Анна Андерсон - Ласковый хищник
— Ровным счетом ничего! Ты будешь смеяться, когда я расскажу тебе, кто она такая! — воскликнул Джон.
— Ну попробуй насмеши меня, — скептически отозвалась Кэролайн.
— Она шпионка. Незадачливый Джеймс Бонд в юбке!
— Что? — изумилась Кэролайн.
— Именно так. Ты же знаешь весь наш технический мирок: каждый борется за то, чтобы первым показать миру какую-нибудь новинку, даже самую незначительную. А мы, то есть «Ситроникс», сейчас готовим грандиозную вещь, просто революционную, понимаешь?
Кэролайн поморщилась.
— Ты опять о работе? Мы же говорили о девушке.
— Конечно! Стать первым хочет каждый, вот наши конкуренты и выворачиваются наизнанку, чтобы выведать все секреты.
— Промышленный шпионаж? — изумилась Кэролайн.
— Именно! — облегченно вздохнул Джон.
— Но почему же шпион — девушка? — Тон Кэролайн не сулил ничего хорошего.
— Потому что они знают мои слабости, — пришлось признаться Джону. — Красивые женщины — одна из них.
— Понятно, — усмехнулась Кэролайн.
— Ну не думаешь же ты, что я жил монахом после смерти жены?
— И что теперь будет с той барышней?
— Я уже забыл о ней. Наши конкуренты не учли одной важной детали. Красивые женщины хороши, как великолепные пейзажи, на них приятно смотреть, но с ними совершенно не о чем говорить. Так что моя истинная слабость — умные и красивые женщины. Такие, как ты.
Кэролайн снова усмехнулась.
— Так, значит, эта девица выведывала у тебя технические секреты? Как же у нее это получалось, если ты говоришь, что она глупа?
— Во-первых, у нее это и не получалось, а во-вторых, если честно, то секрет до смешного прост. Мы были удивлены, почему никто до нас не догадался до такой малости… Вот, взгляни. — Говоря о работе, Джон всегда увлекался, забывая обо всем. — Изменения, которые мы внесли в старую схему микропроцессора, если подумать, совершенно ничтожны, но одно из них повлекло за собой другое, потом еще, и получилась совершенно новая схема, понимаешь? Ну вот посмотри.
Джона уже было не остановить, он, казалось, забыл, о чем шел разговор. Увлекшись, он начал чертить на песке перед собой причудливую ломаную линию, потом другую.
— Вот, это ключевой момент. — Он быстро нарисовал замысловатое переплетение линий, напоминающее кривоногого паука. — Вот здесь делается соединение и все, понимаешь? После того как мы убираем тут и тут, — он быстро стер две линии, — все становится куда проще, а сама схема гораздо компактнее. А главное, открываются совершенно новые возможности! Обычный мобильный телефон станет совсем другим! Тебе скучно это слушать, да? Да за этот рисунок многие бы не пожалели состояния!
Кэролайн взглянула на Джона.
— Ты так сексуален, когда говоришь о работе, — улыбнулась она.
Джон заметил, что ей стало легче оттого, что прояснился вопрос с Беверли. Кэролайн подвинулась ближе, беспощадно стирая с песка революционную схему нового телефона, и поцеловала Джона. Он притянул ее к себе.
— Сейчас я как та схема, — просто сказал он. — Словно внутри произошло самое простое, но самое необходимое соединение! И это сделала ты!
Кэролайн вновь приблизила губы к лицу Джона.
— Соединение? Это так соблазнительно… Я понимаю тебя, милый, прекрасно понимаю, — добавила она уже серьезно.
Легкий обед утолил голод, но разжег сексуальный аппетит. Джон и Кэролайн поторопились вернуться в гостиницу и, отгородившись от мира ослепительно-белыми жалюзи, остались вдвоем, ненасытные и щедрые.
— Давай сходим к старому маяку, — предложил Джон, когда начали спускаться сумерки. — Там очень красиво.
