Энн Вулф - Три сказки для Анны
Мистер Твизуэл уже не снимал телефонную трубку, потому что в ней раздавалось гнетущее молчание. Шторы в его доме были задернуты даже днем, потому что о его окна постоянно бились своими крылами жирные черные вороны, бог знает откуда взявшиеся в этих краях. Он перестал выходить на улицу, потому что и там его постоянно подстерегали те страхи, от которых, как ему казалось, он давно избавился с помощью мистера Кроули…
В один прекрасный день мистер Твизуэл понял, что жить, а точнее, существовать в вечном страхе он больше не может. Он понял, что единственный выход из создавшегося положения – замолить свои грехи, которых у него было немало.
Мистер Твизуэл отправился к духовнику, которого порекомендовали ему знакомые, но и тут получил от ворот поворот: одна из статуй, стоявших на входе в монастырь, куда он отправился, жутко на него оскалилась, отчего мистер Твизуэл, естественно, впал в панику.
Так и не дойдя до духовника, он направился в больницу к жене, где, стоя на коленях, пытался вымолить у нее прощение за содеянное. Но Лиза Твизуэл не смогла бы простить его, даже если бы захотела, ибо в этой безумной женщине, которая предстала перед Ричардом Твизуэлом, не было ничего от прежней Лизы. Она только смеялась и хлопала в ладоши, не признав в этом тощем старом господине своего мужа.
Полный отчаяния, мистер Твизуэл вернулся домой. Служанка, заменившая ему сбежавшую Юй-Синь, как обычно, приготовила на горячее большую тарелку супа. Но когда мистер Твизуэл приподнял мельхиоровую крышку, он увидел то, что окончательно подкосило его и без того слабое здоровье. С белоснежного дна фарфорового блюдца на него смотрели серые, как сталь, глаза Фокси Финча, исполненные гнева и ненависти…
Мистер Твизуэл уронил крышку и почувствовал, как его сердце сжимает ледяная рука. Последним, что увидели его сузившиеся от боли глаза, было мертвенно-бледное лицо человека в монашеской рясе, того самого, что мистер Твизуэл встретил на кладбище неподалеку от Нечистого монастыря…
Говорят, что месть – блюдо, которое подают холодным. Но в случае с мистером Твизуэлом провидение сыграло злую шутку – ему пришлось отведать это блюдо горячим, как дымящаяся тарелка нетронутого супа…
Вега Дэвис выпустила губами несколько колечек сизого дыма и с торжествующей улыбкой оглядела окружающих. Она осталась довольна произведенным эффектом. Анна испуганно молчала, хлопая расширившимися синими глазами, Майк восторженно смотрел на нее, словно открыл в ней талант, о котором прежде не знал. В блекло-зеленых глазах Алана промелькнуло раздражение или страх – этого Вега не смогла разобрать. Впрочем, ей было наплевать, что думает по этому поводу ее бестолковый муженек.
– По-моему, ты великолепна, – прервал Майк затянувшееся молчание. – После твоей истории я начал опасаться за свою репутацию. Как тебе, Анна? – покосился он на жену, которая все еще молчала, глядя на подругу расширившимися глазами.
– Мне? – Она повернулась к Майку. – Ужасно… Я не думала… не думала, что вы будете рассказывать такое… Мне казалось, мы собрались повеселиться…
Майк расхохотался и насильно притянул жену к себе. В ее синих глазах отчетливо виднелись отпечатки недавнего страха.
– Ты слишком впечатлительна, дорогая… Тебе нужно избавиться от этого качества. Оно тебя портит… Чем больше боишься, тем страшнее становится, – многозначительно заключил Майк.
Эти доводы не показались Анне убедительными. Послушать Майка, так все просто, как бумага в клеточку…
– Ты намекаешь на то, что эта игра – избавление? – невесело усмехнулась она. – По-моему, все наоборот.
– Не дури, Анна. Всем весело, кроме тебя.
– Ну… раз всем весело… – Анна виновато улыбнулась. Может быть, Майк прав? И ей не нужно делать трагедии из того, что ее друзья развлекаются, пусть и таким странным образом. – Хорошо. Только я придумаю этой истории свой конец.
– Анна, это против правил, – насупился Майк. – Если хочешь придумывать, рассказывай свою…
– Не заставляй меня…
– Анна!
– Так вот… – Анна оттолкнула мужа и продолжила: – Фокси Финч остался жив, и они с Лизой все-таки сбежали. А мистер Твизэул просто сошел с ума, и вся эта история на кладбище ему почудилась. Недаром же с ним потащился этот Дорис Кроули… Он знал, что у наркодельца не все в порядке с головой…
– Анна! – возмутился Майк.
Анна с удивлением прочитала на его лице негодование. С чего бы это? Ведь Майк сам говорил, что это просто игра. Обычный способ скоротать время… Тогда чего он так кипятится?
– Это просто игра, – попыталась она улыбнуться Майку. Но улыбка получилась какой-то неуклюжей. – Ты ведь сам говорил…
– Портишь всю атмосферу, – недовольно пробурчал Майк.
– Это точно, – в тон ему ответила Вега. – Если хочешь – рассказывай сама. Все могут портить чужие истории, а вот придумать что-нибудь самостоятельно – кишка тонка. – Вега выпустила тонкую струйку дыма и смолкла, поймав недовольный взгляд Майка.
– Мы как малые дети, – подытожил он короткую перепалку. – Давайте успокоимся. Если Анна для своего успокоения хочет сочинять хорошие финалы – ради бога.
– Но… – Вега поморщилась и стряхнула пепел в тарелку, нервно звякнув браслетом.
– Вега, – примирительно улыбнулся Майк, – не лезь в бутылку… И не пей так много – ты становишься агрессивной.
Вега скорчила рожицу и показала Майку язык.
– Ты источаешь комплименты, как майская роза аромат, – усмехнулась она, барабаня по кружке острыми розовыми ноготками. – Впрочем, к этому я уже привыкла. Как скажете, сэр. Если леди Анна вознамерилась выступить в роли цензора – так тому и быть.
– Не иронизируй, – перебила ее Анна. – Просто хотя бы раз в жизни прими меня такой, какая я есть.
– А ты уверена… – начала было Вега, но договорить не успела.
Из глубины дома вновь послышался глухой стон.
– Да что же это, господи! – Анна хлопнула кружкой так, что остальные, стоящие на столе кружки, подпрыгнули. – Неужели никого, кроме меня, не волнует то, что здесь происходит?!
– Тш-тш… – Майк приложил палец к губам и осторожно, словно опасаясь сопротивления, погладил Анну по плечу. – Не переживай так, малыш… Конечно же волнует… Думаю, нам нужно осмотреть дом. Может быть, здесь заперта собака?
Вега чуть не поперхнулась вином. Она отставила в сторону кружку с обагренными алым краями, откашлялась и нервно расхохоталась.
– Собака! Ну конечно! Придумай что-нибудь более остроумное… По-твоему, трансильванские крестьяне запирают собак в доме? Не смеши мои уши, Майк Брануэлл!
