Зена Валентайн - Меня зовут Бренда Джейн
Все это она продумала ночью, тщательно планируя, как обеспечить себе возможность оставаться в этом доме, пока она не поправится настолько, чтобы можно было уехать. Теперь, сидя на верхней площадке (одна нога бездействует, одна рука тоже), она уныло обозревала путь вниз, который ей придется проделать. Было страшно. Что, если поскользнешься, рука не удержит перила, упадешь… Нет, она этого не допустит. Заставит себя продвигаться осторожно, преодолевая ступеньку за ступенькой.
Казалось, спуск длился вечность. Достигнув площадки в середине лестницы, Бренда вспотела и задохнулась. Она легла на спину, поставив ногу на первую ступеньку следующего марша, и отдыхала какое-то время, показавшееся ей бесконечным. Бессонная ночь мало способствовала успеху предприятия.
Уже сидя на предпоследней ступеньке, Бренда вытерла пот со лба, передохнула и, собрав все силы, приняла вертикальное положение. Инвалидная коляска стояла чуть в стороне. Держась за столбик перил, Бренда с огромным трудом потянула к себе коляску и упала на сиденье. Если бы в доме не спали все его обитатели, она во весь голос закричала бы «ура». Это была внушительная победа.
Приехав в коляске на кухню, девушка заварила кофе и поджарила себе несколько тостов. Она уже съела тост и допивала кофе, когда на кухне появился Хэмиш. Он пришлепал босиком, в небрежно запахнутом халате. Волосы всклокочены, глаза еще не раскрылись, как следует.
Увидев Бренду, он растерянно замигал:
– Как вы сюда попали?
– На ковре-самолете. – Мирно попивая кофе, она старалась не смотреть на его волосатую грудь.
Он нахмурился:
– И все же, как?
Взглянув в голубые глаза, устремленные на нее, она сказала:
– Правильнее спросить не «как», а «почему», Хэмиш. Спросите меня, почему.
– Ну, так почему?
Вытащив из-под стола стул, он сел, положив локти на стол. Густые бронзовые волосы торчали во все стороны.
Бренда старалась не смотреть на него, но ощущала тепло и запах его тела. Вот так бы это было по утрам, – подумала она, если бы мы просыпались вместе.
– Из-за прошлой ночи. Из-за того, что произошло.
Он потер пальцами глаза и лицо, потом взглянул на нее внимательнее.
– Простите меня, Бренда. Ради Бога, примите мои извинения. – В голосе была едва заметная нервозность.
– Но, Хэмиш, вам не за что извиняться. Во всем виновата только я. – Она говорила точно по заранее намеченному сценарию, придавая своему голосу нотку волнения. – Я совсем не хотела воспользоваться тем, что вы заснули. Поверьте, ничего такого не планировала, просто потеряла голову, а потом… ну… потом все вышло из-под контроля. Беру на себя полную ответственность за то, что… искушала вас.
Она наблюдала смену чувств на его лице – недоверие, смущение, даже отчаяние.
– Это больше не повторится, – для вящей убедительности она схватила его за руку. – Никогда не повторится.
Я не перебарщиваю? – мелькнула мысль.
– Конечно, не повторится, – холодно подтвердил он. Значит, ее опасения не напрасны.
– Хэмиш! – вскричала она. – Я даю слово! Не прогоняйте меня!
– Я не могу оставить вас здесь. Вы беззащитны, живя рядом со мной, – ответил он, накрыв своей большой ладонью ее кулачок. Сострадание в его глазах разозлило Бренду.
– Но это смешно! Как вы можете так думать? – воскликнула девушка; ей отчаянно хотелось выиграть этот почти безнадежный раунд. – Именно теперь, когда я научилась спускаться по лестнице и вам не придется меня носить? Вам даже не нужно будет прикасаться ко мне. Все изменилось, неужели вы этого не понимаете? Неужели выставите меня из дому, когда я делаю успехи?
Заметив, как подергиваются мускулы у него на щеках, Бренда сочла это верным признаком того, что он колеблется.
– Наш план начал себя оправдывать, – продолжала она все тем же умоляющим тоном. – Мое пребывание здесь, у вас, идет мне на пользу. Разве вы этого не видите?
– Хорошо, я подумаю, – сказал Хэмиш, откидываясь на спинку стула. – Поговорю с вашим лечащим врачом.
Бренда сгорбилась в своем кресле, борясь с противоречивыми чувствами, и прикрыла рукой глаза.
– Пощадите меня, Хэмиш. Ну, взгляните на меня. Я сама спустилась по лестнице, без вашей помощи. И смогу точно так же взобраться наверх.
Подняв на него глаза, Бренда увидела совершенно непроницаемое лицо и впервые за все время поняла, насколько неодолима железная воля этого человека. Ей следовало учесть, что перед ней зрелый мужчина, владеющий своими эмоциями, и драматизация положения ей не поможет.
Хэмиш встал и резко отодвинул стул, царапая старый линолеум.
– Посмотрим, – сказал он и направился вверх по лестнице в душ при спальне.
Бренда застыла в кресле. Неужели решение отослать ее уже созрело в нем? Нет, нужно убедить его, что ей следует остаться.
Миссис Би шумно выразила свой восторг по поводу подвига Бренды. Эмми требовала, чтобы она повторила его для зрителей.
– Я это сделаю позже, – пообещала девушка. – Сегодня вечером, когда мы все пойдем спать. Сама поднимусь наверх, и вы увидите, как я это делаю.
А про себя подумала: Боже мой, это будет еще труднее и страшнее, чем утром.
За завтраком Бренда внимательно слушала Хэмиша, который излагал для миссис Би план предстоящего дня. Хотя, как правило, это ее не интересовало. Потом она внимательно следила за тем, как он брал каждую девочку на руки и о чем-то с ней разговаривал, успевая ласково погладить по голове и слегка ущипнуть за щечку. Потом поцеловал их, наказав слушаться миссис Би и заботиться о Бренде. И наконец, широким шагом зашагал по ведущей к дому дорожке и скрылся из виду.
Когда стрелки часов приблизились к десяти, Бренда сказала экономке, что намерена прокатиться до церкви. Она не могла отказаться от мысли испытать свое мужество и проделать это самостоятельно. Миссис Биллингс неодобрительно поджала губы, но не стала ее отговаривать. А Бренда, не дожидаясь, пока экономка. Передумает, шустро спустилась по трапу с крыльца черного хода.
С минуту она боролась со страхом, когда ей пришлось в одиночку пересекать асфальтовую дорогу – она решилась на это впервые после катастрофы. Но, уже продвигаясь по дорожке, ведущей к церкви, с удовольствием прислушивалась к шелестенью хвои у себя над головой, к легкому шороху опавшей листы и тихому жужжанью мотора коляски.
Ей стало смешно: радуюсь, словно пустилась во все тяжкие, подумала она. Но почти так оно и было. С наслаждением вдыхая терпкий запах сырой, холодной древесины, она рассматривала пожухлые листья папоротника, окаймлявшего дорожку. При виде гордого, красивого здания у нее захватило дух: ведь это церковь его, Хэмиша. С трудом справившись с тяжелой дверью, въехала внутрь и остановилась у входа.
