Мэри Берчелл - Такова любовь
— Привет, Ван, — с облегчением вздохнула она. — Я боялась, что ты уехал в Лондон.
— В Лондон? Не верю, что ты могла так подумать. — Он наклонился и поцеловал ее в щеку, а потом в губы.
— Просто я забыла, что сегодня воскресенье и тебе не надо в офис.
— Ты же не думаешь, что какой-то там офис или что бы то ни было еще заставит меня оставить тебя теперь, малыш?
— Ну, думаю, что нет, — решила она наконец, а потом спросила: — Я ведь не очень серьезно больна?
Ван ответил уклончиво:
— Ужасный шок, он оказался хуже, чем сами ожоги.
— Но ты тоже пережил шок, Ван, — дотронулась она до его щеки.
— Да, — выдохнул муж и сжал губы.
— Теперь не о чем волноваться. — Гвинет притянула Вана к себе и поцеловала его. — Обними меня.
Он поспешил выполнить ее просьбу, и Гвинет прижалась к нему. Через мгновение они услышали, как кто-то скребется за дверью, потом ручка повернулась и в комнату вошел Тоби. При виде Вана малыш так испугался, что стало абсолютно понятно: он пришел без разрешения.
— Ты ко мне, милый? — мягко спросила Гвинет, и мальчишка перевел на нее свой серьезный взгляд.
— Да, к тебе, — сказал он, но не двинулся с места.
Но тут Ван протянул к нему руку:
— Тогда иди сюда.
Тоби подбежал к кровати и взглянул на Гвинет снизу вверх.
— Ван, так ему не дотянуться.
Ван поднял малыша и усадил его на постель:
— Поаккуратней, пожалуйста.
Но это замечание было ни к чему. Тоби и так был весьма аккуратен и не дотронулся до забинтованной руки Гвинет. Он просто обнял ее за шею.
Ван как-то странно посмотрел на этих двоих. Он все еще обнимал Гвинет, и теперь оказалось, что держит в объятиях обоих.
— Ты в порядке, Тоби? — Гвинет потрепала его по щеке, встревоженно и с любовью глядя на сына.
— Да, спасибо, я в порядке, а ты? — пробасил малыш.
Гвинет кивнула, и Тоби повернулся к Вану и поинтересовался:
— Ты тоже в порядке?
— О да.
— Руки больше не болят?
— Ван! — схватила его за руку Гвинет. — Твои руки!
— Да ничего! Совсем небольшой ожог. Смотри, все уже прошло. — И он показал жене свои ладони.
— О, милый мой, это когда ты пытался помочь мне?
— Да.
Она развернула его руку и поцеловала в ладонь. Тоби очень удивился такому жесту:
— Зачем ты это делаешь?
— Чтобы больше не болело, — сказал Ван.
— Потому что я люблю его, — одновременно с ним ответила Гвинет и почувствовала, как конвульсивно сжалась рука мужа.
Тоби в свою очередь тщательно изучил ладонь Вана:
— И что, больше не болит?
— Совершенно, — заверил его Ван.
— Я рад, — сказал Тоби и запел, улегшись на кровать.
Его хриплый голосок стал еще смешнее, и Гвен с Ваном не могли сдержать улыбки.
— Какая милая песня, Тоби, — отметила Гвинет, когда он закончил.
— Да. Это песенка волшебника. Вчера мне не удалось спеть ее, — согласился Тоби немного раздраженно, и Гвинет с облегчением поняла, что на мальчика вчерашнее происшествие не произвело сильного впечатления. По большому счету, он сожалел только о том, что так и не сумел исполнить тщательно приготовленную песенку.
— Мне так жаль, — сказала она ему.
— Спеть еще разок? — настойчиво предложил Тоби, и Ван сказал: «Ну, если так нужно», а она: «Спой, пожалуйста».
И мальчишка, к полному своему удовлетворению, спел на бис. Как раз в этот момент раздался стук и в комнату заглянула миссис Келлаби:
— Миссис Онсли, вы не видели… А, вот он где! Тоби, пошли со мной. Ты не должен беспокоить миссис Онсли. И прежде чем навестить ее, надо попросить разрешения.
— Он меня совсем не побеспокоил, — улыбнулась Гвинет. — Можно ему побыть еще немного?
Но Ван сказал:
— Думаю, она права, Гвинет.
И тут Гвинет почувствовала, что и в самом деле устала, и не стала больше спорить.
Тоби ушел, и они немного посидели в тишине. Гвинет снова поразилась тому, как отразились на Ване эти сутки. Бедняжка! Наверное, подумал, что потерял ее навсегда.
— Ван, милый мой. — Гвинет прижалась к нему, как он это любил. — Все позади. Я тут, рядом с тобой, жива-здорова. Больше ничего не имеет значения.
Она была поражена эффекту, который произвели на мужа ее слова. Ван до крови закусил губу, да так, что на ней выступили маленькие алые капли, потом крепко прижал жену к себе и прошептал внезапно севшим голосом:
— Знаю, знаю. Ты права. Ничто больше не имеет значения. Ничто, ничто, ничто!!!
Гвинет быстро поправлялась. Доктор повторил слова Вана: главной причиной болезни стал шок, нервный срыв, а не ожоги, поэтому покой и тишина — лучшее лекарство. Ван почти всегда был рядом, и Тоби частенько забегал проведать ее, так что Гвинет была абсолютно счастлива.
Через два дня Ван начал ездить на работу, но каждый вечер возвращался назад в Гемпшир, хотя, как выразилась миссис Келлаби, «не каждый муж согласится проделать такой долгий путь только для того, чтобы пожелать жене спокойной ночи».
Именно она поведала Гвинет о деталях происшествия:
— Мы полагаем, что все произошло из-за брошенного окурка. Наверное, он попал на драпировку и тихонечко тлел себе, а поскольку ночью прошел дождь, то трава была мокрая, и ткань загорелась не сразу. Но как только огонь добрался до сухого места, все моментально вспыхнуло. Вы первая поняли, что произошло, и мы так вам благодарны за Тоби!
— Да не за что! — грустно улыбнулась Гвинет. Было странно слышать, как ее хвалят за спасение жизни собственного ребенка.
— Уверяю вас, вы просто героиня среди малышей, а что касается Тоби, то он только об этом и говорит.
— Он такой хорошенький мальчик, — прошептала Гвинет. — Мне… мне бы так хотелось, чтобы он был моим сыном. Думаю, это невозможно… ну, взять его к себе ненадолго… устроить ему своего рода каникулы?
— Странно, что вы заговорили об этом, миссис Онсли, — задумчиво поглядела на нее матрона. — У вашего мужа те же идеи.
— Правда?
— Да. Думаю, он увидел, как дорог вам этот малыш, и, пока вы тут лежали и болели, решил придумать, что бы такого сделать, чтобы, порадовать вас. Он уже говорил об этом с моим мужем.
Милый, милый Ван! Какой же он добрый и бескорыстный, несмотря на всю свою внешнюю суровость. Хотел порадовать ее чем-то особенным, потому что беспокоился за нее.
— И что думает по этому поводу доктор Келлаби? — Голос Гвинет дрожал от нетерпения.
— Ну, вы же знаете, это не в наших правилах. Буду откровенной, мы считаем, что не стоит расстраивать малышей и показывать им семейную жизнь. Для них будет слишком мучительно снова возвращаться в приют.
