Эва Киншоу - Не теряй надежду
— Мама, конечно, я. Кто же еще?
— Ты не поверишь, но Энн оставила Брэда! Похоже, он дурно с ней обращался. Кейт просто в ярости. Кстати, милая, Хью так о тебе беспокоится.
В трубке что-то тихо потрескивало.
— Мама, он тебе опять звонил?
— Да, рано утром. Он мне все рассказал о тебе и о Томасе Уильямсе.
— Он же ничего не знает о нем!
— Но… — Мать деликатно помолчала. — Они ведь встретились вчера вечером. Дайана, мне бы так хотелось самой посмотреть на этого Уильямса! Почему бы тебе не привезти его к нам вечерком, отец был бы так рад!
— Нет, мама. Он через пару дней улетает за границу.
— Дайана…
— Мама, — мягко прервала ее Дайана, — со мной все в порядке, не волнуйся. Пока. Я сама тебе позвоню. — Она со вздохом положила трубку.
Томас неслышно подошел к ней, обнял и поцеловал.
— А ты была права.
— Да. Не удивляйся, если она вдруг появится. Мама… — Дайана передернула плечами. — Она просто прелесть, но иногда может вывести из терпения.
— Мы можем уехать, — предложил Томас.
— Куда? Нет, Том, лучше останемся тут. Но, если она появится, тебе придется быть готовым ко всему.
— Да я-то готов, меня больше волнуешь ты.
Дайана скорчила гримаску.
— Может, она поняла намек, да и отцу иногда удается ее удерживать. Честно говоря, у меня нет ни сил, ни желания куда-то выбираться из дома. Не забывай, позавчера ты возил меня по всем заброшенным дорогам Англии.
— Не забыл, — виновато улыбнулся он. — Вообще-то я не могу придумать ничего лучшего, чем остаться здесь, с тобой, поэтому…
— Ну и прекрасно. Нам просто нужно запереть дверь на замок и не принимать никого… О нет, не верю своим глазам! — Она выглянула в окно, услышав шум машины, остановившейся у двери.
— Твоя мать? Так быстро?
— Нет, намного хуже — мой дядя Кейт.
— Судья Кейт Брайс, — пробормотал Томас, насмешливо скривив губы. — Из-за Энн?
Он оказался прав.
— Дайана! — сурово крикнул Кейт Брайс, после чего громко забарабанил в дверь. Он был очень высок, лыс и мог до смерти напугать любого, кому посчастливилось оказаться в зале суда, не говоря уже о преступниках. — Я желаю точно знать, что происходит! Где, черт побери, Энн?
— Привет, дядя Кейт, — буквально пропела Дайана, открывая дверь и премило улыбаясь. — Разве она вам не сказала? Кстати, это…
— Меня не интересует, кто это! — рявкнул Кейт Брайс. — Моя единственная дочь пропала, я готов засадить негодяя Брэда Питта за решетку, а ты пытаешься представить мне какого-то незнакомца! Куда катится мир!
— Дядя Кейт, — доброжелательно промолвила Дайана, — поверьте мне, с Энн все в порядке, так что сейчас не время засаживать Брэда куда бы то ни было. То, что Энн тут нет, не имеет к нему отношения. Она… Ну, словом, это ее личное дело.
— Дайана, я знаю тебя со дня твоего рождения, не пытайся меня одурачить! Ты последняя, с кем она говорила перед своим исчезновением. Какое такое личное дело? Разве не я ее отец? Разве не я должен спасти ее от мужа-тирана? Как она могла так со мной поступить?
— Но мне помнится, Энн всегда была способна выкинуть нечто… нечто странное, — ответила Дайана не без иронии. — Вообще-то я не должна вам это говорить, дядя Кейт…
— Дайана! — взревел Кейт Брайс.
— Извините, сэр, — счел своим долгом вмешаться Уильямс, — ваша дочь влюбилась в моего сводного брата, недавно он попал в аварию. Сейчас она находится в больнице в Лондоне, рядом с ним.
Кейт Брайс побагровел и рявкнул:
— А вы кто такой, молодой человек?
— Томас Уильямс, — поспешно вставила Дайана. — Томас Спенсер Уильямс, дядя Кейт…
— Да мне плевать… Как ты сказала?
— Сын судьи Спенсера Уильямса, — пояснила Дайана. — По-моему, вы были с ним знакомы, дядя. Я знаю, что он присутствовал на свадьбе моих родителей.
Наступила полная тишина. Кейт Брайс пристально рассматривал Томаса, а тот хладнокровно переносил эту процедуру. Потом, к изумлению обоих, дядя Дайаны более спокойным тоном произнес:
— Гм! А ты не особенно похож на отца, да и на мать тоже. Насколько я помню, она сбежала с каким-то художником, глупая женщина! Знаешь, мне она нравилась — хотя, конечно, ты не в курсе. Сводный брат… — Он снова надулся. — Ты хочешь сказать, что Энн влюбилась в сына того проходимца? От плохого к худшему… Ну как она могла так со мной обойтись! Брэд хотя бы адвокат!
— Но в остальном он подлец первостатейный, — вставила Дайана, изо всех сил стараясь не смеяться.
— Не напоминай, — процедил Кейт. — Только этого мне не хватало. Ну почему у меня родилась дочь? — горестно добавил он, а потом внезапно воскликнул: — И почему она не влюбилась в тебя, Том?! Ты прилично выглядишь, хоть я совсем тебя не знаю. И я уважал твоего отца. К тому же… ну, я тебе уже сказал насчет матери. Почему Энн не… Ну конечно! — Стукнув себя по лбу, он надвинулся на племянницу. — Дайана, милая девочка, поздравляю! Я так рад за тебя. Хоть одной из вас наконец удалось сделать правильный выбор!
Она была ошарашена. Дядя наконец-то замолчал, посмотрел на часы и направился к выходу.
— Мне пора в суд. Пожалуйста, скажи Энн, чтобы она сегодня же со мной связалась. Сегодня же! А я позвоню твоей матери, Дайана, успокою ее. Она так волнуется — я звонил ей, когда пытался разыскать Энн. До свидания! — С этими словами дядя Кейт удалился.
Они смотрели в окно на отъезжающую необъятных размеров машину, потом Дайана, уткнувшись лицом в плечо Томаса, расхохоталась так, что у нее потекли слезы.
— Прости, — наконец выдавила она, — на самом деле он очень милый. Но в целом наша семья…
— Ну кто после этого захочет иметь дочь? — спросил Томас, в углах его рта притаилась усмешка.
— Да, — вздохнула Дайана. — Не буду тебя винить, если ты испугаешься и сбежишь.
Отступив на шаг, он посмотрел ей в глаза, потом взял за руку.
— Не сегодня, разве что ты сама этого захочешь.
Дайана вздохнула с облегчением.
— Ну уж нет.
— Чем же мы займемся?
Подумав, она жеманно протянула:
— Хотите, сэр, я покажу вам свое родовое имение?
— С удовольствием, леди, — в тон ей ответил Томас.
Она оседлала Ровера для себя и Джульетту для Томаса, и они отправились осматривать ее владения.
— Впечатляет, Дайана, — сказал он позднее. — Не хватает только одного.
— Чего же?
— Детей. И собак.
Она поморщилась.
— Собаки — это проблема: Джульетта их не выносит. Что до детей… Я ведь говорила тебе, что мне всего двадцать три года.
— А ты любишь детей? — спросил он. — Хотела бы иметь большую семью?
