Энн Мэйджер - Полюби меня снова
Дайана молчала. Не было ни слов, ни мыслей, ни чувств… Вероятно, он прав, вяло подумала она. И она ему не судья! В тот момент она не чувствовала к нему ни любви, ни ненависти. Она вообще была лишена способности что-либо ощущать.
Утром Дайана упаковала свои вещи и уехала к родителям. Объяснять им, почему рассталась с мужем, она не стала.
Мать и отец советовали переехать в Хьюстон и там начать все заново. Мадлен, не одобрявшая брака дочери, в душе радовалась такому повороту дел и все время напоминала Дайане о тех вещах, которых та была лишена, будучи женой Росса. Дайана находилась в состоянии, близком к прострации, и потому легко поддалась на уговоры. Она еще не осознавала, что, расставшись с Россом, потеряла самое дорогое в жизни. Впрочем, к жизни у нее пропал всякий интерес. Жива, живет, ну и слава Богу!
Мадлен носилась о прожектами относительно квартиры. Ее дочь, конечно же, должна жить в престижном районе и в самом лучшем доме. Еще бы! За бриджем с друзьями будет чем похвастаться. Дайана, доверив матери поиски жилья, оказалась в роскошном пентхаузе. Мадлен в свою очередь предоставила дочери carte blanche в вопросе обустройства. Украшая свой дом, Дайана все делала автоматически, не испытывая особой радости ни от покупок, ни от элегантного вида жилища, когда все было закончено.
Прошло несколько месяцев, прежде чем ее сердце начало оттаивать. Однажды вечером к ней зашел Брюс, они сидели и разговаривали. В это время позвонила Мадлен и сообщила ужасную новость:
– Росс и Эдэм попали в автомобильную катастрофу. Машина всмятку, но они живы!
Когда Мадлен положила трубку, Дайана разразилась рыданиями. А потом она уже плакала легкими слезами, радуясь, что все живы-здоровы. А Тэми?.. Ну что ж, смерть ее дорогой Тэми вовсе не означает, что жизнь остановилась.
Она плакала долго. Брюс утешал ее. После этого вечера Дайана постепенно начала оживать. Рана в сердце затягивалась. Рубцы, конечно, останутся, думала она, и горечь тоже. Но что делать? Наверно, так и не поймет никогда, размышляла она, почему не бросилась тогда к Россу, почему не утешила его, а он ее, в то тяжелое время. Она тщетно пыталась объяснить свою странную реакцию, вернее, чувство неприязни к Россу, охватившее ее еще до того, как она впала в истерику. Впрочем, все уже позади. Вот и она мало-помалу успокоилась, и ее Тэми обрела покой на небесах. Дайана приняла как должное, что смерть неизбежно следует за жизнью, а ценность любого человека измеряется отнюдь не количеством прожитых лет. Придерживая концы алого шелкового шарфа, мягко оттеняющего тонкую красоту ее лица, Дайана опустилась в глубокое кресло перед письменным столом. Сверху, на полированной дубовой поверхности, лежала раскрытая папка со всякими страховками, в том числе и ее машины. Бросив на них виноватый взгляд, она вспомнила, как выговаривал ей Росс по поводу лихачества за рулем. Вот уж позлорадствовал бы он сейчас, подумала она, хотя в происшедшей аварии она была нисколько не виновата.
Бурный рост Хьюстона за последнее десятилетие способствовал появлению на оживленных магистралях города большого числа машин, которыми управляли, как правило, люди неопытные, но с гонором. На прошлой неделе Дайана попала в аварию и помяла левое переднее крыло своего «кадиллака». Конечно, она ехала, слегка превышая скорость, и, когда впереди какая-то допотопная старушенция ни с того ни с сего вывернула руль вправо, Дайана, чтобы избежать столкновения, вильнула влево и врезалась в ограждение. Теперь машина стояла в гараже, а Дайана дожидалась звонка Ральфа, своего поверенного. Бросив нетерпеливый взгляд на часы, поняла, что долго ждать не может, так как у нее была назначена деловая встреча в нескольких километрах отсюда, примерно в получасе езды. Перекинув через плечо ремешок сумки, она встала и пошла было к дверям, когда зазвонил телефон. Сняв трубку, она радостным голосом сказала:
– Привет, Ральф! Как хорошо, что ты меня застал, я уже уходила… – Она замолчала, интуитивно почувствовав возникшее напряжение.
– Я тебя не задержу, – раздался в трубке низкий голос, в котором прозвучала едва уловимая насмешка. Он мог принадлежать только одному человеку, и Дайана, мгновенно ощутив слабость в коленях, прислонилась к краю стола. Полтора месяца, изо дня в день, она ждала, мечтала услышать голос Росса, но сейчас он прозвучал настолько индифферентно, что защемило сердце. – Дайана, это Росс, не Ральф. Прости, что разочаровал.
– Я знаю… узнала… – пролепетала она. Гордость не позволила добавить, что она нисколько не разочарована. Если бы в его тоне прозвучала хоть капелька доброты, вряд ли она вообще смогла бы что-либо ответить. На нее словно тяжесть навалилась – она крепко сжала трубку, чтобы не выронить. Дайана обычно разговаривала с людьми раскованно, но сейчас, зная, что на другом конце провода Росс, она как бы поглупела.
Росс первым нарушил неловкое молчание:
– Позвонил тебе, потому что обнаружил, что Эдэм сбежал из дома. Он не у тебя?
– Что-о-о-о? – протянула она, охваченная ужасом. Горло перехватило. – Нет, его… у меня его нет. Росс почувствовал ее состояние, и его голос зазвучал мяте.
– Понимаю, не должен был обрушивать на тебя эту новость. Не переживай! Думаю, ничего страшного, в смысле – похитители или еще что… Во всем виноват только я! Нелегко ему было со мной… в последнее время. Он оставил записку, хочешь, прочитаю? – Зашелестел листок бумаги. – «Папа, я так больше не могу, я на пределе. Что бы я ни делал, тебе все не так, все плохо. Через несколько дней, когда остыну, вернусь. Эдэм».
Росс замолчал. Дайана понимала, что ему нелегко.
– Не должен бы тебе говорить, но если б ты знала, как мне сейчас скверно, – сказал он наконец. – Если бы только… Черт возьми! Я его все время дергал…
– А куда он мог убежать, как ты думаешь? – спросила она ласково, стараясь отвлечь его от мрачных мыслей.
– Решил, что он к тебе поехал. Все просился в Хьюстон, вот я и подумал…
– Нужно было отпустить его ко мне, – сказала она.
– Возможно, ты права… Но я заупрямился.
– А моим родителям звонил? Может быть, он…
– Они же в Европе!
– Ах да! Совсем забыла, что у отца отпуск. Росс, он еще такой маленький…
– Думаешь, я этого не знаю? – Я совсем не это имела в виду.
– Я понимаю, – заметил он.
– А у него есть деньги?
– Не знаю. Плачу ему за уборку дома, может, что-нибудь и накопил. Это был укол ее самолюбию.
– Моя помощь нужна? Может, приехать в Ориндж?
– Нет! – ответил он поспешно и резко.
– Я бы могла…
– Я сказал – нет, – повторил он с прежней интонацией. Потом добавил более мягко: – Думаю, он все-таки доберется до Хьюстона, так что лучше будет, если ты останешься дома.
