Пенелопа Одиссева - Виза или Когда за дело берутся бабушки (СИ)
Уму непостижимо — на двух ржавых и скрипучих полуторках уместились мои родители и наши бабушки, хорошо Фаина Петровна предусмотрительно захватила надувной матрас и легла спать на полу! В кладовке нашлась доисторическая палатка, по словам Марьи Борисовны, трофейный подарок её свекра, привезенный аж из самого Берлина, и толстое одеяло, пригодное для употребления в качестве походного матрасика.
Таким образом, вторая брачная ночь с Петей стала столь же незабываемой, как и первая. Ночь отбивания от комаров, пшиканья репеллента, и яростного «почесуна» на утро. Да, прав тот мудрец, кто сказал, что совместный быт сближает. Когда знаешь, что лишения терпишь не ты один, проблемы воспринимаются легче.
— Выспались, голубки? – Марья Борисовна принесла поднос с завтраком.
Голубки слаженно поморщились, от комментариев воздержались: я – потому что вспоминала, взяла ли с собой мазь от укусов комаров, а Петр, видимо, из деликатности.
Выползли из палатки, словно медведи-шатуны из берлоги. Оба с воспаленными от недосыпа глазами и вяло позевывающие. Ба, подвязывающая помидорные стволы к тонким железным прутикам, призванным служить овощным побегам опорой, только хмыкнула и отвернулась, типа очень занята.
Расположившись за садовым раскладным столиком, мы с Петей, в свою очередь, делали вид, что завтракаем, а на самом деле лениво ковыряли яичницу, прислушиваясь к их разговору.
Бабушки с воодушевлением занимались помидорами и между делом обсуждали имена для правнуков. Ба предлагала имена Глеб и Анастасия, Марья Борисовна настаивала на Василисе и Павле. Переглянувшись, мы с Петей слаженно вскинули брови и хмыкнули. Ещё в детстве мы решили, что наших детей будут звать Наталья и Анатолий. Имена нашей куклы и моего покойного дедушки казались нам самыми красивыми и звучными.
— Едешь со мной в город? – зевнул Петя.
— Наверное, — нехотя почесалась я. – Тебе пора на работу?
— Пока нет. По закону положено три дня отгулов. Хотел в паспортный стол документы сдать.
— Точно! – я хлопнула в ладоши: виза!
— Надо заехать домой за свидетельством о браке и паспортами…
— Слушай, Петь, а разве мне не нужно менять паспорт вместе с фамилией?
— Не терпится стать Бом? – усмехнулся Петя.
— Ну… мы женаты все-таки.
— Расслабься, каждый остается со своей фамилией. Я – Бом, ты – Владимирова. Для формальностей нужен лишь штамп в паспорте и свидетельство о браке, — Петя решительно отодвинул стул от стола и поднялся: — Едем?
Он не перестает меня удивлять. Что же получается, у нас действительно фиктивный брак, а поцелуи и то, что чуть не произошло между нами в ту ночь – ненастоящее?
Пробурчав себе под нос о хитрых юристах, пошла собираться. Зуб даю, если Пётр так и считает, то в скором времени ему придется пересмотреть свое виденье нашего брака!
У подъезда ожидал неприятный сюрприз. Николай Журов собственной персоной. Бом, узрев моего несостоявшегося мужа, словно окаменел, лишь в глазах появилось выражение злости. Эх, а мне бы хотелось увидеть там ревность… Зато Коленьку просто распирало от избытка эмоций. Увидев нас, позевывающих и помятых, он наверняка сделал ложные выводы о совместной бурно проведенной ночи, и на его лице заиграла хамоватая улыбка.
Я обратилась к нему, когда мы поравнялись:
— Что ты тут делаешь?
— Надо поговорить. Наедине, — Коля сплюнул в сторону, перед этим смерив Бома уничтожающим взглядом.
Петя шагнул вперед и задвинул меня за спину:
— Юля не хочет с тобой разговаривать.
— Правда? А кто ты такой, чтобы решать за неё? – выпятив грудь, Коля, в свою очередь шагнул к Петру.
Они стояли друг напротив друга, оба красивые и высокие. Оба шатены, даже стрижки чем-то похожи. Бом подтянутый и жилистый, Журов чуть плотнее и шире в плечах. Если дело дойдет до драки, чувствую, быть Бому битому.
— Он мой муж, — я успокаивающе провела ладошкой по спине Пети и холодно улыбнулась Коле. – О чем ты хочешь поговорить?
Журов, нервно рассмеялся:
— Муж? Когда вы успели? Мы же в один день заявления подавали?
Петр небрежно пожал плечами. Коля сжал зубы и запыхтел. Мне надоело смотреть на них, тем более, что я вспомнила о Колином прошлогоднем увлечении: тренировках по боксу. Бом, насколько мне известно, спортом никогда не занимался.
— Петя, я догоню тебя через пять минут. Пожалуйста, —я снова погладила его по спине, отчего он вздрогнул, но кивнул.
Когда Петр скрылся в подъезде, Коля потянул меня к своей машине, однако я не двинулась с места.
— Юля, жаль, что у нас с тобой все так вышло. Я искал тебя, чтобы предложить… Давай забудем это недоразумение и начнем все заново, — он попытался взять меня за руку.
Я вяло отмахнулась:
— У тебя в кабинете опять сплит-система сломалась?
— Нет, — удивился Журов.
— Тогда почаще включай её, видишь, на тебя жара действует: начинаешь нести всякую чушь, — я с удовольствием смотрела, как Коля краснеет от злости и продолжила:
— То, что ты называешь недоразумением, люди именуют «изменой», и, кстати, напомни-ка мне имя той девушки, с которой у тебя девятнадцатого июня свадьба?
— Все совершают ошибки, я не исключение. Ты вот, даже замуж вышла… Но я готов все простить, и принять тебя обратно. Клянусь, я не стану вспоминать о твоем замужестве и предательстве…
— Предательстве? – вспыхнула я и сжала кулаки.
— Ты не дала мне шанса! Не выслушала моих объяснений и тут же выскочила замуж за давнего хахаля! Не удивлюсь, если ты крутила и с ним и со мной одновременно…
— Чокнутый, — вынесла вердикт Журову и попыталась уйти.
Коля резко загородил собой дверь, в результате чего я оказалась в его объятиях:
— Я тебя люблю, Юля! Котенок мой, вернись ко мне, нам было так хорошо вдвоем…
Не успела возразить – он полез целоваться. Я пыталась его оттолкнуть, пнула пару раз по коленкам, но Коленька держал крепко. В тот самый момент, когда я попыталась укусить его за губу, дверь в подъезд открылась, и Коля буквально отлетел от меня на асфальт. Петр всё с тем же каменным выражением на лице начал наступать на него, отчего Коля резво вскочил и сбежал к своей машине, на ходу обещая мне продолжить наш разговор позже.
— Она моя жена! И никаких разговоров у вас ни позже, ни никогда в будущем не будет! – прорычал Пётр вслед уезжающей машине.
Не удостоив и взгляда, прошел мимо, в дом. Меня трясло. От натиска Коли, и от вспышки ярости Бома, честно сказать, очень неожиданной для меня. Тот Петенька, которого я знала, никогда бы не решился на такое. Он был деликатным и предпочитал аргументировано решать конфликты, а не применять силу. Вероятно, именно поэтому он и стал адвокатом.
