Мэгги Марр - Клуб голливудских девчонок
Все было именно так, как обещала Сиси, — и макияж, и прическа, и наряд. Когда три часа спустя Мэри-Энн взглянула на себя в зеркало, она не узнала красотку, смотревшую на нее оттуда. Вместо торчавших в разные стороны лохм мышиного цвета появилась прическа в стиле Голливуда 1940-х годов. Губы стали пунцовыми, а глаза «дымчатыми» — так решил Куи, визажист Сиси. Теперь она выглядела шикарно — именно это слово первым приходило на ум. «Они действительно профессионалы!» — восхищалась Мэри-Энн, вертясь перед зеркалом.
Лимузин затормозил перед красной дорожкой у отеля «Рузвельт».
— Держись рядом со мной, — сказала Сиси, собираясь выходить. — Кики будет возле машины. Немножко походим строем.
Как только дверца открылась, их окружила толпа. На сей раз папарацци вели себя сдержанно — ни грубых комментариев, ни непристойных замечаний. Они, конечно, призывали Сиси посмотреть в ту сторону и в эту, но терпеливо стояли за металлическим ограждением красной дорожки. Мэри-Энн казалось, что карточка аккредитации на шее сковывает ее точно так же, как строгий ошейник непослушного ротвейлера.
Кики Ди бросилась к Сиси и Мэри-Энн и подвела их к середине красной дорожки.
— Улыбнитесь, милочки, — шепнула она, отступая в сторону.
— Сиси, сюда!
— Взгляните сюда, Сиси, вскиньте бровь!
— Снимок сбоку, Сиси!
Мэри-Энн держалась рядом с Сиси, улыбалась и старалась поменьше походить на оленя, ослепленного фарами приближающегося грузовика.
— Кто ваша подруга? Она красотка!
— Это Мэри-Энн Майерс, самый лучший сценарист из тех, с кем я работала! — крикнула Сиси. — Мы сотрудничаем на съемках фильма Лидии Олбрайт «Семь минут после полуночи».
— Великолепно, — похвалила Кики, оказавшись рядом с Мэри-Энн. — Держишься естественно, и такая красавица! — Она схватила Мэри-Энн под локоток и поволокла от фотографов. — Надо пошевеливаться.
— А где Сиси? — спросила Мэри-Энн.
— Она даст «Энтертейнмент экспресс» блиц на две минуты и догонит тебя, — бросила Кики, убегая назад к толпе.
Мэри-Энн стояла возле двери и смотрела, как Сиси дает интервью. Неожиданно снова защелкали вспышки.
— Это Брай, — взвизгнул один из папарацци.
— Брай, Дэмиен с вами?
— Брай, здесь Селеста, хотите поздороваться?
Мэри-Энн видела лицо Селесты. Она смотрела в камеру и слышала слова папарацци, но даже бровью не повела. Если бы Мэри-Энн не стояла совсем близко, она бы никогда не поверила, что Брай где-то рядом. Когда интервью закончилось, Сиси устремилась к двери, не замечая Мэри-Энн.
— Сиси, — окликнула она кинозвезду.
— Вот дерьмо! — прошипела Селеста. — Как Кики могла это допустить? Эта сука тоже здесь?!
— Ты в порядке? — встревоженно спросила Мэри-Энн. Какая неприятность для Сиси! За последние несколько дней таблоиды опубликовали десяток фотографий, на которых Дэмиен и Брай нежатся на солнце в Новой Зеландии, держатся за руки и обнимаются на пляже.
— По крайней мере я приехала первой. — Сиси оглядела вестибюль. — Пошли, где-то есть другой выход из этого заведения.
Тем и закончился этот вечер для Мэри-Энн.
9. Селеста и золотые босоножки от Бруно Фризони
В отеле «Пенинсула» было тихо. В «Мондриане» кровати лучше. Но въезд через подземный гараж и отдельный лифт для пентхауса во «Временах года» гарантировали уединение. Да и кровати были сносными — Селеста трахалась на всех трех.
Хотя на этот раз секс получился действительно отменным. Селеста откинулась на бортик мраморной ванны — она лежала в пене, отмокала после соития. Сквозь дверь она видела золотые босоножки от Бруно Фризони: они валялись под кучей одежды, которую она бросила на пол несколько часов назад. Все вышло спонтанно, совершенно неожиданно. Никогда не знаешь, на кого наткнешься на студии, особенно после репетиции. Неожиданно, но занятно. Селеста уже давно не ощущала такого блаженства. Никакой нервотрепки, никаких проблем — только роскошный секс. Ни психологических игр, ни чувства вины (в конце концов, муженек трахался с соплячкой).
До сегодняшнего дня их отношения были чисто деловыми, и Селеста считала, что именно этого он всегда хотел. Сроду никаких прямых или косвенных намеков. У мужиков текли слюни при виде ее бюста, у некоторых в буквальном смысле слова, но этот держался просто классно. Он занимался кино просто для удовольствия уже двадцать лет и, несмотря на свои достижения, действительно казался пресыщенным всем этим. И темпами, и интригами, и всяким дерьмом. Его считали недоступным. Селеста всегда могла позвонить ему, но прежде они встречались всего два раза. Сегодня был третий. И какой!
Они провели вместе несколько часов. Погружаясь в пену, Селеста прикинула, что сейчас, должно быть, около семи. Как же это случилось? Все произошло само собой.
— У меня здесь пентхаус во «Временах года». Поедешь? — спросил он за ленчем — они смаковали запеченного красного лютеануса.
— Сейчас?
— Я был бы счастлив, — сказал он, накрывая ее руку своей.
Селеста помнила этот номер в пентхаусе: шикарные восточные ковры, дорогая эксклюзивная мебель и расставленные повсюду изящные безделушки. В гостиной — множество ярких букетов из роз, гортензий и орхидей. Бросая на диван вечернюю сумочку от Жаклин Жарро, она знала, что он наблюдает за ней, и пошла к кровати дразнящей походкой, накручивая на палец прядь волос.Он последовал за ней и положил руку ей на поясницу. Все в ней затрепетало от предвкушения. Он нежно приподнял ее золотистые волосы и поцеловал в шею. Она расстегнула блузку от Кристиана Лакруа и обнажила плечи. Правой рукой он погладил ее кожу под шелковой бретелькой черного бюстгальтера «Провоцирующий фактор», одним движением расстегнул его — и бюстгальтер вместе с блузкой упали на пол. Селеста, осознавая важность момента, замерла, обернулась и посмотрела ему в глаза. Он опустился перед ней на колени, глядя ей прямо в глаза. Затем не торопясь расстегнул ее джинсы «Лаки» с низкой талией, обнажил ее хрупкие бедра и нежно прошелся пальцами по гладкой коже. Потом стянул с нее трусики вместе с джинсами — сначала с правой ноги, а затем с левой. Она осталась в одних только босоножках от Бруно Фризони. Он стоял перед ней на коленях и, не отводя взгляда, ласкал ее ноги губами и языком, поднимаясь все выше и выше.
Ее охватил жар, между ног стало влажно, и тогда наконец он осторожно положил ее на постель, пробежался языком по правому бедру, раздвинул ей ноги и коснулся той самой точки, которая уже трепетала в ожидании его языка. Там он и оставался на протяжении их первого оргазма.
