.
— Нe будем… — прошептала она, удаляясь, но вдруг резко обернулась и бросила: — Это клаустрофобия, Рэнд? Сознайся. Я и прежде это подозревала… Эверетт сделал тебя таким…
— Не говори ерунду. Я по нескольку раз в день сажусь в кабинку лифта. Стал бы я это делать, если бы страдал клаустрофобией?
— Не знаю, Рэнд. Я вообще ничего не понимаю, когда дело касается тебя и Эверетта, — растерянно пробормотала девушка.
— Может быть, тебе, это и не нужно вовсе?
— Чего он хотел этим добиться? Разве не правильнее растить детей с добротой, терпением, пониманием?
— Просто он растил не ребенка, даже не сына, он растил преемника на свой пост. И он всегда делал то, что ему заблагорассудится. В этом он видел свое единственное призвание. Поступать так, как ему хочется сию минуту, и никогда ни в чем не раскаиваться, заставляя других сожалеть о его существовании.
— К чему такая взаимная ненависть, Рэнд?
— Ты меня спрашиваешь? — ухмыльнулся он. — Иди в офис. Я буду через несколько минут. И так уж и быть, закажи нам завтрак.
— Как ты? — почти ласково проговорил Рэнд в телефонную трубку.
— Я думала, ты разучился пользоваться телефоном, — услышал он тихий Надин голос. — Как хорошо, что старший братишка удосужился наконец позвонить своей нерадивой сестренке, — укоризненно произнесла она.
— Ну, почему же нерадивой?
— Должна же быть у тебя причина, чтобы так долго игнорировать меня.
— Нет таких причин, Надя. Просто все дело в нерадивом старшем брате.
— Что такое? — обеспокоенно спросила сестра.
— Не мог позвонить, — виновато произнес Рэнд.
— Раньше ты не давал о себе знать, потому что был жив отец. А сейчас, когда его не стало, почему молчал?
— Ты выросла, Надя, стала другой. В твоей жизни много перемен произошло с тех пор, как я оставил дом. Ты теперь ближе к Митчу, чем ко мне. И еще я немного трусил.
— Вот уж не смеши, Рэнд! Будет привирать! Ни за что не поверю, что старина Рэнд может бояться, да еще кого? Меня… Лучше расскажи, как ты?
И он рассказал ей о своем турне на судне «Рандеву-Лайн» и обнаруженных нарушениях, о необходимости провести анонимное исследование прочих круизных рейсов с последующей аудиторской проверкой, поскольку руководство линии помимо недолжного управления подозреваются в крупных хищениях…
