Элис Детли - Встреси с мечтой
— Мне противна форма, в которой ты изложил свое гнусное предложение! — возмутилась Джессика. — Если я сама приглашу тебя в свою спальню?!
Какое-то время Патрик очень внимательно смотрел на нее.
— Знаешь, Джесс, иногда ты производишь впечатление чрезвычайно чистой и целомудренной особы…
Она чуть не поперхнулась. Поставив нетвердой рукой стакан на траву, Джессика метнула в сторону обидчика злобный взгляд.
— А это никак не вяжется с моей лживой натурой? Ты это хочешь сказать? — Она с трудом сдерживала желание выплеснуть ему в лицо остатки коктейля. — Теперь ясно, что ты думаешь обо мне на самом деле.
Задумчиво водя пальцем по краям стакана, Патрик не сразу ответил ей.
— Просто я вспоминаю то, как мы провели время в лифте. Когда я стал целовать тебя, то никак не думал, что ситуация полностью выйдет из-под контроля.
— И я тоже не думала… — Джессике сразу стало стыдно, и она торопливо отпила из стакана.
— И ты тоже?! Да? Скажи, ты… — У него на языке вертелся вопрос, пять лет не дававший ему покоя.
Она смело посмотрела ему в глаза, немного обескураженная тем, что Патрик О'Донелл не может подобрать нужных слов. Он?! Такое случилось впервые!
— Так что я, Пат? — Она хотела, чтобы он все же задал свой вопрос.
— Ты всегда ведешь себя с мужчинами так необузданно и несдержанно? — злобно скривился он, пытаясь улыбнуться.
Джессика отшатнулась, словно ей дали пощечину.
— Ты желаешь знать, сколько мужчин проделывали со мной подобное? — выпалила она, с изумлением замечая, как О'Донелл бледнеет и на его висках вздуваются жилки. — Хочешь, сократи их число до десяти, — издевалась она. — Или, может, ты думаешь, что оно исчисляется сотнями?
— Прекрати! — Его голос сорвался, глаза осуждающе сузились. — Не говори глупостей!
— А почему бы и нет? — настаивала она. — Ведь ты думаешь обо мне именно так, не правда ли? Ты считаешь меня настолько сексуально озабоченной, что я готова броситься на шею любому мужчине и позволить ему делать со мной все, что заблагорассудится. Разве я не права, Пат?
— Нет, — кратко ответил он. — Было бы намного проще, если бы я так считал.
— Я тебя не понимаю, — подозрительно прищурилась Джессика.
— Я хочу сказать, что мне хорошо знакомы женщины, лишенные чувства собственного достоинства и позволяющие мужчинам неограниченно ласкать себя.
Джессике стало дурно: неужели он описывал ее? Словно прочитав ее мысли, Патрик покачал головой.
— Но ты не похожа на них, Джесс…
— Однако меня вряд ли можно назвать «мисс Скромность», правда? — прервала она, как всегда чувствуя за собой вину за то, что случилось тогда с ними в лифте.
— О да, твое поведение было далеко от этого, — сухо согласился О'Донелл. — Но ты тогда выражала такое удивление и искренний восторг от моих прикосновений, что последние пять лет я все время спрашивал себя, испытывала ли ты такие же чувства, занимаясь любовью с Джоном?
— Ч-что ты хочешь этим сказать? — едва выговорила она.
— Еще я думал, а что, если Джон решил тогда разыграть роль старомодного жениха и ждал, пока вы поженитесь, чтобы лишь тогда лечь с тобой в постель, и… — казалось, Патрик с трудом находил нужные слова.
— И что? — с замиранием в сердце спросила она, нервы ее были, казалось, уже на пределе.
— Длительная сексуальная неудовлетворенность никому еще не принесла пользы, — пряча глаза, пробормотал Патрик, — и имеет весьма специфический способ выплескиваться наружу. Особенно если… — Он вновь умолк и нахмурился, очевидно считая тему разговора очень щекотливой, чтобы продолжать его.
— Если?.. — переспросила Джессика, настроенная довести этот разговор до конца. Она вызывающе посмотрела на Патрика, представляя, что если вцепиться в его лицо длинными ухоженными ногтями, то красные следы останутся навсегда.
— Особенно если ты до этого уже имела богатый опыт сексуальных отношений, — предположил он. — Вероятно, ты сказала ему, что ты девственница…
— Но таковой не была? — ядовито спросила Джессика. — По-твоему, я еще и лгунья?
О'Донелл пожал плечами, и она увидела, как под белоснежной майкой заиграли мышцы.
— А почему нет? Это не самое тяжкое из твоих преступлений. Многие женщины претендуют на то, что они девственны, хотя на самом деле давно нет. К тому же ведь ты собиралась выйти замуж за Джона Стивенсона, представителя высшего общества, — продолжал он, — и, вероятно, надумала подыграть старомодной традиции аристократов, бравших в жены лишь целомудренных избранниц.
— То есть я хотела казаться дороже, чем стою на самом деле? — приторно-сладким голосом пропела Джессика.
— Если хочешь, можно сказать и так, — флегматично согласился О'Донелл, либо на самом деле не замечая, либо не желая замечать все растущей отрешенности в ее взгляде. — Видишь ли, поэтому ты не могла долго ждать брачной ночи, тем более, если вела активную половую жизнь до знакомства с Джоном.
Джессика сама не могла поверить тому, что, сидя на траве, внимательно слушает все эти чудовищные обвинения, хотя, наверное, это и к лучшему, что Патрик произнес их. Чем больше он говорит о ней, как о распутной женщине, тем легче ей будет смириться с мыслью, что между ними ничего и никогда не может быть.
— Ты хочешь сказать, что сейчас лучше понимаешь мое тогдашнее поведение, — уточнила Джессика. — В итоге получается, что я — сексуальная маньячка, спятившая из-за того, что прикидывалась девственницей. Правильно?
— О! Ради Бога… — простонал Патрик, закрывая лицо рукой.
— Моя жизнь была адом, — трагическим голосом продекламировала Джессика, наслаждаясь яростью в глазах собеседника. — Сущим адом! Но однажды мне повезло: я встретила тебя в лифте и тут же возжелала как сумасшедшая. А когда мы застряли, я решила, что Господь наконец услышал мои молитвы и ты удовлетворишь мою разнузданную похоть. Я подумала, — Джессика пожала плечами, — а зачем ждать целый день, до законной свадьбы с богатым Джоном Стивенсоном и упускать такую возможность?Я хочу этого мужчину, то есть тебя, прямо сейчас, здесь, в лифте, и наплевать на то, что его вот-вот починят и ремонтники, да и остальные люди могут увидеть, чем мы занимаемся. Вот так и закончилась эта история.
— Заткнись! — свирепо выкрикнул О'Донелл.
— Почему? — Бархатные глаза Джесс грозно сверкали.
— Потому, что ты говоришь как шлюха!
— Но ведь я и есть шлюха, правда?
Он прищурился и посмотрел на нее долгим, пронизывающим насквозь взглядом, и Джесс показалось, что он видит ее насквозь. Его глаза были жесткими и холодными, как осколки гранита, и она была готова на все, чтобы взгляд его изменился и стал теплым и любящим.
