Юрий Горюнов - Город наших надежд (сборник)
Он еще рассказал мне о подозрениях и как возможно происходит реализация продукции. Я положил телефон и задумался над услышанным. Как там Анна? Вчера я не придал значения, но после полученной информации по-другому взглянул на вчерашний вечер. Анна была внешне такая же, как и всегда, но иногда я неожиданно взглянув на нее, замечал в ее глазах тревогу и грусть. Она была со мной, но в какие-то моменты, мысли ее были в другом месте, где не было меня. Значит, у нее что-то есть такое, что она держит при себе и это ее гложет, а довериться не может. Я решил не торопить события, а приглядеться, тем более сегодня мы встречались.
Вечером, я более внимательно приглядывался к ней. Она порой была рассеяна, и я решил взять инициативу в свои руки:
– Аня, я вижу, что-то происходит. Не хочу допытываться что, во всяком случае, пока, но бывают моменты, когда можно и нужно поделиться, проговорить проблему вслух. Я не всемогущ, но кто знает, может быть смогу помочь.
Она посмотрела на меня, и, помолчав, вымолвила:
– Возможно, ты прав, но я не готова к откровенности.
– Я предлагаю тебе подумать и давай завтра встретимся, а ты решишь, что и как?
– Хорошо. Извини, но отвези меня домой, я хочу побыть одна.
«Остается ждать» – размышлял я уже дома, когда отвез ее и она уже по традиции поцеловала меня на прощание. Я чувствовал, что мои сомнения имеют основания, и что ее состояние связано с ее работой, но давить на нее не мог, она могла замкнуться. Для себя уже сделал вывод, что мне было не важно, что будет с другими, мне было важно, что будет с ней.
Следующий вечер принес неожиданность. Едва мы встретились, она предложила: – Поехали к тебе.
Пытаясь скрыть удивление, я только выразил согласие. Мне было не было стыдно показать ей свою холостяцкую квартиру, она была в чистоте и порядке. Анна прошла по квартире и повернулась ко мне:
– А все не так плохо, хоть и холостяцкая квартира, но все не плохо.
– Мне было бы неудобно привести тебя туда, где беспорядок. Хотелось произвести впечатление.
Она подошла ближе и прошептала: – тебе это удалось, – и прикоснулась к моим губам своими.
Я лежал на спине, закрыв глаза, Анна лежала рядом на боку, и я чувствовал на себе ее взгляд:
– Почему ты закрыл глаза?
– От блаженства. Я блаженствую с тобой.
– Так просто и так мило. У меня такое же состояние.
Открыв глаза, я повернулся к ней и поцеловал:
– Хочешь чаю?
– Хочу. У тебя найдется халат? Лучше женский.
Я засмеялся: – Не надейся. Я понял твою уловку. Женского халата у меня в доме нет. Мужской могу дать.
Анна приподнялась на локте, и соскользнувшее одеяло открыло ее грудь, что ее не смутило: – Если бы я не узнала тебя сейчас, то подумала бы что у тебя иная ориентация, – игриво удивилась она.
– Увы, уже поздно размышлять. И халат только один. Как будем носить вместе или по очереди? Ладно, ты у меня, и я уступаю его тебе.
– Тогда давай, неси, с другого мужского плеча не возьму.
Я поднялся, натянул джинсы, которые лежали около кровати и, сходив в ванную, принес ей халат. Мы прошли на кухню, и я включил чайник. Затем заварил свежий чай, налил в чашки и поставил одну перед ней. Достал из шкафа вазочку с конфетами и печеньем, а также сахарницу. Пока я проделывал все эти манипуляции, Анна, молча, наблюдала за мной и лишь, когда я сел напротив нее, заметила:
– Заметно, что давно живешь один. Знаешь, где и что лежит, движения спокойные, уверенные.
– Все сам, где положил, там и беру, что приготовлю, то и ем.
– Не устал?
– Устал.
– Так что же один?
– По той же причине, что и ты.
– Я ждала, когда ты подойдешь.
– А у меня не было пригласительного, – и мы оба засмеялись, – только теперь понял, что устал без тебя. Мне одиноко, если тебя не вижу, но я не представляю, что будет дальше? Ты что-то в себе таишь, – помолчав, добавил, – я вот блаженствую с тобой, а хотел развязать тебе язык, но не получается, – я попытался превратить последнюю фразу в шутку.
– Развязать язык, – как эхо повторила она, – да, иногда надо его развязывать, но не по принуждению, а для освобождения накопившегося, чтобы выплеснуть наружу.
– Что случилось? – спросил я уже серьезно.
Она внимательно посмотрела мне в глаза, решая, стоит ли мне доверять, сделала глоток, уже остывшего чая:
– Я не знаю точно, что происходит, но у нас в организации какое-то напряжение. Атмосфера недоверия. Я достаточно хорошо знаю, что и где происходит, но иногда просматривая документы, замечаю не стыковки. Сначала хотела об этом доложить, но подумав, решила, что подожду, не известно как обернется моя догадливость против меня, иногда лучше промолчать, чем показать свою осведомленность. Мне сообщили, что запрашивают личные дела сотрудников в службу безопасности, а пара раз я увидела одного и того же мужчину идущего следом за мной и вспомнила, что видела его в организации, но не знаю кем он работает. Видимо я стала кого-то интересовать и мне становиться страшно.
– Я знаю.
– Ты? Что ты знаешь?
– Я тебе все расскажу, а ты постарайся выслушать. Ваша организация производит не только ту продукцию, что рекламирует и что есть в официальной отчетности. Есть подозрение, что она производит и психотропные и наркотические вещества. Делается это очевидно, как какой-то побочный продукт или вообще отходы, которые продаются посредникам.
– Откуда ты можешь это знать? Федор, ты кто?
– Пластический хирург.
– Ты слишком хорошо осведомлен о нашей организации. Не так ли?
– Я этого не скрываю. Скажу больше. За тобой следили. Ваша организация попала в поле зрения спецслужб. Возможно, произошла утечка информации, вот у вас и проверяют тех, кто косвенно может иметь отношение к цепочке производства и сбыта.
– Ты подозреваешь, что я участвую в этом?
– Как раз не считаю.
– Ты работаешь на спецслужбы?
– Ты прекрасно знаешь, где я работаю. Я не являюсь ни штатным, ни внештатным сотрудником, но обманывать не буду. То, что ты услышишь, покажется тебя фантастикой, но это реальность.
Я замолчал, понимая, что надо рассказывать, но и понимал, насколько больно ей будет услышать все:
– Некоторое время назад, я обнаружил в себе способность стирать память у людей, что касается меня. Я помог одному военному, а в итоге попал в поле зрения спецслужб. Меня попросили помочь. Я врач и понимаю всю опасность этих препаратов. Выхода у них прямого на вашу организацию не было. Ты имеешь косвенное отношение ко всему, но можешь догадываться, кто может руководить все процессом. Сама ты не придешь и не расскажешь, что, в общем, и опасно, вот и обратились ко мне.
– Зачем?
– Чтобы я познакомился с тобой и узнал у тебя ниточку, за которую надо тянуть.
