Можно я постучусь в твою дверь? (СИ) - "Crazyoptimistka"

— Бедняжка, — кошусь на него, — как же тебе достается. Может, тебе пару выходных дать, чтоб от моего лица отдохнул?

— Не бесись, — Гарик толкает меня плечом, — мы ж твои друзья. Кто еще, кроме нас так тебя беззлобно покошмарит тебя? А еще напомнит тебе, что ты баран, Громов.

— С хера ли? — морщусь.

— Ты не прав, он не баран, — влезает Славик, — он бестолочь.

— Не, ну вы совсем охренели, — начинаю закипать, — я что, по вашему, должен был на коленях за ней ползти, когда мне отказали?

— А ну, напомни нам, что она перед этим сделала? — Почти хором говорят эти двое идиотов и я уже был готов сам себя пристрелить за то, что имел неосторожность им все рассказать.

— Поцеловала, — резко дергаю узел галстука вниз, потому что и этот решил сегодня меня удушить.

— И????

— Что? — недоуменно смотрю на них. — Что я должен был понять? Поцелуй, как поцелуй. Ничего сверхъестественного. Я вообще не понял, зачем она это сделала, если собиралась отказать мне.

— Ой, бестолочь, — протягивает Славик.

— Я ж говорю, баран, — вторит ему Гарик. — Да проверяла она тебя, расшевелить пыталась. Увидела, что тебе как-то побоку и сделала выводы, с которыми с тобой же и поделилась. И, знаешь что, Эрик, я вот впервые встаю на сторону девчонки. Я бы тоже не терял время на человека, которому я безразличен.

— Это не так, — возражаю, — я…

— Что «ты»? — давит на меня друг.

— Да испугался я! — голос сам собой повышается по тональности. — Она ж как цунами, которое не остановить. Все внутри переворачивает своими словами, жестами, действиями, запахом. И я понимал, что с каждым днем мне все сложнее противостоять этому.

— И почему ты сопротивляешься? Отношение — это не зараза, которую ты подхватил и надо теперь лечиться. Расслабься, кайфуй.

— И это мне советует человек, который прыгает из койки в койку и его самые длинные отношения были диною в две недели? — Отхожу от Гарика, иначе сейчас могу не сдержаться и двинуть ему, пока он в шаговой доступности моего кулака. — Или месяц?

— Согласен, опыта у меня не так много, но он хотя бы есть. И неважно, что он какой-то у меня негативный или неправильный. — Парирует друг. — И для твоего сведенья, прыгаю я по койкам лишь по тому, что рядом пока еще нет той единственной, которая бы переменила во мне хоть что-то. Я не чувствую того цунами или треклятых бабочек, как ты рядом с Зарой. Это просто бабы, которые забудут обо мне так же, как и я о них. Потому что мы цепляем друг друга на уровне «потрахаться и разбежаться», но не более того.

— Избавь меня от своих причитаний и нравоучений.

— Да это уже констатация факта, что у меня друг ослепший дебил. Взять так бездарно просрать свой шанс с такой хорошей девчонкой. Вот я на сто процентов уверен, что она могла бы тебя вытянуть из твоей скорлупы, если бы ты сам ей это позволил.

— А ты уже ее так хорошо знаешь? — прищуриваюсь.

— Да, — довольно лыбится Гарик, — она ж теперь моя подчиненная. Я с ней провожу достаточно времени, чтобы понять какая она.

— Так может, ты уже и глаз на нее положил? А этим трепом просто почву прощупываешь? — внутри все холодеет.

— Может и прощупываю. Тебе теперь какая разница?

— Ты прав, никакой. — Сцепляю зубы так, что аж скрежет слышится.

— Вот и отлично. — Гарик отталкивается от стола.

— Куда ты собрался?

— В свой отдел, — надменно смотрит он на меня, — пора новенькую в оборот брать. Пойду, приглашу ее в ресторан. Думаю, мне она навряд ли откажет. Все-таки я посимпатичней буду да общительней. И готов на многое, так что девушкам это нравится.

— Он же это несерьезно? — зачем-то спрашиваю Славика, когда мы остаемся с ним вдвоем.

— Да фиг его, — второй друг тоже собирается на выход. — А если и так, то что в этом такого? Они оба свободны, так что могут делать все, что угодно.

