Кристина Лестер - Парижский треугольник
Мэг подошла к ней вплотную.
– Зависть, – веско сказала она, – очень плохое чувство. И особенно тяжело ее перебороть, когда в зеркале и в паспорте с каждым днем прибавляется лишнее.
– Давай обойдемся без оскорблений, Мэг!
– Вы читаете мои мысли, Мелани!
Они обе посмотрели вслед Грегу, одна с сожалением, а другая с тоской.
– Вы до сих пор любите своего мужа?
Мелани заерзала в кресле, нервно размахивая тонким дорогим мундштуком.
– Собственно, за этим я и пришла, Мэг. Разумеется, я не люблю своего бывшего мужа. Разумеется, я счастлива с Юджином. Меня волнует репутация моей семьи.
– Ах, вот как?
– Да. У меня есть взрослый сын. И дело, прежде всего, в нем. Вы, я надеюсь, понимаете, что сейчас ему трудно переживать наш с Грегом развод.
– Не труднее, чем ваши с Грегом романы на стороне, если уж речь зашла о репутации семьи.
– Не надо ерничать, Мэг. Ты вообще оказалась в непонятном положении среди двух своих мужчин: отца и сына.
Мэг захохотала.
– Это Оскар-то – мой мужчина?… Мелани, я знаю все, что вы мне сейчас скажете, и вы знаете, что я вам отвечу. Вы умная женщина и понимаете, что все не так, как болтают сплетники, давайте не будем тратить время на прелюдии к основной теме. Ведь не репутация семьи вас волнует на самом деле, так?
– Допустим.
– Тогда давайте по существу. Что вам от меня нужно? Чтобы я вернула вам Грега?
– Да.
– Зачем же вы развелись?
– Я могла терпеть любые его романы, но когда появилась ты, Мэг!.. Это просто стало унизительным для меня. Впрочем, тебе этого не понять.
– Отчего же.
– Майкл привез тебя сюда, и начался переполох. Ты вообще в курсе, что еще несколько мужчин из нашего общества неровно к тебе дышат? Только и было разговоров, что француженки – это лучшие женщины на свете. А Грег… Я никогда его не видела таким, как сейчас. Он три года постепенно сходил с ума, а сейчас потерял голову окончательно, наверно от счастья, что видит тебя каждый день.
– Он искренне обо мне заботится.
– Не сомневаюсь. Но не забывай, что сейчас он просто тебя жалеет, основная его задача – стать твоим любовником, и, знаешь, Мэг, мне кажется, ты ему интересна, пока недоступна.
– А как же кофе по утрам?
– Брось, я это ляпнула в сердцах. Я-то знаю, что вы еще не спали…
– Так что же вы от меня хотите?
Мелани отвернулась. В голосе ее появились слезы:
– Сейчас он, похоже, действительно любит тебя. Когда ты вечером отправляешь его домой, мы с Юджином видим одну и ту же картину, как он часами слоняется по дому, сжимая кулаки в карманах. Или напивается виски до бесчувствия. И ему совершенно наплевать на нас, на других людей, которые приходят в дом. Тяжело ему дается роль твоего утешителя!
– Чем же я могу вам помочь, раз все так безнадежно?
– Перестань наслаждаться своим триумфом, Мэг. Когда-нибудь и ты станешь старой… Конечно, вряд ли мы с Грегом сможем что-то слепить заново, но я хочу попытаться. Пусть мы разведены, пусть мы далеко друг от друга, но я тебя прошу: не мешай мне.
Мэг готова была проникнуться сочувствием к бедной женщине, но что-то мешало ей до конца поверить Мелани.
– Я ничего не могу обещать, – сказала она, немного подумав, – вы должны понимать, что если Грег поедет за мной в Париж, удержать его будет очень трудно.
– Я сделаю так, чтобы он не увязался за тобой.
– Это уже ваши проблемы. Я привыкла к его присутствию, он стал мне близким человеком за это время. То, что он делает для меня, – дорогого стоит. Я не могу грубо оттолкнуть его, хотя и никогда не стану проявлять инициативы.
Лицо Мелани изменилось, для нее разговор был окончен. Она встала из кресла с видом победительницы и снова посмотрела на Мэг сверху вниз:
– Деточка, ты еще мало жила, и не знаешь, что такое настоящая любовь. Ты оттолкнешь его, потому что я тебя об этом попросила.
Она подхватила свою кокетливую сумочку из крокодильей кожи и бросила через плечо:
– Да, и еще: не думай, что я буду просто так сидеть и ждать. У тебя во Франции, наверное, тоже есть свои интересы. Так вот смотри, как бы они не пострадали.
Париж ворвался в жизнь Мэг, как поток свежего воздуха в открытое окно. Сначала она целыми днями одна бродила по улицам и никак не могла поверить, что свободна. Теперь, когда у нее нет больше Вашингтона, когда прошлое не тянет назад, ей хотелось вкусить все блага жизни сполна. Она любила эту страну, она была тут рождена, и никто больше не разлучит их. Конечно, как оно подобает вдове, Мэг не слишком бурно проводила время. Да этого ей и не хотелось, она просто наслаждалась тихим счастьем.
Первое время они с Оскаром жили душа в душу: он гулял с друзьями дни и ночи напролет, она открывала для себя новые улочки и магазины Парижа. Встречались молодые люди только по утрам, за завтраком – так, в мире и согласии, прошел почти месяц.
Мэг попросила его пока не сообщать о случившемся Алексу, а он сказал, что с ним и не виделся, потому что две недели отмечал свою премию, а потом Алексу стало некогда. Вручение прошло успешно, от денег в тот же вечер не осталось ничего, зато у самых модных парижских клубов появилось много хлопот с утра.
– В общем, погуляли весело, – закончил Оскар свой рассказ.
Он уже час сидел в комнате Мэг, где традиционно выслушивал восторженный утренний монолог на тему «Как я проведу остаток жизни».
– Оскар! Ты не представляешь, как я счастлива, что снова во Франции! Жаль, что это произошло из-за печальных обстоятельств, но главное – возврата к прошлому не будет.
Оскар досадливо причмокнул и покачал головой:
– Тут вот, Мэг, мы подошли к одному неприятному вопросу…
– Ты меня выгоняешь? Давай подождем, пока я не куплю себе хороший дом. У меня теперь много денег!
– Да живи ты здесь до конца жизни!
– А в чем же неприятность?
Молодой мужчина вздохнул.
– Я по поводу возврата к прошлому. Папа сегодня прилетит.
– Ах ты! Не усидел!
– Нет, не усидел. У них там что-то с маман опять происходит. В общем, он просит политического убежища.
– Ах ты!
– Мэг, что с тобой?
Она лихорадочно соображала. Если Грег приедет сюда, то свободе придет конец, да и Мелани она подала твердую надежду. А впрочем, черт с ней, с Мелани. Последние слова этой женщины заставили Мэг пожалеть о своем обещании не проявлять инициативы. Похоже, та просто считает ее за дурочку, да еще и угрожает. Пусть побесится. Мэг посмотрела на себя в большое зеркало, висевшее напротив кровати, и настроение сразу поднялось. В мягких складках розового шелка сидела, поджав под себя ноги, красивая молодая женщина. Волосы ее рассыпались по плечам черным атласным водопадом. Да, Алекс был прав, надо немного постричь их, но все равно красиво. Слишком худа, пожалуй, потому что ключицы раньше так не выступали, а в остальном – плечи и руки уже снова можно выставлять напоказ и носить открытые платья или майки – это все ей так идет! Кожа снова стала золотисто-бежевой, и под глазами уже нет кругов.