— А вода? Океан не подбирается к нему? — Кэролайн сидела на постели, любуясь подтянутой фигурой Джона, стоящего у окна.
— Нет, там совершенно безопасно, и, кажется, есть кабачок, который работает допоздна.
— Пошли. Я быстро соберусь. — Кэролайн легко поднялась и направилась в ванную.
Они шагали по узкой дорожке между серых глыб, заботливо выложенной мелкими, обкатанными водой камнями. Путь до старого маяка оказался не таким уж близким. Кое-где каменная гряда становилась совсем узкой, и наползающий океан пугал Кэролайн, как любое неотвратимое событие, на которое не можешь повлиять.
Наконец они вышли к самой оконечности мыса, на полукруглую площадку, засыпанную галькой, влажно поблескивающей в лунном свете. Площадка была окружена высоким волнорезом, через который не могли перебраться даже приливные воды. Впереди, над серыми камнями, сложенными почти правильной пирамидой, высился маяк. Его оштукатуренные стены были словно нарисованы мелом на шероховатой доске ночного неба, а узкий луч чертил правильные полукружия на океанской зыби. Каждый раз, когда конус света разворачивался в сторону суши, он выхватывал из темноты высокую ограду, которая окружала другой, старый маяк этого мыса.
— Смотри! — Заслоняясь рукой от яркого света, Джон указал Кэролайн на еще крепкое старинное сооружение. — Этот маяк построили еще первые поселенцы, а закрыли его лет пять назад.
— Почему? — Кэролайн приходилось почти кричать, чтобы перекрыть несмолкающий шум приливной волны.
— Не знаю, наверное, на реставрацию. Его оставили для привлечения туристов.
— И на беду самоубийц, — услышала Кэролайн за спиной старческий голос.
Она обернулась, Джон тоже. Рядом с ними, опираясь на толстую палку, стоял пожилой, небольшого роста мужчина. Лицо его в темноте казалось маской, сделанной из темной выдубленной кожи.
— Как это? — спросила Кэролайн.
— Да вот так, — криво усмехнулся незнакомец. — Все знают, что у Земли есть два полюса, Северный и Южный, а есть еще магнитные полюса, полюса холода и недоступности, а есть еще такие точки, куда как магнитом тянет самоубийц. Так то!
Кэролайн зябко поежилась. Голос рассказчика звучал глухо, а когда луч света от маяка блуждал по воде, то казалось, что сама ночная темнота разговаривает с непрошеными гостями. И хотя на площадке перед маяком гуляли еще несколько человек, Кэролайн казалось, что они здесь одни: она, Джон и этот странный голос. Но что-то в его звучании, манере говорить привлекало. Кэролайн стало любопытно. Она незаметно сжала ладонь Джона, который хотел уйти.
— Я никогда не слышала о таких полюсах. Что это за места и при чем тут старый маяк?
— Истаук, — прошелестел голос. — Этот маяк называется Истаук. Никто не знает, что это за полюса, притягивающие к себе отчаявшиеся души. И как определить, что ничем не примечательный, с виду мост или не самый высокий среди своих собратьев небоскреб вдруг станут последним пристанищем тех, кого уже ничто не держит на этой земле? Что могла заложить природа в не отличающийся особой красотой обрыв над каменистым берегом океана, чтобы с прибрежных камней практически раз в полгода убирали труп? И как же зол был на весь мир архитектор, соорудивший смотровую башню, с которой регулярно бросаются вниз? А ведь такие места существовали всегда, и они продолжают притягивать тех, кто хочет расстаться с жизнью. А предприимчивые туристические агентства включают их в программу обозрения какого-нибудь богом забытого городка, сочиняя красивые легенды о несчастных женах, покинутых возлюбленных и прочей впечатляющей ерунде. Так случилось и с Истауком. Сейчас-то он закрыт, а когда-то сюда съезжались толпы туристов, и среди них непременно находился кто-нибудь…