— Ну да, ну да, — качаю головой.

Да пусть хоть ужинают, хоть встречаются, хоть женятся и детей заводят.

Так почему же после этой мысли внутри становится так плохо? Почему я злостно стискиваю кулаки и быстрым шагом направляюсь к отделу Игоря?

Глава 21. Эрик

…Прости, Эрик, нам не по пути с тобой и ты это сам прекрасно понимаешь…

Вдох. Выдох.

Смотрю на девушку и на то, как она нервно кусает свои губы.

Губы, которые я только что чувствовал на своих.

Поцелуй вышел внезапный, но от того не менее интересный. Зара оборвала его так быстро, что я не успел распробовать его до конца. И пока я думал об этом, потерял драгоценные секунды.

В ней что-то быстро поменялось.

— Эрик, давай будем честны друг с другом, — еще один тяжелый вздох срывается с ее губ, — мы оба в этом виноваты. Ты решил, что озвучив свой интерес ко мне, ты справился. И что тех редких встреч, которые ты спланировал исходя из своего расписания будет достаточно. Но, нет. В любых отношениях нужно поддерживать огонек. Я не говорю тебе сейчас о поездках на лошадях и миллионе алых роз каждое утро. Но, блин, Эрик, мне было даже достаточно того, чтобы слышать твой голос. А не читать сухие сообщения о планах на день, где в конце ты просто тупо ставишь меня в известность, что у нас сегодня обед или ужин. Я хотела бы, чтобы ты сам без принуждения делился своими новостями, мыслями, переживаниями, идеями. А получается, что в основном я из тебя это все вытягиваю клещами. Пойми, любые отношения — это не просто встретились, поели и разбежались по своим домам. Это куда более серьезней. Но ты не хочешь пускать меня настолько глубоко к себе в душу, сердце и голову. Думаешь, я не вижу, как ты блокируешь все на свете? На что ты вообще рассчитывал, предлагая мне все это? Если по факту оно тебе не нужно.

— Почему не нужно? — Скрещиваю руки. — Нужно, не так как вы привыкли себе представлять в своих девичьих мечтах. Я же говорил тебе, что я не романтик, я не умею многих вещей…

— Ты не хочешь, — поправляет меня Зара, — и это огромная разница, когда человек не умеет или не хочет что-то делать. Люди в преклонном возрасте учатся вождению, набивают татуировки, прыгают с парашютом. Люди в юном возрасте путешествуют по миру, покоряют вершины и добиваются таких достижений, которые не светят и половине тех, кто просто сидит на диване. Эрик, вот тебе бесплатный совет на будущее: никто в одну лямку ничего тянуть не будет. Даже в твоем деле у тебя есть друзья и соучредители. В отношениях точно так же.

— Я понял, — опускаю взгляд на манжеты рубашки и рассматриваю запонки в них так, будто впервые их увидел. — Ты сказала, что виноваты оба. Про себя я выслушал. А что на счет себя?

Хоть и не смотрю на нее, но ощущаю волну раздражения и злости, которая пошла от девушки.

— А я виновата в том, что дала тебе повод. Надо было отказаться тогда на пляже и дело с концом. А так, из-за моих розовых очков мы бесполезно потратили друг на друга время. Чего, кстати, ты так не любишь делать. Давай прямо сейчас поставим точку и разбежимся.

— Хорошо, беги, — отворачиваюсь от нее, — я не держу. Спасибо за честность.

— Спасибо и тебе… за все. — Слышится ее тихий голос.

Домой мы тогда вернулись по отдельности, в разных классах самолета. Дальше последовал перевод Зары в отдел Игоря. Когда я первый раз зашел в приемную с новой секретаршей, даже застопорился на пороге. Стены были старыми, а все остальное новое и непривычное. И девушка за столом, и атмосфера. А вообще, там теперь было как-то пусто без Зары и ее плантации кактусов. И без бардака с фоторамочками на столе. Секретаршу я ту, кстати, уволил через неделю после ее бездарной работы. Теперь у меня там вообще сидел парень, но так я был на сто процентов огражден от навязчивых намеков и декольте перед глазами. Да и мои доводы по поводу работоспособности полов лишний раз подтвердились. У мужчин самоотдача делу была лучше, чем у девушек.